Кровь и зола

Но пока что ничего этого ещё не произошло, и Рейтер очнулся от чёрного забытья в родном доме, глядя на знакомый потолок своей комнаты. Он ещё не знает, что ему предстоит испытать в ближайшие годы, и недоумевает только, как он здесь оказался и что за чушь ему привиделась, то ли наяву, то ли во сне.

Не ощутив на себе никаких следов избиения, мальчик удивился ещё больше, тут же решив спуститься за ответами вниз, в гостиную их небольшого домика. Там, как всегда, усевшись в медитативной позе перед камином, его встретила спина погруженного в Дремление Дейгуна.

Парень почувствовал, как внутри него разгорается горячая волна гнева. Он знал, что беспокоить ушедшего в Дремление эльфа считается крайне неприличным. Дейгун был достаточно прямолинеен, когда объяснял ему эту древнюю эльфийскую традицию.

Но сегодня он подошёл поближе и настойчиво кашлянул, складывая руки на груди и ожидая реакции приёмного отца. Эльфы, в отличие от людей и тех же полукровок, никогда не спят. Они впадают в медитативное состояние, в котором смутно осознают всё, что происходит вокруг них, давая внешнему миру вторгаться в свои видения и воспоминания. Сегодня Дейгуну предстоит ощутить на своей шкуре общеизвестную дерзость дроу.

Лесной эльф повернулся и поднялся на ноги одним грациозным пируэтом, словно и вовсе не Дремал. Его утончённое лицо показалось бы бесчувственным даже человеку, который очень хорошо знал старого охотника. Рейтер мог лишь догадываться, какие эмоции скрывались за этой непроницаемой маской, и порою догадки ему совсем не нравились.

– А. Вижу, мой приёмный сын снова на ногах, – произнёс он с безмятежным спокойствием. – Способность людей вновь и вновь подниматься, принимая удары, всегда поражала меня.

Мальчик недоверчиво склонил голову. Он уже успел привыкнуть к странной, чуждой людям манере общаться старого эльфа, чтобы понимать, что в каждом его слове может крыться незаметное оскорбление. Высмеивать его схожесть с людьми, намекая на текущую в его венах разбавленную кровь? Похоже, старик не растерял свойственное его лесным товарищам презрение к оскорбляющим их род полукровкам, даже прожив большую часть жизни среди людей.

– Будь я один из дроу, я бы остался лежать, притворяясь слабым и беспомощным, чтобы в следующий миг вонзить врагу кинжал в спину, – парировал он, ясно показывая, какую сторону в себе предпочитает. Пусть старик попробует поспорить с этим. Ненависть наземных эльфов к их подземным братьям превосходит всё их презрение к младшим расам, вроде людей, на порядок.

– Мне жаль, что ты так думаешь, – покачал головой Дейгун. – Пример добрых дроу, всё чаще посещающих нас в последнее время, следовало бы расширять, а не затенять.

Щёки мальчика на мгновение вспыхнули, когда очередная мысль пронзила его.

– Таких, как мой отец? – прямо спросил он, глядя приёмному отцу прямо в глаза.

Старый эльф недовольно смотрел на него, не отводя взора. Порой казалось, что он так и не вышел из Дремления, и разговаривает с призраками прошлого.

– Я больше не хочу ни слова слышать о нём, – проворчал он, так же невозмутимо оборачиваясь к сыну спиной и буквально уходя от ответа.

– Почему? – не унимался Рейтер. – Боишься, что я последую его путём?

Неужели правда, и отец вернулся в Подземье после того, как подарил ему жизнь? Почему? Был ли его ребёнок итогом случайной встречи на одну ночь, или вернуться отца заставила только тяжёлая необходимость? Если старик просто боится, что он ринется в мрачные пещеры, как только услышит ответ…

Плечи охотника ни на секунду не дрогнули. Либо стрела Рейтера прошла мимо цели, либо старик просто очень хороший актёр.

– Прошлое должно оставаться в прошлом, – тихо заметил Дейгун, не оборачиваясь, чтобы не выдать свои помрачневшие глаза. – Я не позволю его теням затмевать твой разум…

… как они затмевают мой.

Но маленький полукровка, как всегда, понял этот намёк по-своему.

– Ты никогда не позволяешь говорить о нём! – повысил голос паренёк, пытаясь защитить собственное больное место. – Всё потому, что тебе нечего сказать! Но твоё молчание говорит о многом!

Как странно, что этот мальчик, никогда в жизни не знавший своего отца, построил для него совершенно непогрешимый образ в своей голове. Быть может, такова черта всех человеческих детей?

– … Время лечит, – ответил Дейгун, словно не обращая внимания на вопросы мальчишки, которые он запретил произносить. – Эпохи приходят и уходят, и со временем раны забываются, а остаётся только добро.

При этом он кивнул сперва на недавно повреждённые бока парнишки, а потом развёл руки в стороны, символизируя всё течение долгой эльфийской жизни. Как жаль, что он сам не верил в свои слова.

– Ты не отвертишься от меня пустыми афоризмами! – мотнул головой Рейтер, вернувшись, однако, к тому, с чего и хотел начать разговор. Прямо как Дейгун и планировал. – В моей жизни за ранами всегда следуют только ещё большие раны! И что теперь? Чего мне ждать дальше?

Дейгун смотрел на него бесстрастно, умиротворённо, до зубовного скрежета раздражая приёмного сына. Обычно это означало, что ответить на вопрос не так-то просто. Не об этом ли он задумался, погрузившись в Дремление?