Страница 96 из 99
Полночь приблизилась к Василисе, схватила её за ворот и дёрнула, разорвав свитер. Почему-то сейчас Ключ оставался тёплым, словно никакой опасности не было. «Раньше Полночь хотела отобрать его силой, – догадалась Василиса. – А теперь она хочет, чтобы я сама открыла Заклятое Узилище!»
– Если будешь дёргаться, я прожгу в тебе дыру! – сказала Полночь, и её указательный палец стал красным, как стальной прут, который долго держали над огнём.
Василиса понимала, что сейчас будет больно, и когда палец ведьмы обжёг ей шею, лишь молча прикусила губу.
– А теперь снимай его, – приказала Полночь, отстраняясь.
Василиса взяла талисман и дёрнула. Виолончельная струна легко разорвалась, её концы были оплавлены.
– Открывай замок!
Василиса с опаской посмотрела на железный алтарь. Ей совершенно не хотелось совать руку в синее пламя.
– А почему вы сами его не откроете? – спросила она.
Полночь повернулась к одной из кукол и сказала:
– Ты! Прикоснись к замку́!
Чудинко приблизился к алтарю и сунул руку в огонь. Конечность, собранная из веток и шнуров сгорела за секунду, загнутые гвозди, служившие пугалу когтями, посыпались на пол.
– Вот чёрт, – тихо выругалась Алина.
Пугало, улыбаясь, изучало обугленную, почерневшую культю. Она дымились, как ветка, которую только что вытащили из костра. Василису охватил ужас.
– Я не стану этого делать! – закричала она.
– Успокойся! – бросила Полночь. – Ты же хранительница Ключа! Но, впрочем, ты можешь отказаться, и тогда я тебя убью. Но сначала займусь твоей подружкой!
– Вы сумасшедшая!
– Пожалуй, сначала я выжгу ей глаза, – сказала Полночь, и её указательный палец снова начал раскаляться.
Василиса в панике посмотрела на Алину. Та выглядела спокойной, как будто Темнослава пообещала пробить ей очередную дырку в ухе.
– Нет! Не надо! – Василиса расплакалась. Сейчас ей хотелось одного – стать такой же смелой, как Алина.
– Ты откроешь дверь?
– Да!
– Тогда действуй!
Жупел отпустил Василису. Она вытерла слёзы и осторожно приблизилась к алтарю. Пламя не испускало жара, и металлическое подножие оставалось холодным. Впрочем, это ничего не значило – Василиса своими глазами видела, что случилось с Чудинко. «Если одежда вспыхнет, я сгорю заживо», – подумала она. Пытаясь хоть немного оттянуть время, Василиса скинула куртку, стянула свитер и осталась в майке. В подземелье было холодно, и голые плечи моментально покрылись «гусиной кожей».
– Чего ты возишься?! – недовольно бросила Полночь. – Открывай!
Деваться было некуда, и Василиса сунула руку в огонь.
Ничего не произошло, пламя действительно было холодным. Помедлив секунду, Василиса вставила Ключ в замочную скважину. И вот тогда всё началось. Кожа как будто закипела и покрылась ожогами. Василиса попятилась от алтаря, но колдовской огонь охватил руку по локоть, превратив её в чудовищный, синий факел. Плоть пузырилась, чернела и пластами отваливалась от костей. Сосуды лопались, и кровь запекалась, осыпаясь бурой пылью. Василиса закричала, но не от боли (она вообще ничего не чувствовала), а от ужаса. Огонь погас, когда от руки остались одни кости. Белые и сухие, они были переплетены эластичными сухожилиями. Борясь с дурнотой, Василиса сжала омертвевшую руку в кулак – сухожилия чуть слышно скрипнули.
– То это такое?! – выкрикнула Василиса высоким, срывающимся голосом. Руку она держала подальше от себя, словно эта часть её тела превратилась в опасное существо, которому нет доверия.
– Продолжай! – приказала Полночь. – Открой эту дверь!
Василисе стало нехорошо. Ноги подкосились, и она рухнула на колени. Огромный зал исчез, мир сузился до маленького клочка земли под ногами. Василиса начала осознавать, ЧТО на самом деле произошло. Первое, о чём она подумала – «Я больше не смогу играть!»
Рука напоминала бесчувственный протез, и это было равносильно приговору. Отныне и навсегда Василиса могла быть только Бабой Ягой, и никем другим. Рояль, скрипка, гитара – в один миг всё это осталось в прошлом. Даже если Полночь сдержит обещание и сохранит ей жизнь, для Василисы уже ничего не могло быть как прежде…
Кто-то взял Василису подмышки и рывком поставил на ноги. Из темноты возникла Полночь и ударила её по лицу. Левая скула онемела, по черепу разлилась горячая пульсирующая боль. Это привело Василису в чувство. Она вспомнила, где находится и почему здесь оказалась.
– Пришла в себя? – поинтересовалась Полночь. – Тогда закончи с этим!