Страница 48 из 103
После того, как Мэри погрузилась в сон, ничего особенного не происходило. Она снова шла по дорожке к заброшенному особняку, потом снова знакомилась с демоном и снова разрушала круг. Ничего необычного. Но как только ослепительный свет погас, она оказалась не во тьме, а стоящей на стремянке у елки. Большой рождественской елки. Девушка была меньше ростом, видимо ребенком, стояла на стремянке и вешала расписные игрушки на пушистые колючие лапы дерева. Услышала голос мамы, резко повернулась и не удержала равновесие. Спиной полетела вниз и приземлилась в коробку со стеклянными игрушками. Открытые руки и ноги пронзила боль, из глаз Мэри брызнули слезы и комнату заполнил детский рев. Прибежали родители, начали суетиться вокруг нее, вытаскивать осколки и уговаривать успокоиться. Бледный папа убирал кусочек за кусочком из ее ног и рук и нежно пел что-то на староанглийском. Ранки окутывало тепло, и они начинали затягиваться. Самый большой осколок оказался в левом предплечье, и на этот порез потребовалась почти половина песни. Мама улыбалась, целовала ее в лоб и говорила, что Мэри будет здорова, когда папа допоет.
Потом картинка внезапно сменилась, девушку резким ударом под дых выбило из тела и перекинуло в новое видение. Мэри была все еще маленькая, сидела на полу большой комнаты перед какой-то штукой с быстро двигающимися цветными картинками. Веселая детская музыка лилась из огромных серебристых коробок, стоящих по обе стороны от штуки с картинками. В комнату с криком: «Сюрприз!» вошли мама и папа. В руках папа держал коробку с бантом. Мэри вскочила с места и кинулась к родителям. Выхватила подарок под смех взрослых и принялась разрывать упаковку. Внутри ее ждал плюшевый кролик и красивая книжка со сказками про этого зверька. И самое интересное, что Мэри готова была поклясться, что именно эта игрушка прошла с ней через все метания по семьям и приютам, а сейчас она лежала у нее в шкафу под стопкой нижнего белья. Да и книжку девушка помнила, потому что бабушка показывала эти картинки и читала истории почти каждую ночь. Досмотреть счастливый эпизод ей не дали. Неведомая сила снова сбила ей дыхание и протащила по эпизодам смерти родителей, которые она смутно помнила и раньше. В очередной раз наблюдая за этими событиями, Мэри хотела заплакать, но не могла. Горький комок застрял в горле, мешал ей дышать, а от нехватки воздуха все тело начало полыхать огнем. Когда тьма отделила ее от убитого отца, девушка поняла, что еще секунду в воспоминаниях, и она сгорит дотла.
Собрав все крупицы силы, что смогла, Мэри заставила себя открыть глаза. И тут же чуть не оглохла от женского крика. Голова болела нещадно, тело все еще горело, и при попытке сесть у девушки вырвался протяжный стон. Взгляд Мэри наконец-то сфокусировался, и она осознала, что истерично кричала Дженнифер. Роберт, почему-то без рубашки, отгораживался от мисс Колд руками, потому что та пыталась расцарапать ему лицо. Уже догадываясь, какой безобразный скандал закатит подруга, Мэри застонала еще раз, только теперь не от боли, а от огорчения. Вмиг все стихло. Дженни замерла и уставилась на пришедшую в себя девушку, Роберт посерьезнел и внимательно изучал ее лицо, наверное, пытаясь оценить состояние.
– Какого черта здесь происходит? – спросила Мэри. В горле пересохло, и голос получился хриплым и грубым. – Дженни, зачем было так орать?
Мисс Колд на секунду растерялась, а потом выхватила из рук Хэмилтона какую-то тряпку и запустила в Мэри.
– Какого черта? Какого черта? И это ты меня спрашиваешь? – вновь закричала она. – Я пришла к тебе мириться, потому что наговорила в прошлый раз столько глупостей, и что я вижу! Полуголый мужчина выходит из твоей ванной, ты лежишь на кровати в расстегнутой одежде. Да еще мерзкий веник цветов воткнут в банку. Как это все понимать, обманщица? На мужиков потянуло, да? Ирландская кровь в разврат позвала? Или ты клиентов на дому принимаешь?
Дженнифер сказала последние слова и тут же испуганно зажала рот руками. Ее голубые глаза расширились, а брови поползли вверх, когда она поняла, насколько оскорбительные предположения высказала. Дженни залепетала что-то извиняющееся, но было уже поздно. Красная от обиды и стыда Мэри, вскочила с кровати, не обращая внимания на боль в теле, и гневно указала подруге на дверь.
– Убирайся! Немедленно убирайся и больше не приходи! – глаза говорившей метали молнии. Роберт даже сделал несколько шагов к ванной, явно желая там укрыться.
– Я была готова просить тебя после той ссоры. Думала, с кем не бывает. Но сейчас! Вспомнить мою кровь! Серьезно? Вот так ты мне отплатила за всю мою любовь? А кто клялся, что никогда не усомнится в моей честности и верности? Кто клялся, что цвет волос для тебя ничего не значит, и ты всегда будешь меня защищать?
Мэри замолчала, хватая ртом воздух, настолько она была зла. Дженнифер умоляюще смотрела на нее и, не переставая, шептала извинения и признания в любви.
– Три года, Джен! Три года мы были вместе и хранили нашу тайну. Три года я верила, что ты правда меня любишь, принимая такой, какая я есть. И каждый раз, когда ты устраивала истерики, начитавшись глупых женских романов, я закрывала на это глаза. Ты обвиняла меня в связях с другими женщинами, предпочтении мужчин и еще бог весь в чем, а я успокаивала тебя и говорила, что это не правда. Потому что влюбилась в романтическую впечатлительную дурочку. И сейчас я это окончательно поняла. Ты так и не повзрослела, осталась хрупким папиным цветком в невянущем саду. Я говорила тебе, что мне в саду не место. Ты спорила и убеждала остаться. Но я больше так не хочу. Сорняку не место среди роз. Мне нужно двигаться вперед и как-то склеивать разваливающуюся на куски жизнь, а тебе нужно наконец-то поддаться на уговоры отца, найти прекрасного принца и повзрослеть. Найти принца, а не принцессу.