Тотемы

– Кодды убивают таоров? – испуганно пробормотала Олесса. – Но убивать же плохо!

– Не-ет, сейчас даже коддам не под силу убить таора, – покачала головой Хаксанна. – Таоры сбрасывают панцири, когда те становятся им малы. Мир становится таким огромным, а мы – такими букашками… Только Чистые Земли безопасны. Здесь светляки не превращаются в чудищ.

– Надеюсь, таоры никогда не придут сюда. – Олесса окинула взглядом темный покатый силуэт дома Хаксанны. К широкой арке прохода было пристроено крыльцо с дверью из кусков хитина, а сам дом представлял собой спираль. В самой ее середине горел очаг, и тепло расходилось по всему жилищу через круглые окошки, вырезанные в стенках. – Они слишком большие.

– Да… – Хаксанна вздохнула. – А раньше всю Хадаранну заселяли животные с мягкой пушистой шкуркой, не покрытые пластинами и шипами. Холены, пессы, берруны… хлиссы и шиширы. Мно-ого их было. И все разные.

– А почему они называются как тахеймы?

Таманна погладила Олессу по голове.

– Потому что раньше все тахеймы были телесными. А теперь из мира искр приходят лишь их хейсаны, сущности. Вот так… Все было до нас. И птицы. И рыбы в морях… А нам ничего, кроме памяти, не досталось…

– Морях? – переспросила Олесса.

– Да. Это когда вода и вширь, и до самого горизонта. Цвета Оранна. Синее-синее. А когда сильные ветра – черное, с белыми кудрями волн, – мечтательно глядя в темноту, рассказывала таманна. – Мама твоей бабушки Дайты видела море, когда была такой, как ты.

– Так давно-о? А куда оно делось? – удивилась Олесса. – Столько воды не могло высохнуть.

– Могло, еще как могло… многие моря испарились в огненных штормах Наванн, но одно никуда не делось, – усмехнулась Хаксанна. – Оно осталось далеко за границей Чистых Земель. Но теперь в нем живут только чудовища.

– Но почему?

– Не все люди сохраняют чистоту помыслов, детка. – Глаза Хаксанны стали холодными. – Когда одни хотели себе землю и имущество других – начинались войны. Раньше ведь жили не так, как мы. Были высокие дома из камня, стекла и металла. Были умные машины и самолеты, техника, оружие… Люди тогда не считали, что убивать – непростительно. А многие за границей нашего маленького селения до сих пор так считают.

– Они служат Наванн?

– Самое страшное, что они даже не знают, что служат ей… Ладно, пойдем. Провожу тебя домой…

– У-у, не хочу домой! С тобой так интересно, тетя Хакса! – заартачилась Олесса.

– Нужно, детка. А завтра я научу тебя одному из знаков Хатт. Хочешь?

– Конечно хочу!

– Тогда не упрямься.

Олесса послушно поднялась с крыльца, и Хаксанна взяла ее за руку. Светляки разлетались в стороны, когда она разводила ветки тикши.

– Ой! – вдруг пискнула Олесса. – Артрэй! Ты что, подслушивал?!

Мальчишка вылез из куста. На его голове сидел прыгун. Олессе хотелось засмеяться, но она не стала. В прошлый раз, когда Арт поскользнулся на мокрой земле и шлепнулся, забрызгав грязью всех вокруг, он очень обиделся на Олессин смех и не разговаривал с ней целый день.

– Да ладно, ничего секретного я не услышал, – фыркнул Арт. – Сказки бабки Дайты! – Он сверкнул синими глазами, показал Олессе язык и припустил сквозь кусты, распугивая светляков. – Никаких чудовищ нет!

– Вот противный! – пожаловалась Хаксе Олесса, а та рассмеялась. Черная лохматая макушка Арта скрылась в зарослях, и шаги затихли.

– Вот вырастешь, он еще за тобой бегать будет, а не от тебя… А ты красавицей будешь – я вижу.

– Фу. Вот еще. Зачем это? – покраснела Олесса. – Он и так бегает. То за косу дернет, то капюшон на нос натянет… Мальчишки только кажутся смелыми, а на самом деле трусы жуткие, – по секрету поделилась девочка. – Бабушка сказала, он так делает, потому что я ему нравлюсь!

– О, бабушка в этом понимает, – кивнула Хаксанна. – Беги. – Она подтолкнула Олессу в сторону дома.

Артрэй бежал по тропинке, разводя ветки тикши, и улыбался. Все-таки не зря ему нравится Олли. Она такая умная. И бабка у нее добрая – всегда пирожками угощает, хотя и не в своем уме слегка. А главное – Олесса не засмеялась. Правильно он сделал, когда посадил прыгуна на голову…

Мальчишка радовался, и его тахейм Мик, бегущий рядом, тоже весело подскакивал. Ворвавшись в дом, Артрэй громко возвестил о своем возвращении, но ему никто не ответил. Он потоптался в темной прихожей и на цыпочках прошел в отделенную занавеской комнату.

– Мам? – позвал Арт.

На кухне на подставке лежал сол-камень. Весь день он напитывался в саду, а в темноте тускло горел желтоватым светом. На вогнутых стенках заплясала тень вошедшего Арта. Женщина спала, склонив голову на сложенные на столе руки. Рядом стояла деревянная миска, накрытая полотенцем.