Трискелион. Цвета времени

«Он ударил меня! Этот мерзавец ударил меня со всей силы! Как же я его ненавижу! Я отдала ему все! Весь свой талант, принесла ему горы золота и открыла дорогу в дом любого аристократа. А когда попросила причитающееся мне, он ударил. Как я жалею, что не могу испепелить его взглядом. Даже наслать на него бесят не достаточная кара. Щека до сих пор болит. Богом клянусь, О'Райли, я найду способ поквитаться с тобой! Ты за все мне заплатишь! Я достаточно натерпелась, пришло время брать свое…»

Под конец строчки стали совсем кривыми, а буквы прыгали размером и были едва разборчивы. Роберт хмыкнул.

«Значит, я догадался верно. Это Мэри исполняла все заказы. С ней что-то случилось в неделю отсутствия, и она решила отвоевать себе часть аптеки. Интересно, что мешало ей сделать это раньше? Конечно, женщина-алхимик дело неслыханное, но при ее таланте на это бы закрыли глаза. Почему она молчала?» – Хэмилтон захлопнул дневник и вернул его на полку. – «А этот О’Райли не на шутку перепугался переменами в ее настроении, раз прибег к рукоприкладству. Мэри – не бандиты с улицы, которые знают только язык силы. С ней проще было договориться, предложив устроившие ее условия. Опрометчиво, очень опрометчиво так злить изготовителя всей дорогостоящей продукции. Она ведь и напортачить в ней сможет, а отвечать ему. Не дальновидно. Да и вообще поднимать руку на женщину ниже мужского достоинства».

Мужчина продолжал изучать содержимое шкафа, когда его внимание привлекли тихие стоны девушки. Он обернулся и тут же уловил, что ей больно. Еще не сильно, но с каждой секундой боль становилась ощутимее. Роберт поспешил к Мэри. Сел рядом, положил руки на виски и постарался заглушить страдания. Но это не возымело никакого эффекта. Девушка начала стонать громче, кожа горела огнем, на лбу выступила испарина. С такой реакцией он столкнулся впервые. Рискнул расстегнуть ей блузу, чтобы ослабить корсет, но остановился на середине, поскольку такового на ней не оказалось. Под тонким кружевом комбинации виднелись веснушки, украшающие грудь. А раньше он их не заметил. Провел пальцем по тонким ключицам, раздвигая немного блузу. Кожа была обжигающе горячая. Роберт вспомнил, что при жаре полагается класть на лоб влажное холодное полотенце, и поспешил в ванную. Стоило скрыться за дверью, как Мэри застонала еще громче, и его скрутило от ее боли. Кое-как взяв свои способности под контроль и поставив блок, он открыл в ванне кран с холодной водой, засунул голову под струю и замер на минуту. От ощущения холодных капель, ползущих по спине, стало немного легче. Выпрямился, глянул на мокрую рубашку, отругал себя за испорченную одежду, и принялся расстегивать пуговицы.