Тропа в настоящее

Ближайший крупный город находился в тридцати часах пути на авто. Можно было заехать и в мелкие поселения, они встречались чуть ли не через каждые сорок километров, но опытный сталкер знал, что в них нет возможности продать термоядерные батареи. И если Шанти он едва ли их не подарил за полцены, просто желая получить мелочь на машину, то с незнакомого торговца рассчитывал стрясти их полную стоимость в двадцать шеклей.

Тонкие губы расплылись в мечтательной улыбке: с такими деньжищами он сможет пять лет плевать в потолок где-нибудь на берегу чистого ручья, у которого жить будет только он. И никого вокруг: ах, как прекрасно! 

«Не прекрасно» всхрапнуло с соседнего сидения.

Мэга разморило и он, наплевав на опасности, заснул. Как и Аспид, он не спал ночью. И как врач, который мог понадобиться в любое время суток и на неограниченное время, умел ловить моменты и мгновенно засыпал. Но спал чутко, стоило только водителю начать сбавлять ход и щелкнуть блокираторами дверей, раскрыл глаза.

Аспид возмущенно фыркнул и защелкнул блокираторы обратно, вновь набрал скорость.

Молчание устраивало обоих. Аспид заливался соловьем во время торговых сделок и когда желал выразить возмущение, в остальное время сохранял траурную тишину. В свою очередь Мэг никогда не был многословным и не видел в молчании ничего плохого. Оно для него было частью уютной обстановки. Однако сейчас ему казалось, будто разговор оборвался на полуслове, и им еще есть, что сказать друг другу, но продолжал молчать, не желая нарушить вооруженный нейтралитет.

Ночевать предстояло в поле. Сталкер, как опытный путешественник, начал искать место для ночлега задолго до заката, и, как параноику, ему ни одно из найденных не понравилось.

У зарослей паучихи небезопасно, могут подкрасться жадные до чужих денег люди – то есть конкуренты. У берега неглубокой речки Гнилушки тоже: не все головастики мирные, зато все они хищники. В итоге его устроил открытый со всех сторон пустырь.

— Зато и мне видно, если кто подкрасться вздумает, — заверил Аспид и выпрыгнул из машины, желая поскорее поставить растяжки из тонкой проволоки с сигнальными колокольчиками. Услышать, вскочить, выстрелить, а там уже разбираться.  Кстати, о выстрелах.

Покопавшись в прихваченных запчастях, сталкер понял, что не озаботился о батарее для бластера. Не термоядерную же в него запихивать.

— Эй, Мэг, — окликнул он «чистого», потрошащего свой мешок, — у тебя есть батарея для бластера?

— Есть.

— Дай.

— Не дам.

Пришлось смириться с поумневшим «чистым».

— Тогда ты дежуришь первым. А когда будет моя очередь, я буду будить тебя, чтобы отстреливал всяких гадов!

На том и порешили.

— Будешь тушенку? — предусмотрительный врач взял в дорогу не только инструменты, но и провизию.

Аспид скривился. Он почти жил на консервах все недели бегства от хвоста. Раз они оторвались и остановились на ночлег, то хотелось положить в рот чего-нибудь более вкусного.

Трава шевелилась, в ней мышковал кот. Мышку не поймал, зато вспугнул крысу. На капот плюхнулась здоровущая тварь с сизыми крыльями, запищала и попыталась улететь, но была сбита ударом скальпеля и отдана котику. Хозяин мозгососа поднял тушку уже без мозгов и показал ее нагу, который тут же скривился.

Вздохнул: «Хочешь, чтобы было хорошо – сделай это сам!» — не отходя от машины, провел разведку змеиным языком и разок топнул, а затем сразу бросил три иглы в траву. Пошел на звук предсмертных хрипов и вернулся с дрыгающимся на последнем издыхании кроликом.

— Разделать сможешь? — он бросил Мэгу часть обязанностей вместе с тушкой кролика.

Мэг поймал ужин за уши. Повертел оценивающе, зверь не был похож на тушеную крольчатину, которую продавали в городе: еще живой, дрыгающий всеми шестью лапами, и противным писком выражающий свое мнение о людях.

Кот тоже оценил добычу, вернее, содержимое ее головы. Кролик конвульсивно дернулся в последний раз и обмяк тряпкой. После разделки и укомплектовки в котелок кролик приблизился к идеальному блюду, а после тушения с корешками и специями стал им.

Когда загорелись первые звезды, врач встал на стражу покоя, вооруженный бластером и котиком, а сталкер лег в кабине уазика.

Несмотря на изматывающий побег от погони и бессонные ночи, Аспид спал плохо. Он ворочался, вскакивал, распахивал глаза, блестя красными радужками в темноте, вновь укладывался и не мог заснуть. Его беспокоила близость чужака.

Мозгом он понимал: Мэг ничего плохого ему не желает, но не мог принять этот факт. Ему чудилось, что «чистый» в любой момент может скинуть маску доброжелательности, открыть дверь машины и… Аспид с тихой руганью перевернулся лицом к рулю и выругался еще раз – предусмотрительный врач забрал ключ зажигания. Картина в голове сменилась еще более параноидальной бредятиной: врач специально его заманит и сдаст недругам, или в рабство, или вообще продаст его по частям. Ага, разделает и съест.

Не выдержав давления воображения, наг приподнялся, желая увидеть источник своего беспокойства. Мэг спал. Мэг спал на посту!

Зашипев, Аспид открыл переднюю дверь и по-змеиному тихо выскользнул из машины. Припал к земле всем телом и ощутил вибрацию чужого дыхания, ровное сердцебиение спящего мужчины. Раздвоенный язык с шипением показался из-за губ и завибрировал, улавливая вкусы и запахи. Наг уже приподнялся, когда понял, что на него смотрят. Резко подняв взгляд вверх, он увидел блестящий кусок янтаря с трещиной зрачка. Янтарь исчез, но вместо него загорелись два соседних. Кот зарычал и спрыгнул с крыши машины на капот.

— Тихо, Кот, свои, — не открывая глаз, произнес Мэг.