Тень

Он всегда предложит мороженку

Утро для Тэры началось скверно, даже, очень скверно. Она надеялась улизнуть с ненавистного склада по-тихому, но утром, едва она успела набить скудными пожитками тощую сумку в своей конуре, в дверь уже задубасили. С той стороны взревело в подправленный кулаком нос Бульдогово:

– Откдывай, двадь куддастая!

«Вот и провожатые»,– печально подумала Тэра, проверила, всё ли сложила – старенький потрепанный плюшевый медвежонок, чистый комбинезон, бельё, – а дверь трясётся от стука и рёва:

– Два даза повтодять де буду!

Тэра подумала и тихо потребовала:

– Дверь.

Дверное полотно тут же разошлось дырой, в которой подбоченился бывший босс: расквашенный шнобель опух, набит ватой, а сам Бульдог улыбается в меру сил, как натертый до блеска пинтик, пыжится:

– Ду что, твадь. Да кодени! Моди, тьтоб обдатно взяд. Погдузчики здуд.

Тэра разогнулась от сумки, и крохотную каюту окутало её гордое:

– Да пошел ты.

– Дя дак и думад, – важно кивнул Бульдог, покосился в коридор и приказал: – Вышвыдните её.

В дверь ввалились охранники, заломили руки и поволокли Тэру вон. Она попыталась вырваться, взвыла:

– Сумка! А!.. Сама дойду... Сумка!

В коридоре меткий пинок Тэры вырвал вопль из скрутившего мускулистого шкафа, а Бульдог за спиной хмыкнул:

– Сумка здесь подоздёд. Девадься дебе всё давно декуда. Бадинки мде лизать будешь.

Босс махнул в сторону складских погрузочных ворот и охрана поволокла бывшую работницу вон. Тэра визжала и пиналась, пока её волокли вдоль контейнеров мимо изумлённо таращащегося Торопыжки, мимо хрипло матерящегося в бороду Шкипера. Вопли наполняли склад по всему пути в пустыню.

Охрана выволокла бывшую работницу за ворота и с размаху отправила на раскаленный утренний песок. Рядом остановился Бульдог, пнул под ребра, и дыхание Тэры перехватило раскалённой сжимающей паутиной, её рот беспомощным хрипом потянул ставший густым жаркий воздух, а бывший босс рыкнул:

– Космоподт там, – ткнул пальцем в солнце у горизонта и вместе с охранниками вразвалочку поплёлся обратно к ржавым воротам склада, только тёплый ветер принёс его рык: – Зджрать захочешь – пдиползёшь.

Охранники ушли, а Тэра на песке сжалась в комок от растекающейся по животу горячим свинцом боли. Сжалась от безысходности, как в детстве когда-то, и в мыслях паника: «Что теперь делать? Работы нет, денег тоже, медвежонка, и того отобрал, скот. Уй, больно-то как». Она попыталась вдохнуть. Была бы хоть надежда на утренний транспорт до космопорта, но площадка у ворот необычно пуста. Кто бы сомневался, что это происки Бульдога? Без транспорта пять миль по палящей пустыне… без воды по этой чёртовой рифленой сковородке, в пекле. Тэра сморщилась: одно слово: крематорий. Хоть здесь подыхай! Разум девушки трусливо требует ползти к воротам, молить бывшего босса, целовать ботинки, умолять взять обратно... А гордость... Тихий, зародивщийся в горле от безысходности рык раскатился обидой по всему телу, вогнал кулак в горячий песок. Давясь хрипом, Тэра прихватила ноющий бок, села и крикнула:

– Не дождётесь!

Для отчаявшейся каких-то пять миль по жарящим барханам – легко! Каких-то пять миль – и спасительная прохлада космопорта! Чего проще для почти прожаренного крематорием труппа? Тэра взглянула на часы: семь ноль две. Вздрогнула:ожила клипса. От воротника под самым ухом прорезался Торопыжка:

– Утречка, Тэ. Что-то мне вчера не спалось.

– А, Торопуньчик, миленький... – Тэра даже улыбнулась сквозь боль гудящего живота и спросила: – Издеваешься?

– Воздухом ночью выходил подышать.

Тэра встала, пошатнулась и побрела к солнцу – направление на космопорт. А Торопыжка хмыкнул из клипсы в самое ухо:

– Дорогая, а тебя не зря Пантерой прозвали. Всю шкурку охране подрала.

– Залижутся.

– До космопорта доковыляешь?

– Справлюсь.

– А за три часа?

– Три часа? – встрепенулась Тэра. – Торопыжка, тебе совсем делать нечего?

– Транспорта не будет, Тэ, но ты за барханчиком нырни направо.

– Зачем это?

– Говорю ж: гулял-блудил, смотрел на звёзды, – голос Торопыжки стал таким размеренно-сосредоточенным, будто программист принялся шлифовать пилочкой ногти, пожаловался: – Где-то там термос посеял. Представляешь, Тэ, вообще, последнее время какой-то рассеянный стал.

И Тэра воспряла: термос с водой! Вынырни Торопыжка из-за бархана – расцеловала бы! Загребая руками горячий песок, девушка припустила по горячему песку на гребень. Отплевываясь от мелкой тёплой пыли, выкрикнула: