Страница 42 из 61
- Но море слишком далеко. И ни один человек не выдержит столь долгого пути в беспощадной пустыне.
- Человек, быть может, и не выдержит. Но есть кое-кто, кому такое по силам.
Рука Кафы безотчётно дёрнулась и огладила перстень, один из многих, что носил первосвященник. Между двумя тонкими полосами была высечена магическая надпись. Но он так и не узнал, что она означает.
***
Страх окончательно сорвался с цепи, когда по улицам, что дикий гром по небу, пронёсся многоголосый гул яростных голосов. Откуда все эти люди? Взросли ли их ненавистнические чувства по зову Кафы Садока, или ядовитое зерно первосвященного слова сразу упало на подготовленную почву?
Соферим сорвался на улицу. Картины, одна страшнее другой, населили сознание пожирающими покой и душу демонами. Асия не пришла. Музы во Флорариуме тоже давно её не видели. Неспокойные, одичавшие от злобы улицы дышали растущей ненавистью к божеским девам, и Софериму всё больше становилось не по себе. Злой, окрашенный в закате в кроваво-красный город будил тягостное предчувствие, от которого что-то внутри раз за разом обрывалось и неудержимо летело вниз, заставляя ноги не слушаться, а желудок сжиматься. Так сковывает разум и спирает дыхание страх, жирная сжимающая кольцо змея.
- Ты ищешь музу?
На одной из грязных населённых нищетой улиц книжника окликнул неприятный мальчишка-попрошайка, который клянчил у прохожих монетку за ту дрянь, что продавал здесь же, разложенную на земле. Он словно ждал чего-то. Ослиная голова. Соферим посмотрел на мальчишку в упор. Блажь. Просто в мареве солнца показалось.
- Их все сейчас ищут, - ухмыльнулся нищий. – Ещё бы! Они предлагают любовь за ломаный грош, дешевле, чем у шлюх, ты слышал? А шлюхи в ярости: их хлеб отбирают.
Соферим был не в силах ничего ответить.
- Ты сам посмотри. Вон там, за углом, - осклабился беззубыми щелями попрошайка. – Я сам сейчас выручу деньжат за этот скарб и пойду развлекусь с одной.
Книжник больше не слушал. Он ринулся в соседний, указанный отвратительным мальчишкой переулок. С него начинался квартал блудниц. Одна ублажала посетителя прямо на улице.
Соферим вскрикнул. В растрёпанной девке с задранным платьем он узнал Асию.
- Соферим!
Что-то пробилось за пелену затуманенного сознания и разрезало путы соблазна, наваждение истончилось, обретая бестелесность, и развеялось совсем от безумного, исполненного смертельной боли крика.
Асия увидела себя как будто со стороны, дрожащую, вспотевшую от любовной дьявольской истомы, с лихорадочным блеском в отныне преступных глазах. В конце проулка стоял, в бессилье держась за стену, Соферим.
- Соферим!
Музы бросилась к юноше, но он закричал ещё громче и страшнее.
- Не подходи! Не смей подходить ко мне!
- Соферим! Я не знаю, не знаю, что со мной…
- Уходи! Уходи! Не могу видеть тебя!
Он пятился от неё, как будто и правда видел чудовище. Страх окончательно сдавил горло и превратился в огромного змия осознания конца.
- Я не знаю, кто ты…
Юноша бросился бежать, бежать как можно дальше от монстра, которым обернулась его любовь, от зрелища, которое разбило мир в осколки, от самого себя, омертвевшего, как сгоревшая вмиг земля.
Он споткнулся и упал.
- Прикупите товара, добрый человек, помогите несчастному сироте! Товар хороший, такой всегда пригодится, я вам ручаюсь! – визгливо заголосили над самым ухом.
Соферим повернул голову и наткнулся на пробирающий до дрожи тёмный взгляд странного нищего. Только теперь книжник разглядел, что продавал мальчишка.
В руке он держал верёвку.
Асия не верила. Не верила себе и всему, что произошло. Лицо Соферима ужаснуло до глубины души. Он как будто больше не узнавал её. Да она сама уже не знала, в кого перевоплотилась.
Правда всё это или вымысел? Кто сыграл с ними, как с забавными, ничего не стоящими куклами?
Муза в смятении выбежала на улицу, к тому самому месту, где свернула в проулок. Затуманенный взор заметался по фасадам домов. Здесь должна быть ювелирная мастерская, прямо за углом... Вот по-прежнему стоят люди, которые так и не разошлись. Асия, теперь уже не раздумывая, причинят они ей зло или нет, стала пробираться в толпе.
- Что, не видишь? Сюда нельзя! Иди другой дорогой!
Муза ступила ногой во что-то липкое и мокрое. Прямо посреди улицы стыла целая лужа густеющей крови.
- Что это? Что? – вскричала, похолодев в ознобе, таком же липком и холодном, как зловещее пятно, Асия.
- Говорят ей, куда прёшь! – зло одёрнули собравшиеся зеваки. – Убийство тут, вот что. Человека убили.
- Боже мой! Кого, кого убили? Когда?
- Да вот с час как будет. Мальчишку. Страшного такого. Он был подмастерьем ювелира, вон, его лавка…