Кому верить?

Зайдя в известный ей салон и обратившись по интересующему её вопросу, она дождалась хозяина и начала торговаться. Ей всячески демонстрировали ленивый интерес к предложенным вещам и цену дали сродни буханки хлеба. Олаф стоял молча, потом не выдержал.

— Леди пойдёмте, я знаю здесь место, где к вам проявят больше уважения.

И не дожидаясь ответа, сгрёб все ценности в свою ладонь и вышел. Их попытались придержать, увеличивая цену на размер пирожного, но северянин уверенно пёр к выходу, а женщине просто не оставалось ничего делать, как семенить за ним. Правда на улице Ксения растопырила горловину замшевого мешочка и молча, подставила его под ладонь мужчины, сжимающего кольца с браслетами и цепочками. Он, не раздумывая, разжал кулак, и золото высыпалось на своё местечко.

— Идёмте, − не сомневаясь в своей правоте, скомандовал Олаф.

Леди кивнула. В общем-то, ради получения лучшей цены она его и взяла, раз он знает, где можно безопасно сторговаться, то почему бы и нет. А салон этот она отметила, и когда настанут лучшие времена, она припомнит им их грабительское отношение к ней.

Уйдя не так далеко от приличного салона, северянин остановился.

— Цена будет низкой, но лучше, чем вам предложили. И ещё, она будет выше, если я буду держать в руках ваш мешочек, а вы стоять за мной молча с гордым видом.

— На сколько? − не то чтобы Ксения была против, но просто заинтересовал сей факт.

— Процентов на пять, может даже на все десять.

Без лишних слов она вручила расшитый узелок Олафу и сделала шаг назад, перемещаясь за его плечо. Он кивнул, одобряя молчаливое согласие подопечной.

Слов во время торга почти не было. Северянин кинул мешочек на стол. Щуплый мужичок поднял на него глаза, перевёл взгляд на леди, и после развязал шнурок, высыпая на стол всё содержимое. Поворошив кривым пальцем предложенные украшения, он обозначил стоимость. Олаф посмотрел на оценщика, накрыл своей рукой, схожей с лопатой, золото и начал сгребать всё обратно.

Цена подросла.

Северянин начал медленнее собирать украшения.

Цена выросла ещё немного, и это уже было значительно больше, чем давали в ювелирном салоне, но странный торг продолжался. Когда стоимость оказалось чуть больше половины реальной цены, когда-то уплаченной за изделия, тогда мужичок отвернулся, давая понять, что это было его последняя слово, и он готов отпустить клиентов.

Олаф, проявив положенное недовольство, согласился. Графиня тоже сверкала глазами, как договаривались, гоня горькие мысли о том, что вкладывать деньги в украшения, невыгодно, но была рада, что вопрос оплаты услуг северян снят.

Горстку золотых украшений из золота высочайшей пробы заменил полный мешочек золотых монет, которые, наверное, только цвет имели золотой, а что в этом составе преобладало, давно уже было не ясно, но монеты были настоящие, а их состав, это проблема государства.

На следующий день, договорившись с хозяевами гостиницы обо всём, что касалось Вита, оставив тому не только письмо с подробными указаниями, но и заручившись помощью владельцев в плане доставки мальчишки в имение, семейство покинуло город.

В пути, кроме трудностей и ухудшающегося здоровья леди, ничего не происходило, во многом благодаря сопровождению. Лишь однажды Ксения с сыновьями перепугалась до обморока, когда навстречу им попались герр Ингвар со своими людьми. Олаф посторонился с дороги, а леди постаралась сжаться в комочек, лишь бы на неё не обратили внимания. Была в этой встрече и приятная сторона. Надежда на то, что, имение свободно оправдалась, и Лейф сделал то, что пообещал. Пусть он буквально выплюнул своё благодеяние, выказывая всяческое недовольство, но у неё с детьми теперь есть дом, а по нынешним временам это много.

До имения леди Орис не доехала чуть-чуть. Олаф вынужден был послать воина в особняк за господином Фиделем. Бесконечная тряска заметно ухудшила проходящую неспокойно беременность, и Ксения, опасаясь непоправимого, сделала передышку.

Лекарь появился через пару дней. К этому времени леди уже не вставала с постели, пугая детей своим состоянием. Проклятие, заслуженное Лейфом, измучило Ксению и убивало плод. Как только господин Фидель поработал с нею, так она сразу поднялась на ноги, подтверждая слова городского лекаря. Обстановка вокруг Ксении разрядилась. Сопровождающим северянам как ни приятна была молоденькая женщина, но возиться с ней больной не хотелось. Да и что делать, если бы она окочурилась?

Дальнейший путь Фидель проделал с графиней, рассказывая о произошедших событиях.

— Вас миледи дожидается в особняке поверенный господина наместника. Он привёз приказ герру Ингвару и его людям о новом назначении. Вроде бы его путь теперь лежит в наступательные войска на южном континенте, насколько я слышал. Кому будет принадлежать имение, я не знаю, но поверенный остался дожидаться хозяйку, так он сказал мне.

— Хозяйка снова я, господин Фидель.

— Вы?! Что ж, я рад, очень рад. Цена, как я понимаю, ваша беременность?

— И да, и нет. О беременности я сообщить не успела, но вы правы, от меня откупились, вернув мне дом, − призналась Ксения, чтобы не было дальнейших неуместных вопросов, и неприятная тема больше никогда не поднималась. Лекарь по тону и выражению лица леди всё понял. Такие нынче времена.

Добравшись до особняка, Ксения испытала невероятное облегчение. Одно время она считала своим домом северное имение, потом небольшое загородное строение, отремонтированное лично ею, но вот как-то незаметно это понятие расширилось. Изменились взгляды, и она приняла наследство Софи, посчитала себя ответственной и в понятие дом теперь входили особняк, гора, близлежащие сёла с жителями, которые, несмотря на несхожее с ней отношение к жизни, по-своему поддерживали её.

Поверенный передал графине бумаги со всеми необходимыми печатями на владение и оставил свиток с указаниями, когда, где и сколько имение должно вносить налог в казну. До первого взноса оставалось менее полугода, и если хран не откроется, то тогда появится первая висящая над головой женщины проблема.