Страница 25 из 174
Он запрещал называть её «Хозяйкой», что бы Раиса Анатольевна не нервничала и не злилась, и даже запретил называть её Аделина. Вместо этого, подумав пять минут и 24 секунды Палец дал кодовое имя «Енот». Почему енот, Палец сам не знал. Он вспомнил, как они с Аделиной говорили какую-то чушь о енотах. Воспоминание оказалось таким ярким, таким радостным, что, нахлынув на него на 324 секунде (пять минут + 24 секунды) размышлений было утверждено уже через 9 секунд.
Виктор стыдился даже воспоминаний. На цепи, за металлической дверью, в своей грязной вонючей конуре спала Рая. Отвратительная масса все больше жирнеющего тела с опухолью в мозге. Он, Виктор, сделал ей и так слишком больно. Кто знает, может сейчас она, пусть и сама не своя, сама не в себе, всего лишь отпечаток Раисы, слепок, пародия, намек на былую Раису тем не менее все поймет, и к былой боли добавится еще одна, переживет ли её Раиса? Переживет ли Палец новую Раину боль?
С-Ж и Фонзайдель продолжали пускать слюни. «Енот» был тут, это точно, угу. Правда, видеть его могли только те, кто принял каплю, специальную каплю, хранящуюся в особом бронированном флаконе. Это была самая дорогая капля, но Палец дал её карликам, чем те неслыханно гордились.
Они увидели Аделину, они говорили с ней, и что самое интересное – видели Адельку, как она сама просила её называть, одинаково, и слышали оба, что она говорит. И Палец слышал тоже самое. Капля просто открывала доступ к Аделе.
– Раиса Анатольевна надежно закрыта? – прорычал Палец.
Карлики вытянули руки и задвигали ими вверх-вниз, как если бы они кивали шеей «да».
– Вы же не хотите, что бы она сорвалась с цепи?
Карлики снова задвигали руками, на этот раз влево-вправо. Не стоит удивляться такому поведению – шея у карликов была сломана, у обоих. Пошли они купаться, прыгать с обрыва, С-Ж прыгнул неудачно. Пока Ф его лез спасать, то попал под оползень, кубарем скатился и все. Этих двух нашли рыбаки. Угадайте, кто лечил их? В знак благодарности карлики и служили Палецу. Именно после травмы они стали такими. Именно после травмы…
В распоряжении Палеца было две печени, одно сердце (не считая того, что было у девушки на столе), 40 метров кишок (их хранить было труднее всего, и имплантировать тоже). Палец испытал огромное облегчение, когда понял, что кишечник можно оставить полностью, три желудка, четыре пары легких, они мало годились, легкие заядлой курильщицы, но Палец хранил и их. Интуитивно догадывался, что Аделина может потребовать вставить именно легкие курильщицы – ей с ними привычнее, мол, и большое количество глаз, ушей, как внутренних, так и внешних, языки, носы, гортани…
Он сошьет ей тело. Он вернет её обратно.
Ученый не имеет право на субъективность. Только факты. А они таковы, что последние десять лет научной работы не прошли даром. Идея отношения у Палеца была, но не в виде слепой веры. Просто все, что он делал для души, всегда осуществлялось. А тут он имеет отношение не только к своей душе, но и душе чужой, пусть и такой близкой…
А тело ведь уже почти готово!
Карлики переложили тело на каталку и проехали за все операционные, к стене логова, у которой был холодильник. Когда они, положив тело в камеру, закрыли дверь, Палец едва слышно прошептал:
– Ждем-с...