Поверь мне

До утра ни моя мать, ни мой отец так и не дожили. Я лишился своей золотой клетки, но не стал свободным, а всего лишь сам стал клеткой для чего-то ужасного.

Дядя Игорь знает, что он косвенно причастен к этому? Наверное, догадывается, его мучает вина. Но виноват ли он на самом деле? Стоит ли мне винить кого-то еще кроме себя и того чудовища, запертого в клетке?

– Пойдем, пойдем, дорогой, – он подтолкнул меня подальше в комнату, даже закрыл дверь, чтобы я ни видел, что будет происходить дальше на улице.

Из второй комнаты вышла бабушка, ее теплый взгляд вызвал некоторое смятение. Она меня не боялась, совсем. Платок в белый цветочек, серое платье старомодного кроя и поверх цветастый фартук.

– Проходи, дорогой, – она пропустила меня в маленькую комнату без окон, освещенную лишь свечой. Здесь стояли исключительно кровать и тумбочка, что навлекало на неприятные мысли. Это место было больше похоже на место для заточения.

Вошел и обернулся на женщину, она не предлагала мне присесть, но смотрела на меня странно. Дядя и тётя остались в предыдущей комнате вместе с ней, отчего я еще больше чувствовал себя пленником. Ее долгий и пронзительный взгляд щекотал нервы, но я не хотел с ней разговаривать. Как впрочем, и с остальными людьми. Не хотел никому объяснять, как так вышло, что мои родители погибли, а я выжил. Не хотел даже себе отвечать на этот вопрос.

Дядя Игорь поспешно рассказывал бабушке историю моей жизни, та никак не реагировала на нее. Даже когда он решился рассказать о том, каков мой отец был на самом деле, она никак не отреагировала.  Дядя выговорился, облегчил свою душу, но даже не подумал попросить прощения. Я уже часть его искупления, вместо уже никому не нужных слов. Вот только до какой поры он еще будет терпеть меня – воспоминание о своём не совсем примерном брате? Сколько он будет терпеть в своем доме его убийцу? Ведь сколько я не думал и не пытался вспомнить о прошлом, лишь этот ответ на все вопросы приходил в мою голову. Мне всего восемь, но кажется, я повзрослел за одну ночь на много лет. Поседел, как старец и заточил в себе собственное чудище, о котором ни рассказывать, ни думать не хочу.

– Мальчик мой, – прошептала бабушка, положив руку мне на голову.

– Вы сможете ему помочь? – тихо спросил дядя, в его голосе не было надежды, он не верил.

– Вопрос не в этом, – бабушка взяла меня за подбородок и заставила посмотреть в свои серые глаза.

– Так вы не поможете? – уточнила тётя, и в ее голосе можно было услышать беспокойство.

– Вопрос в том, что он сделает с ней, когда найдет ее? – она улыбнулась снова, но в этот раз ее улыбка показалась мне ужасной. Я вырвался и обошел ее, отступая к дяде.

Ведьма, точно ведьма. Почему-то сразу пошла у меня такая ассоциация. Что-то на первый взгляд не приметное, но жуткое было в этой бабушке.

– О чем она говорит? – спросила тётя и разозлилась. – Ты кого вообще нашел, какую-то больную на голову бабку!

– Не понимаю… О чем вы говорите? – дядя пытался держать лицо, пока я отступал за него.

Я понимал, о чем она говорит. О девочке, и ее жестоком отце. Ведь когда он найдет ее, случится что-то плохое.

– Скорее, пока не стало слишком поздно, – ведьма смотрела исключительно на меня, и что-то в этом взгляде заставило меня вздрогнуть и сорваться с места.

– Максим, ты куда?

– Максим! – доносились крики в спину, пока я перепрыгивал низкий забор и бежал в глубину леса.

Я не спасал ее, не хотел спасать. Так я буду говорить себе долго и настойчиво, но через много лет, когда в следующий раз буду бежать за ней в густой тёмный лес.