Страница 1 из 99
Василиса: остановить Полночь.
Бубен звонкокожий
Зазвенел упруго.
Заходился в дрожи,
Выходил из круга.
Выходил из тела,
Превращался в птицу,
Там, где всадник белый
Гонит ночь-волчицу.
Зыбкими крылами
Ударял незримо.
Тонкими мирами
Проносился мимо
Чёрного тумана,
Синего рассвета,
Где душа шамана
Донага раздета.
Пролог
Сегодня был важный день. Мама согласилась встретиться с импресарио и обсудить детали контракта, который предлагал ей Большой театр. Почему-то она решила, что Василиса обязательно должна присутствовать на обеде. Отец поддержал идею:
– Правильно, – сказал он, не отрываясь от газеты. – Это произведёт хорошее впечатление.
Встреча началась со стандартного обмена любезностями. Василиса ответила на пару обычных вопросов об учёбе и оценках, после чего её оставили в покое. Теперь оставалось подождать, пока мама и её будущий начальник исчерпают запас светских тем и перейдут к делу.
– Мне надо ехать на хор, – сказала Василиса, когда на столе, наконец, появился образец трудового соглашения.
– Да-да, конечно, – сказала мама, погружаясь в изучение бумаг.
На самом деле Василиса никуда не торопилась. Не желая слушать деловые разговоры, она решила прогуляться по парку, попинать листья и покормить лебедей в пруду.
Парк находился в двух шагах от ресторана, где мама Василисы вникала в юридические тонкости контракта. Закинув скрипку за спину как ранец, девочка вошла в распахнутые ворота. Извилистые дорожки были усыпаны красно-жёлтыми листьями, гипсовые статуи напоминали взобравшихся на постаменты белых призраков. Василиса миновала вереницу пустых лавочек, шаркая ногами и вдыхая запах опавшей листвы. Она размышляла о том, как изменится её жизнь, если мама всё-таки подпишет контракт.
Когда журналисты спрашивали Анастасию Чернову, не угнетает ли её жёсткий гастрольный график, она отвечала, что всем довольна. Но Василиса знала, что мама страдает от депрессии и мигрени, и что постоянные переезды утомили её. Черновы меняли адреса чаще, чем другие люди меняют обои на кухне. Санкт-Петербург, Новосибирск, Прага, Берлин, Париж, Краков… родители были постоянно заняты, и большую часть времени Василиса была предоставлена сама себе. Считалось, что она находится на домашнем обучении, на самом же деле её образование сводилось к урокам сольфеджио и ежедневным занятиям на скрипке или фортепиано. Василиса любила путешествовать, но иногда чувствовала себя обременительным багажом, который отец и мать пытаются спихнуть друг другу.
Родители Василисы были выдающимися людьми. Мама входила в десятку лучших оперных сопрано. Театры всего мира засыпали её предложениями поучаствовать в своих постановках. Она могла полгода жить в Милане, полгода в Вене, а вернувшись домой, через месяц снова укатить на гастроли. Отец Василисы был известным археологом, автором книг по русскому фольклору, истории и этнографии. Он постоянно пропадал в командировках – то под Киевом, то под Казанью или Псковом. Каждое лето, когда другие родители везли своих детей на море или в горы, отец целовал Василису в щёку и отправлялся на очередные раскопки. Иногда они не виделись по нескольку месяцев. Но теперь всё могло измениться…
Аллея привела Василису к озеру. Идеально круглое, оно напоминало огромный тигель, до краёв полный расплавленным серебром. В неподвижной воде отражалось серое небо. Девочка достала из кармана хлеб, который прихватила со стола в ресторане. Лебеди, зная, что сейчас их будут кормить, уже спешили к берегу; вода расходилась за ними буквой «V». Василиса размахнулась и кинула кусочек хрустящей хлебной корки в воду. Сразу две птицы бросились за ним, смешно вытягивая шеи. Девочка швыряла хлеб в озеро и, посмеиваясь, наблюдала, как лебеди дерутся за угощение… вот тут-то и случилось событие, раз и навсегда изменившее её жизнь.
Всё началось с лебедей. У Василисы с детства была особенная, мистическая связь с этими птицами. Лебеди понимали её и слушались, как вожака стаи. Она могла заставить их делать вещи, совершенно несвойственные пернатым, – например, выстроиться рядком и станцевать номер из балета Чайковского. Василиса много раз пыталась повторить это с утками, воронами и голубями, но всё без толку – по какой-то причине её власть распространялась только на лебедей. Однажды, много лет назад, Василиса поделилась своим секретом с мамой. Та страшно рассердилась и сказала, что это чушь и бред. «Не смей приближаться к этим мерзким, грязным тварям, поняла?!» – кричала она. Василисе показалось, что мама знала о чём-то, но не хотела говорить. В любом случае, эту тему они больше не затрагивали.
Сейчас Василиса почувствовала тревогу, охватившую лебедей. Они перестали нырять за хлебом и замерли, покачиваясь на воде. Не понимая, что могло напугать птиц, живущих в центре Москвы и привычных к шуму, девочка огляделась. Ничего и никого. Смутное ощущение опасности накрыло Василису как душное колючее одеяло. В тот же миг она почувствовала ритмичную пульсацию, похожую на удары гигантского сердца. Звук пока что находился за гранью слышимости, но давил на уши, как давит вода, если нырнуть на большую глубину.