Поверь мне

Глава вторая. Кай & Герда.

Детство. Много лет назад…

Темно, скоро солнце скроется за горизонтом, и в лесу станет еще страшнее. Не мне, я боюсь лишь самого себя, а девочке, которая заблудилась в лесу. Птицы порхают с ветки на ветку, где-то совсем рядом притаился заяц, а под тем вот большим деревом живет семейство ёжиков. Откуда я знаю? Я чувствую их запах, слышу шум, который они издают. Это ненормально, совсем ненормально. Но сейчас это не имеет значения, если с этими моими способностями я смогу найти девочку раньше ее отца. Закрываю глаза, в лесу полно запахов, ветру тяжело их переносить по воздуху, пробираясь сквозь деревья. Распознать среди них всех ее тяжело, я не принюхивался, не запомнил его. Следов в полумраке не видно. И как мне ее найти?

Я злюсь, это плохо, это опасно. Эти месяцы, я делал все, только бы не чувствовать ничего. Эмоции губительны, особенно злость. Один раз, выпустив зверя из клетки, мне не хочется это повторять. Кто может знать, что случится в этот раз? Сколько людей пострадает из-за меня?

Вхожу глубже в чащу и пытаюсь на этот раз найти не девочку, а ее родных. Один из них слева, удаляется от меня, уходит в глубину леса. Еще двое справа, запахи в одно время и похожи друг на друга, как бывает у кровных родственников, но при этом второй запах отличается. Запах зверя, этот точно запах зверя, смешанный с человеческим запахом. Я пахну почти так же, и это очень странно. Судя по слегка грубому оттенку запаха, это мужчина. Хотя нет, это тот мальчик? Запах не такой сильный и яркий, как бывает у взрослых. Не понимаю, почему запахи у меня с красками ассоциируется, возможно, потому, что мне раньше нравилось рисовать?

Так какой мне искать запах, похожий на мальчика или на помесь запахов ее родителей? Все равно, что искать иголку в стогу сена. Чем глубже я захожу, тем больше запахов, тем больше я путаюсь, тем больше злюсь.  Ну как мне найти ее?! Чёрт, чёрт, чёрт!

Мужчина далеко, он пошел в сторону чащи, женщина и мальчик далеко не заходят, обходят лес по кругу. Как стоит поступить в таком случае мне? Почему она забежала так далеко? Неужели не понимала, как это опасно? Хотела сбежать? Нет, она слишком маленькая, чтобы что-то понимать. Запахи и звуки не помогают, они отвлекают. Срываюсь и бегу, надеясь на то, что где-то там она кричит, и я услышу ее первым.  Вот только что я буду делать потом?

Ладно, плевать, главное найти ее. Уже стемнело, но я вдруг понимаю, что слышу рычание. Где-то поблизости рычат волки, пугают свою жертву. Слышу тихий плач и сразу же сворачиваю в ту сторону. Она пахнет странно, чем-то похожим на своего брата, но при этом совсем другим.  Делаю несколько шагов и в полутьме замечаю оранжевый свитер. Она стоит посреди поляны и тихо плачет, это она жертва, это ее загнала стая. Их страшные глаза светятся в темноте, они почти окружили ее, их много, с десяток, наверное. Мне кажется, я чувствую их голод и ее страх. Делаю несколько шагов к ней и подо мной, с треском ломается ветка. Этот звук в напряжённой тишине звучит громко, как выстрел. Волки и девочка поворачиваются на звук и видят меня.

– БЕГИ!!! – кричит девочка, пока несколько волков прыгают на нее со спины, пытаясь повалить на землю и загрызть. Остальные же срываются на меня, не желая отпускать добычу, которая так любезно пришла к ним.

Это всего лишь мгновение, но такое долгое, как будто кто-то остановил время, чтобы я мог подумать, смог решиться. Она пыталась спасти меня? Может, всего лишь хотела таким образом сбросить волков на меня? Хотя какая разница, даже если захочу, я не смогу спасти ее. Зубы одного из волков в метре от ее головы, я не успею, попросту не успею. Бросить ее и сбежать? Так зачем я вообще тогда помчался сюда? Есть ли смысл думать об этом сейчас, когда уже слишком поздно?

Вместо того чтобы думать и решать, что дальше делать, я делаю рывок к ней и выхватываю из-под самых зубов. Не знаю, как успел, я просто сделал это и все. Волки сбиваются в кучу и падают на землю, пока я пытаюсь унести девочку за собой. Это тяжело, она не может бежать так быстро, напугана и плачет.

Не люблю, когда девушки или женщины плачут. Моя мама много плакала, когда оставалась наедине. Никогда не знал, как ее утешить, потому и злился на собственное бессилие, злился каждый раз, когда она плакала. Вот и сейчас ее скулеж бесит, то, что приходится ее почти нести – бесит, волки – бесят, ее слезы – безумно бесят. Меня все бесит, я ужасно злюсь на себя и свою выходку. И моя злость приоткрывает клетку, почти выпускает зверя. Мы подбегаем к подножию небольшого обрыва, нам не забраться наверх быстро, оббегать слишком далеко, не успеем. Все что остается, надеяться на зверя, надеяться на монстра.

Волки окружают нас, пока мы в нерешительности стоим под обрывом. Маленькие пухлые пальчики сжимают мою ладонь. Она не прячется за меня, стоит рядом, тихо всхлипывая. Ей страшно, мне вроде бы тоже. Девочка икает, волки в этот раз не спешат, обходят, окружают так, чтобы ни сбежали. На моей коже проступают белые волоски, дышать становится сложно, грудь распирает. Моя клетка ломается и совсем скоро зверь вырвется наружу. Мой страх, моя злость питают его, выпускают наружу. Что будет после это? Волков не станет? Но что если зверю будет этого мало? Что если он и ее не пощадит? Я не могу контролировать его, я не могу быть уверенным в чем-то.

– Глаза закрой, – говорю и освобождаю свою руку из захвата. Сейчас темно, она пока не видит, что я поменялся. Когда же зверь появится, не сможет этого не заметить и испугается. Попытается убежать, и зверь может решить, что она еще одна добыча и убьет ее.