Страница 58 из 61
Дворец первосвященника горел и сотрясался в агонии. Исчезли фрески Джотты, плод мысли гения и тяжкого труда, сошли, как будто не было их вовсе. Пожар живой пожрал огонь изображённый. Вот пламя грубо вторглось в священное пространство храма, где столпились все пророки, служители, сыны. Вот содрало оно немилосердною рукою память, запечатлённую на стенах, о великих мастерах, познавших муз.
- Бегите, город гибнет!
Соферим отпёр решётчатые двери темницы мастеров.
- Где правосудие? Неужто, это? – вскричал в безумстве Джотта. – Если так, то лучше умереть!
Неужели кара постигнет и мастеров, единственно виновных в служении и восхвалении Бога, живущих лишь высшим Его даром – искусством? Но здесь теперь не оставалось правых, не оставалось виноватых. Растревоженные злые чудища не выбирали, кого щадить.
Погиб весь город, чудное творенье! Терзался в агонии своей. Смерть нападала на людей на улице и в собственных домах, где просили они лишь своего спасенья.
Площадь превратилась в место казни. Луна топила город кровавыми слезами, а солнце почернело от скорби и печали. Дракон расправил крылья, взмыл над грозным заревом пожара, и раскрыл ужасную пасть. Всё, что вершилось ранее, померкло перед случившимся теперь. Из пасти вырвался огонь, низвергнулся горящий дождь и сжигающая заживо сера, и пали звёзды все на землю разом, обратившись в пепел.
Чудовище другое, ни носорог, ни черепаха, ни кабан, вонзило хвост в белую стену храма, разодрало клыками божье место. Хвост бичом разнёс все колоннады. Колонны падали, как серпом пожатая трава.
Симон кричал: каменный обломок придавил ему ноги. В кровавой пелене, в тумане боли он вдруг разглядел до необычайности ярко и отчётливо друзей своих, Соферима и Асию.
- Мы думали, что вы погибли! – вскричали музы.
- Держись, дружище, я помогу!
Соферим бросился к другу. Но что мог сделать он один – огромный каменный обломок оказалось невозможно сдвинуть с места.
- Отстань ты от меня! – кривя лицо крикнул Симон. – Помоги музам. Вон летят эти твари, белые птицы. Это за ними.
Соферим взглянул на небо и действительно увидел в щедро сеянном хаосе белые пятна, чистейшие, как божий свет. Огромные птицы, гигантские альбатросы или аисты, кружили под самым брюхом у дракона. Их не трогал огненный дождь, и буря обходила стороной.
Вот и настал тот самый час, которого книжник так страшился и который так искал в десятках книг и в сумраке истории. Город пал, разрушен, обращён в руины – и музы больше не в силах спасти его.
- Что бы ни случилось… я никогда тебя не покину, - шепнула Асия.
Дракон в багровом низком небе взревел, зверь на земле обрушил булаву хвоста на стены храма. Свод купола, пока ещё стоявший, словно на невидимой глазу нити привязанный к самым небесам, не выдержал и рухнул. Осколки кирпича и камня дождём усеяли всю площадь.
В центре хаоса никто не видел, как перед Асией появился Аэшма, жестокий демон и дитя творимого разрушенья. Он сомкнул вокруг неё кольцо объятий и всадил в грудь нож.
Когда Соферим заметил, было уже поздно. Возлюбленная лежала, истекая кровью, под его ногами.
- Любовь моя, ты думала нарушить клятву верности, что мне дала? – сладко прошипел Аэшма. – Остаться с ним… нет, это невозможно. Хотела обмануть меня. Но я слышу твои мысли.
Торжествовал Аэшма. Но Соферим его не видел. А если бы и видел – не всё ли равно, когда перед ним умирала, смертельно раненная, единственная любовь его и смысл жизни?
Он что-то лепетал, стоя на коленях, простое и наивное, твердил, что очень любит, что всё исправит, что Асия не может вот так погибнуть, – всё, что готов сказать в минуту горя отчаявшийся человек.
Кто-то из муз тронул его за плечо. Он отмахнулся.
- Послушай, Соферим… - бескровными губами прошептала Асия.
Всё виделось ей отдалённо. Она не чувствовала боли, но чувствовала, как проваливается, и что сознание её по капле покидает.
- Слушай…
Судорожные руки нащупал спрятанные у юноши под плащом книги.
- Дай книгу мне… вот так… нет, съешь её ты лучше сам, съешь всё вокруг…
- Она бредит! – вскричала муза Галатея.
- Нет…Соф…
Асия обвела помутнённым взглядом площадь.
- Видишь… снова гибнет Салим. Восприми всё это. Это дар небесный, что видишь ты. Мой дар тебе.
Она тяжело закашлялась.
- Её можно спасти, - сказала Амфитрита. – В море она переродится и снова будет жить.
- Нет! – вскричал Соферим, загораживая собою Асию. – Вы не заберёте её у меня!
Он заплакал.
- Отпусти меня, Соф… - неподвижный взор музы уткнулся туда, где над ней нависло жадное лицо Аэшмы. – Сей час настал. Я люблю тебя. Но буду с ним. Мы все с ним будем… там. Он нужен мне. А мы – ему.
Книжник от горя точно обессилел. Он не противился более и дал забрать Асию. Он сам на своих руках донёс её до севших подле птиц и положил одной на спину.