Страница 38 из 48
Допили остатки гибрида. Это ещё больше нас сдружило, а выговоришься, становится легче, как ни как.
Пришли на работу, надрывается телефон. Сердечко ёкнуло, я схватила трубку (мне по наивности всё кажется, вот-вот что-то случится). На проводе висит колхоз. Я успокоилась. Звонит Пашалов. Орёт в трубку. Я тоже ору.
– Здрасте!
– Здрасте!
– Звонили?
– Звонила.
– Я запасался частями.
Потом я объяснила, что с нашей машиной. Он спокойненько выслушал:
– Подбросить «Бобика?»
– Подбросьте!
Я воспрянула духом. Запела, стала поглядывать в окошко, поджидая «Бобика». Как это он догадался позвонить? Любочка, Пашалов, он не знает, какие страхи выгнал из моей души. Он всегда приходит ко мне на помощь, когда я чуть не умираю. Какой счастливый случай свёл меня с ним? Была командировка в колхоз Суворова. Билось сердце, когда я подъехала к правлению, когда переступила порог и открыла дверь. Для меня колхоз – тёмный лес. Даже не знаю, о чём буду спрашивать председателя.
Вижу, восседает председатель за столом в ярко жёлтой рубахе, как спелый початок и счёты перед ним. Думаю, ну, старушка, пропала. Забросает сейчас планами, цифрами, обязательствами. Забьёт голову, а потом выдумывай. Но председатель смутился, полез в карман, достал расчёску, провел по редким волосам. Вышли на ферму. Он говорил, что девчата у него – бесы. Жаль только, женихов нет. Женихи все в город бегут… И он с такой болью сказал, мне захотелось его расцеловать.
Пашалов чем-то влюбил в себя. Я ловила каждое его слово с жадностью, словно была голодная, словно долго просидела взаперти и только услышала голос настоящего мужчины, хотя.., один уже есть такой, – я мысленно вздохнула. Пашалов сказал, что сейчас самое время подкрепиться вкусненьким.
Он привёл меня в подвальчик, моргнул товарищу с лицом, похожим на спелый гранат, и мигом, как в сказке, появились на столе круг золотистого мёда, куски рассыпающейся брынзы, белый, пухлый каравай хлеба, как подушка, зелёный лучок…
Так, вспомнилось приятное время.
– Тамара Фёдоровна, – попросила я, – поедем к Пашалову, у него есть вино.
– А кто будет отвечать на письма трудящихся?
Вопрос повис в воздухе. В окно увидела, как проскочил Синякин, и постучала в стекло. Сашка завернул к нам. Расселся на стуле, стал вспоминать молодость: – я, ребятки, проходил практику на Украине. В газете почти все женщины. И такая семейная обстановка. Я был у них как мальчик для растирания красок. Сашка, купи семечек. Сашка, заправь сифон, Сашка, займи очередь за пирожками… Возле редакции пристроилась одна старушка и продавала семечки. Принёс я несколько кульков, развернул их, редактрисса ахнула. Семечки были завёрнуты в письма трудящихся. Привели старушку на допрос. Она разводит руками. Потом решили, что ветер вынес письма в раскрытое окно. Старушку оставили в покое, только попросили не торговать возле редакции. Через неделю о ней забыли, и она снова присела с мешочком семечек.
Тамара Фёдоровна сказала, что юмор Синякина её совершенно не трогает. Она подсчитала сбережения, повеселела, потому что вышло больше, чем ожидала.
На улице была прелесть. Мальчишки кричали вслед: «Тётя, фиалки, 10 копеек! Купите фиалки». Так кричали, что нельзя было не купить. Весна совсем скрутила меня. Я начинаю фантазировать, как будто от этого лучше. Ни черта, одна только злость потом. Я никогда так не чувствовала одиночество, как этой весной. Маноле далеко, правда, не за тридевять земель, но.., отдушина, поездка в колхоз.
t
Солнце, небо голубое, птички поют, а мне скулить хочется, как побитой собаке. Может, это от того, что в подвальчике для гостей чистое «Каберне», а председатель пил водку, потому что у него изжога. Пашалов расхохотался, сверкнул рыжими глазами и сказал:
– Вот гад! Изжога у него, – это он о себе.
Он опрокинул стакан с ходу, – собрались однажды председатели. Посмотрел я, ремни у всех ниже пояса, морды красные, как у бульдогов. Нет на лице благородства… мне жена купила косметическое мыло, ничего не помогает. Но пояс свой к весне подтянул
Спустился в подвальчик большой дядя в плаще и шляпе. Зацепился шляпой о косяк двери, она слетела. Товарищ с лицом, похожим на спелый гранат, подскочил, поднял шляпу, стряхнул и подал. Пашалов стрельнул у этого дяди сигарету. Затянулся.
Этот дядя стал разносить ферму Пашалова: почему не выбраковываешь коров?! Я вставила слова: люди на ферме прекрасные, надои лучшие в районе. Дядя оглядел меня потихоньку и как бы спросил: почему я пискнула?