Канцлер

– Я… я буду являться живым! – вскричала Фионелла.

– Это священное право любого призрака, – сказал юноша и отвесил полупоклон. – Прощай, мама. Думаю, больше нам свидеться не придётся.

Ответом послужило свирепое рычание взбешённой женщины.

Вернец, 34 г. э. Леам-беат-Шааса

Всё время, пока он говорил, Камилла смотрела на любимого широко открытыми глазами.

– О, Ламберт! – только и смогла сказать, когда он закончил рассказ, и, зажмурившись, прижалась к нему.

– Ты совсем на неё не похожа, моя пери, – тихо сказал мужчина, зарываясь лицом в пушистые волосы. – Ты даже моё имя произносишь как-то по-другому.

– Как «Канцлер»?

– Детали не так важны. Было время, когда мне и в страшном сне не могло присниться, что я буду так зависим от женщины: добровольно сложу перед ней оружие и мир готов буду бросить к её ногам, только бы она была счастлива. А ещё, что буду позволять ей так со мной обращаться…

– Да-а-а? А если бы тебе сказали, что ты будешь пленён в её квартире голый и беззащитный? – развеселилась девушка. – У меня нет шкафа, забитого твоими вещами, знаешь ли. Я даже не храню под подушкой твою рубашку, чтоб плакать над ней по ночам.

– Кстати об этом. Я заказал Джерому костюм, но поскольку не жил в поместье, сказал, что сам заберу. Так что если ты за ним зайдёшь…

– А что ты будешь делать, пока хозяйка твоей души будет заниматься твоим гардеробом?

– Я ещё посплю, – заявил барон фон Штосс, с довольным видом забираясь под одеяло.

– Маркус, отстань от меня! Не до тебя сейчас, – в который уже раз сенатор пыталась отделаться от своего спутника.

– Камилла, тебе не следует сейчас быть одной, – убеждал её молодой человек. – Я знаю, как близки вы были с Канцлером…

– Серьёзно? И откуда такая осведомлённость?

– Да весь город видел, как неделю назад он прошёл через Вернец, сверкая сединами, и встретил тебя у здания сената. А потом и ты пропадаешь на неделю…

– Логично, – признала Камилла.

– Что поделаешь, такова судьба! Чума не щадит ни сильного, ни хитрого, ни…

– Маркус, проваливай, а?! – сделала она последнюю отчаянную попытку, уже подходя к своей двери и пытаясь найти ключи.

Но было поздно. Дверь открылась сама, и в проёме в картинной позе нарисовался Канцлер собственной персоной. Седые волосы разбросаны по плечам, бёдра обмотаны полотенцем.

– Ящерка, почему так долго? – невозмутимо вопросил он, забирая у неё пакет и не обращая на молодого волшебника с отвисшей челюстью ни малейшего внимания. – Я весь извёлся ожиданием, – мужчина подхватил девушку на руки и запечатлел на её губах откровенный поцелуй, одновременно захлопывая дверь небрежным движением ноги.

– Канцлер, одевайся, я заказала обед у Мартена, – услышал Маркус удаляющиеся голоса.

– Ещё чего! Я лучше тебе помогу раздеться… Проклятье, как это расстёгивается?

Незадачливый ухажёр просидел около часа, обхватив голову руками, прежде чем дверь снова отворилась, и на пороге появился Канцлер, на это раз свежевыбритый, облачённый в сшитую по последней моде серую тройку, на ходу повязывающий шейный платок. За ним выплыла Камилла, также сменившая платье на другое, гармонировавшее с его костюмом по стилю и цветовой гамме. Она вся просто лучилась счастьем и, вероятно, даже не заметила бы печального мага, хоть тот и сидел прямо посредине лестницы, если бы Канцлер сам не остановился рядом с ним.

– Маркус, – Ламберт посмотрел на него сверху вниз, – с сегодняшнего дня Камилла – моя невеста, так что заруби себе на носу и передай Симону, Валентину и прочим, что тому, кого я увижу рядом со своей женщиной, придётся пенять на себя.

Девушка оперлась о предложенную ей руку и стала спускаться вслед за своим спутником.

– Невеста? И когда я успела на это согласиться?

Канцлер возвёл очи горе и патетически произнёс:

– После того, что между нами было, я, как честный человек, обязан сделать вас своей женой.

– Да ты ловкач, – она ткнула мужчину кулачком в ребро.

Он рассмеялся.

– А с тобой иначе нельзя. Но я, и правда, здорово проголодался. Кстати, что ты заказала?

В ресторане Мартена, к слову сказать, лучшем в городе, вопреки обыкновению было почти пусто – сказывалось напряжение из-за свирепствовавшей чумы, люди избегали общественных мест. Но когда Камилла и её спутник заняли столик, сбежали даже официанты. Канцлер хоть и не считался фигурой особенно влиятельной, но был, тем не менее, достаточно известен, частью благодаря прошлым заслугам, частью благодаря эксцентричности, часто служившей поводом для пересудов. Таким образом, весть о его седине уже неделю как расползлась по городу. Кое-кому было также известно его увлечение некромантами. Сопоставив одно с другим, нетрудно было сделать очевидный вывод: держаться от него следовало как можно дальше.

Сам Мартен, бледный как скатерть, церемонно поклонился магу, заверив, что принимать его у себя – огромная честь. Он был кое-чем обязан седовласому гостю в прошлом. Но дело было не только в этом. В своих умозаключениях хозяин ресторана пошёл дальше подчинённых и логично решил, что если Канцлер и стал некромантом, лучше отношения с ним не портить. Мартен собственноручно подал обед, который, благодаря задержке посетителей, был уже полностью готов.

– Любопытно, – сказала Камилла, принимаясь за еду, – твой портной тоже с торжественным видом заверил меня, что это для него большая честь, когда я попросила подобрать к костюму рубашку, платок и всё прочее. Если честно, – она понизила голос и наклонилась к своему сотрапезнику, – создалось впечатление, что он решил, будто я тебя в этом собираюсь хоронить.