Изабель

Следующим утром Дэниел отправился в особняк Хиллов. У него была цель и у него был план по её достижению. Однако уже на входе он столкнулся с фактически непреодолимым препятствием в виде дворецкого, сообщившего, что хозяева отсутствуют и ему неизвестно куда они направились.

– Проводи меня в гостиную, я подожду, – произнес он тоном, не терпящим возражений.

– Сожалею, милорд, но мне приказано не принимать вас, – совершенно бесстрастно сообщил ему старый слуга.

Желанный гость во всех гостиных Лондона, маркиз оказался на месте жалкого просителя в доме собственных друзей.

– Тогда я дождусь их в своём экипаже, – невозмутимо кинул Дэниел, стараясь не подавать вида, как его задело это известие.

Через четверть часа в дверцу кареты постучали, и прибывший лакей передал маркизу, что его ожидает леди Хилл. Ничуть не удивленный, он последовал за слугой обратно в дом.

В гостиной возле камина словно грозная царица восседала Брижит. Изумрудно зеленый цвет платья подчеркивал её идеально белую кожу и ярко рыжие локоны. Она с подозрением вглядывалась в лицо Дэниела, и легким кивком головы пригласила того сесть напротив.

– Вам мало тех унижений, что вы уже доставили Изабель? – спросила она ледяным голосом, который мог бы заморозить какого-нибудь беднягу.

Ни один мускул ни шелохнулся на лице маркиза, чтобы можно было понять, как он воспринял её слова.

Задетая отсутствием реакции со стороны Блэкстоуна, Брижит продолжила своё наступление:

– Вы имеете хотя бы малейшее представление о том, сколько боли она испытала по вашей вине?

– Нет, – просто ответил он.

Что-то в его облике заставило Брижит умолкнуть, и только недоуменно поднять тонкие брови. Удивительно, но его ответ не вызывал у неё негодования, как будто он абсолютно искренне не знал, как Изабель из-за него страдала.

Накануне вечером в сознание Дэниела закралась одна очень неудобная мысль, что возможно он совершил непоправимую ошибку. И в действительности всё не так, как он себе представлял. Он боялся до конца принять это осознание, цепляясь за остатки своей логики, которая вот уже рушилась как карточный домик. Он не мог больше выносить тяжесть этого открытия и немедля отправился к Хиллам, чтобы в худшем случае опровергнуть свои догадки, а еще хуже подтвердить. Как он поступит в случае если это окажется правдой, он решит потом, сейчас он хотел просто получить ответы.

– Нет? – наконец нарушила тишину Брижит.

– Нет, я и правда не имею об этом ни малейшего представления. Более того, я был убежден, что Изабель наконец добилась того чего желала.

– И что же это?

– Месть. Как я полагаю, вы в курсе того, что произошло два года назад. Пострадала её женская гордость.

– Если бы гордость..., – Брижит кинула на него презрительный взгляд, затем продолжила, – Не буду скрывать, что такой план действительно существовал. Но предложила его я. Изабель же отказалась от него. Она решила, что бесчеловечно играть чувствами другого человека, кем бы он ни был.

Затем, слегка погрустнев, она произнесла:

– Изабель просто не может желать кому-то зла. Она пыталась избегать вас, пока не влюбилась... И собиралась рассказать в тот день, когда отправилась к вам в особняк.

Дэниел прикрыл глаза, не веря в то какое он чудовище и идиот.

– Меня поражало то, что Изабель не сделала вам ничего плохого, но постоянно чувствовала себя виноватой и всячески вас оправдывала.

– Меня тоже, – тихо произнес он, но через секунду добавил, – Хотя нет, теперь нет. Могу я её увидеть?

Брижит подозрительно прищурила глаза, глядя на него, будто оценивая насколько ему можно доверять. Заметив её взгляд, он сказал:

– Я понимаю ход ваших мыслей. Вы полагаете, что я бесчувственный монстр, причинивший Изабель слишком много страданий. И вчера я начал подозревать то же самое, – с горькой усмешкой добавил он.

– Вы думаете она простит вас?

– Будь я на её месте, я бы давно отправил себя на тот свет. Но это Изабель. Возможно она просто прикажет окатить меня ведром холодной воды, – мрачно констатировал маркиз.

Тяжело вздохнув, виконтесса промолвила:

– Изабель отбыла во Францию сегодня на рассвете.

На мгновение лицо Дэниела абсолютно ничего не выражало, затем он произнес:

– Хорошо. Благодарю вас.

Он попрощался и покинул дом.

 

На следующий день Джон Рассел обнаружил маркиза Лестера у себя в кабинете за ставшим уже привычным для того занятием. А именно превращением крови в сосудах в спирт. Слухи о произошедшем на бале у Эддингтонов распространились довольно быстро. Буквально за то время, что необходимо упавшему со стола стакану, чтобы встретить свой конец в виде плоской поверхности паркета. Однако Джон в последнее время предпочитал обходить стороной светское общество Лондона, посему сплетни до него дошли только сегодня.