Страница 16 из 36
– Ты же вроде спала? – обратилась к ней голубоглазая девочка, уставившись в наизусть запомненную карту, пытаясь отвлечься от прыгающих перед глазами огромных деревьев, радуясь, что последний раз поесть им удалось только в далёком ястребятнике.
– Ага, ага. Уже дрем-дрем-дремлю, – подтвердила молодая девушка, надвигая шапку ещё глубже, так что она уже заслонила всё лицо. Маия откровенно скучала. Уже третьи сутки прикованным к седлу, окружённым не меняющейся сюрреалистической картинкой шатающегося из стороны в сторону соснового леса, от которой уже хотелось встать на четвереньки и перевернуться вверх ногами, им было совершенно нечего делать.
В первый день им удалось на попутке добраться до ближайшего к Лицею селения, а затем, после показавшейся бесконечной поездки на рейсовой рыси – и до крупного города, в котором был ястребиный питомник. Войдя вместе с сотней человек самого разного толка в огромный дворец, Силой приживлённый прямо к позвоночнику огромной птицы, девчата тут же прильнули к маленькому окошку, затянутому невиданным кристально прозрачным материалом, смешно позванивающим, когда по нему стучишь пальцем. Громадный ястреб замер под ними абсолютно неподвижно, стреноженный колоссальными цепями, под постоянным присмотром окруживших его со всех сторон небесных рыцарей. Из окошка девушки могли видеть только небольшую часть его спины, покрытой жёсткими тёмно-серо-синими перьями, каждое из которых могло бы полностью укрыть под собой невысокого человека. Перья морщились под ударами ветра и ходили туда-сюда, открываясь и закрываясь.
Всё во дворце было волшебно. Стены, накрепко зачарованные и регулярно подновляемые Святыми людьми, напрямую общающимися с Господом. Кресла, плавающие в воздухе, практически полностью гасящие инерцию от взмахов гигантских крыльев. Огромные рамы, в которых оживали картинки новостей и художественно-развлекательных историй. Даже публика тут была сплошь чудесная: группа громко веселящихся, что-то отмечающих офицеров Экспедиционного корпуса, интеллигентного вида люди, задумчиво вчитывающиеся в древнего вида фолианты, приодетые во всё самое лучшее тихие командировочные рабочие, оглядывающиеся вокруг, восхищаясь каждой мелочью. Маия тут же побежала знакомиться с рыцарями, своими будущими соратниками, бросив Тамию в одиночестве наблюдать за учёными людьми, разглядывая, какие книги ей уже удалось прочитать, а какие ещё в глаза видеть не приходилось.
Когда все наконец-то уселись на свои места, великанская птица как будто вдруг очнулась от глубокого сна, зашевелившись и привставая на вытянутые лапы. Пробежав короткую свободную полосу, она спрыгнула с обрыва и мгновенно распустила свои колоссальные крылья, закрывшие полнеба в узеньком окошке. Зачарованными взглядами девочки следили за тем, как несколькими быстрыми, сильными взмахами ястреб набирает высоту, и сквозь подрагивающее стекло видится проскальзывающие уже так далеко внизу верхушки подпирающих низкие тучи осинок.
Зрелище было каким-то сюрреалистическим. Они сидели в огромном, переполненном Силой доме, каждая комната в котором была длиннее, чем самая большой зал в Лицее. На спине у атлантических размеров птицы, способной отломать и унести в клюве целую верхушку здания. И сейчас они поднимались вместе с ней за облака, всё выше и выше в небо, где ослепительно ярко светило багрово-красное солнце и весь мир вокруг казался построенным из пуховых зефирных облаков, сквозь которые они иногда мигом прорывались, и тогда за окном невесомой дымкой зависал густой молочно-белый туман. Невозможно было поверить во всю эту красоту. Скорее уж за стеклянными окошками показывают невероятно реалистичную живую картинку, а сами они всё ещё стоят на земле, не сходя с места…
Первый полёт оставил после себя невероятное ощущение невесомости и сказочности всего происходящего. Когда они прибыли на место, незаметно наступил поздний вечер и оказалось, что пересадки в нужную сторону придётся ждать до утра, девчонки были только рады. Такие впечатления лучше переживать понемножку.
Ночная картина Блэкмора, промышленной столицы, оставила у по-прежнему переполненной энергией Маии чувство непрекращающегося праздника. Мириады огней в окнах гирляндами опутывали невидимые в ночном мраке силуэты поддерживающих небо колонн, а между ними пролегали освещённые цепочками волшебных фонарей мощёные улицы, словно деревья протягивали друг другу окутанные потоками светлячков руки. Панорама звёздного неба в самую чистую из ночей и близко не могла передать открывшейся им наверху красоты. А под ногами – ярко освещённые улицы, полные народа, снующие туда и сюда весёлые и грустные лица, мелкие лавочки с краю дороги, пышущие жизнелюбием и добродушием торговцы, горячие пирожки с вишнёвым вареньем, разлетающиеся прямо из печи, обжигающая зубы пышная мякоть, взлетающие в чистый ночной воздух шары огня, жонглёры, укротители, вдруг проносящиеся над головой верхом на мелких пташках, верещащие радостно барышни, шпагоглотатели и фокусники, без всякой Силы творящие чудеса, на которые неспособны самые великие Святые, льющаяся отовсюду музыка шарманщиков, трубачей и лютнистов, каким-то неведомым образом, шутливо переругиваясь и размахивая руками, умудрявшихся не перебивать друг друга, разграничив зоны ответственности. Хотя Тамия уже давно звала её на боковую, русая девочка до самой поздней ночи задержалась на площади, счастливо хлопая в ладоши, слушая банду странствующих трубадуров в обношенной одежде, безмятежно наигрывающих на своих свирели, лютне, гитаре, скрипке, виолончели, арфе и барабане. Невысокие плетни, огораживающие площадь, выглядывающий из тьмы многоярусный город, внимательно следящий за нею тысячью горящих глаз, силуэт старинного замка на фоне тёмного неба и выглядывающей из-за облаков фиолетовой луны – летний фестиваль заставлял её плясать всю ночь, чувствуя босыми ногами тепло нагретой солнцем мостовой и томное, радостное настроение окружающей толпы…