Страница 22 из 48
– Не знаю, кто такой Фаргелет.
– Ученик сидит у раскрытого окна и читает афишу: «Фаргелет». Учительница делает ему замечание: «Костика, куда всё смотришь?» Костика поднимает руку. «У меня вопрос: а кто такой Фаргелет?» Учительница, чуть подумав, говорит: «Фаргелет это римский оратор пятого века новой эры... «Слушал, слушал Костика про Фаргелета, опять случайно глянул в окно и прочитал наоборот: «Телеграф». Я рассказал эту балладу Олечке, она нахмурила бровки и говорит: «папа, всё честно?» Она принесла из детского садика: «честно, железно, законно». Вечером укладывает любимую куклу спать и поёт вполголоса: «куколка нарядная, с распущенной косой жила у чёрта старого, как в клетке расписной...» Одна трагедия.
Он в состоянии говорить всю ночь, а я всю ночь слушать. С ним невозможно спать. У него такая быстрая смена настроений, что диву даешься.
Метерлинк пишет, как он подобно всем любителям пчёл, выписывал царицу из Италии. Один раз в ящике умерли от голода все работницы – оставшаяся чудом спутница предложила царице последнюю каплю мёда, которую она берегла в запасе, и погибла. Царица выжила. Единственный мир, где существует абсолютная преданность – мир пчёл.
Может, неосторожно восхищаться пчёлами – будем же восхищаться природой. Я изменяю своей верной привычке «голосовать» на трассе – иду на поезд. Пахнет лугом. Словно из-под земли уже потянуло прохладой. Я ловлю себя на мысли: хочу упасть на траву, чувствовать её запах, цвет, остроту. Луг пересыпан жёлтым, белым цветом. Я вскакиваю на подножку рабочего поезда, и как будто вырываюсь из своего сердца. Устраиваюсь возле окна. Опять мелькает луг, охваченный разноцветьем, насыпь и повсюду мелкие маки в красных обводах чаш, – дикие маки долго держат цветение,-это были строки, на которых батюшка заострил свое внимание, потому что у него в лесу была своя пасека .Свернув дневник ,он занялся хозяйством ,всё пытаясь вспомнить имя журналистки…
t
Царство жёлтой Кубышки. Близился новый вечер, в пещере он почти не ощущался, лишь лучи, проникающие сквозь трещины земли, её самые мелчайшие щели, растворялись в бликах серебряных ключей озера, охваченного жёлтыми кувшинками, от глади искрился свет, который обволакивал пещеру, создавая полувидимость, полупрозрачность ощущений ни дня ни вечера ни ночи, однако стоило подняться на верхний ярус пещеры, как тень от корневищ в причудливой форме становилась плотнее, поглощая серебряный луч, и только отсюда становилось заметнее, что земля погружается в ночь.
Поплескавшись на берегу, очистив себя от песка и смыв ласки Сёмки, присутствие его энергии в теле, Сандра вошла глубже в воду, нырнула и поплыла под водой к жёлтым барышням. Кубышка, царица озёрных кувшинок, располагалась на ночь, смыкая лепестки в полубутоны, когда услышала всплеск под водой. Она приостановила уход на дно озера и развернулась к тому месту, откуда вынырнула Сандра, обдав её всплеском горячей воды. Пришелица коснулась больших влажных листьев, поцеловав бутон цветка.
– Ну, как Сёмка? – лукаво спросила Кубышка, – есть ещё порох в пороховницах?
Сандра слегка смутилась, не ожидая такого прямого вопроса: – медведь не мужчина, – уклонилась Сандра, – он же только жаждал, чтобы я посмотрела ему в глаза.
– Да ну? – протянула Кубышка, – когда он ночью сбрасывал шкуру медведя, я думала о том, как он красив и сколько в нём соков жизни!
– Он же медведь, – всё хитрила Сандра, – а медведь не мужчина.
– Да ну?.. – повторяла, смеясь, Кубышка, – разве тебе плохо было с ним? – царица жёлтых кувшинок продолжала донимать пришелицу, – когда он тянул из тебя соки, глаза твои были закрыты, но мы всё видели, – сказала она многозначительно, – вот если бы ты приоткрыла свои з е н к и, то бы поняла нечто такое, от чего замерло сердечко, – царица вздохнула, – твои белые груди мял красавец-мужчина, которого днем с огнём не сыщешь на той бренной земле, откуда мы вышли.
Сандра замерла, перестав плескаться: – ты шутишь, Кубышка, как же он мог так быстро преобразиться?
– Женщина всегда преображает мужчину, даже если он в медвежьем обличье, – Кубышка раззадорила Сандру, – увидев твою наготу, все прелести, он сбросил шкуру медведя, ты почивала на лаврах, закрыв глазки.
– Он колдун? – испугалась Сандра, – он такими чарами меня охватил, что вся сомлела, я и сейчас чувствую истому от его ласк.
– Нет, я так думаю, что не колдун, –сказала Кубышка, – возможно его о п а р а ф и н и л а какая-то сквалыга, жаждущая насытиться плотью, увела под землю и превратила в бурого старого медведя, а при выходе на бренную землю сделала хромым, брюзгой, лысым и злым…, – Кубышка смеялась, – н а ф т а- л и н о в ы м.