Изабель

Франция, 1820 год.

- Джилли Уигинс!

В одной из комнат разбилось что-то стеклянное и, судя по испуганному возгласу, драгоценное.

- Джилли Уигинс! Я не вижу золотых пуговиц!

Грозная мадам Дюмо знала всех слуг не только по фамилии, но и по имени, что делало её возгласы еще более устрашающими. И у каждого бедняги подпрыгивало сердце, как только зловещие крики проносились по дому. Все изо дня в день жили в страхе услышать свое имя.

- Вот они, мадам! - запыхавшаяся от быстрого шага Джилли, чуть ли не ворвалась в комнату, прижимая к быстро вздымавшейся груди красивую шкатулку.

- Где, черт побери, они были? - мадам Дюмо никогда не стеснялась в выборе выражений.

- В желтой комнате, мадам. Вы...

- Еще вчера я велела, чтобы они были в комнате у мадмуазель Дюмо! И что я вижу? Серебряные! - с возмущением прикрикнула мадам Дюмо. Она никогда не называла свою дочь в присутствии слуг по имени.

Джилли ясно помнила, что хозяйка, перебирая пуговицы для платья юной Дюмо, отложила золотые пуговицы в отдельную шкатулку, приказав убрать остальные серебряные пуговицы в общую. Но очевидно, что она забыла об этом факте, приказав отнести в комнату мадмуазель Дюмо не ту шкатулку.

- Я... Простите, мадам, - быстро выговорила Джилли. Лучше было признать несуществующую вину, чем дать разгореться гневу мадам Дюмо еще больше.

- Ну конечно! «Простите, мадам», - передразнила Ангелина Дюмо, ­- И что я надеялась ожидать от вас, английских служанок?

Джилли прикусила губу, ведь родственники Ангелины Дюмо по её матушке были англичанами. Мать Ангелины вышла замуж за француза и уехала с ним в Париж. Ангелина ни разу не навещала своих родственников в Англии, приглашая их гостить к себе, считая Англию страной варваров.

- А теперь пошла вон, - уже спокойнее сказала мадам Дюмо.

Джилли практически выскочила за дверь комнаты, с облегчением вздохнув, что легко отделалась.

- Маман, зачем вы так? Ведь вы сами отложили эти пуговицы в отдельную шкатулку, а вчера приказали принести общую, ­- спокойно заметила Изабель. В отличие от Ангелины Изабель унаследовала хладнокровность своих предков, её кровь бурлила крайне редко, что почти каждый день случалось с её матерью.

- Не говори глупостей, Изабель.

Изабель со вздохом вновь повернулась к зеркалу. Ей семнадцать лет и сегодня её первый серьёзный бал. Не просто обычный бал дебютанток, где только и присутствуют, что такие же молодые девушки как она, юные денди, надеющиеся увидеть что-то новенькое и их матушки, тетушки и другие женщины солидного возраста. Сегодня она увидит светское общество во всей его красе. От этой чудесной мысли сердце девушки радостно замирало в груди, глаза мечтательно закрывались, и вокруг становилось как-то приятно тепло...

- Дорогая, где ты витаешь? Очнись! - крики мадам Дюмо с успехом бы будили всю французскую армию по утрам.

Вздрогнув, Изабель снова взглянула на свое отражение. Её светлые с рыжиной волосы были разделены на прямой пробор, сзади собраны в красивый узел, а спереди завиты по вискам. Прическа была мягко сказать древней, но Ангелина была твердо уверена, что именно такие прически, которые делали в дни её молодости, прекрасно подчеркивают юную красоту. Платье ей нравилось, но оно больше подходило для бала дебютанток. Оно было кремового оттенка с длинными рукавами, пышными у плеча и сужающимися к низу. Вырез смотрелся бы весьма соблазнительно, если бы не был прикрыт чуть прозрачным шелком, который доходил до самого горла. Под грудью была повязана лента, а от нее платье спадало к полу мягкими складками. Оно было попросту скучным для такого бала, где дамы соревновались последними модными фасонами и яркостью тканей.

У мадам Дюмо и на этот счет было свое мнение:

- Молодые девушки должны выглядеть пристойно, чтобы потенциальный жених был уверен в хороших манерах и скромности характера будущей жены!

Она всегда говорила на повышенных тонах, когда хотела переделать мир. Но на дворе XIX век и мужчины желали видеть потенциальных невест «больше», то есть более оголенных по нынешней моде.

Вздохнув еще раз, Изабель подумала, что не хочет появиться на бале в таком виде и быть белой вороной, но спорить с матушкой, что горох об стенку кидать. Злосчастные золотые пуговицы были пришиты, можно было надеть плащ и садиться в карету на встречу с будущим.

Чета Дюмо прибыли на бал в числе первых, что Изабель считала крайне утомительным. Стоять, подпирая стенку, в ожидании пока прибудет хотя бы половина гостей, чтобы бал по-настоящему им стал. Как оказалось, часом позднее, Изабель пришлось подпирать стенку и дальше, так как её внешний вид никого не вдохновлял на подвиг пригласить её на танец. Пара пожилых месье, друзей её отца, приглашали девушку на танец, но это не было похоже на чудесное кружение, скорее на перемещение из точки А в точку В и обратно. Наблюдая, как к другим молодым девушкам выстраивалась очередь из желающих получить танец, Изабель с каждой минутой унывала всё больше. Ангелина, которая мило улыбалась своим знакомым, тихо проговорила:

- Дорогая, убери это кислое выражение! Так ты до конца вечера простоишь.