Страница 31 из 61
Через худую дверь задул порыв, оплывший огарок на алтаре захлебнулся и потух. Перушим закряхтел, достал новую свечу и с краткою молитвой зажёг.
- Твой долг поведать людям, что пригрели змею они, дьявола в искуснейшем обличье. Что дьявол делит с ними ложе, во грех их соблазняя впасть. И мысли дьявольские плодит в умах. Твоя обязанность – развеять заблужденья плоти, направить на путь истинный. Я и вся моя община тебя поддержим.
- Этого мало! – вскричал Кафа, и в глазах его полыхнул яростный огонь.
- Сначала надо показать людям, кто овладел их помыслами. Они осудят муз, сатанинских жён, и изгонят осквернительниц из города.
- Нет. Дьявол не отступит просто. Их нужно уничтожить.
Иан вскинул на Кафу изумлённый взгляд.
- А как иначе? Они погубят нас!
- Погубят, - признал со вздохом Перушим. – Как делали не раз. Пробуждали худшие пороки и обращали против самой человеческой природы.
- Что известно тебе об этом?
Иан помедлил, как будто взвешивал слова.
- Приход жён Сатаны в мир Божий знаменует катастрофу. Несчастья и разрушение обрушивались на город и жителей. Никого не миновала кара Божья за то, что воспевали Сатану. Ещё пророк Иешая предрекал…
- Сумасшедший Иешая, - осклабился Кафа.
Иан уткнулся в собеседника со всей строгостью во взоре. Старым был этот спор.
- Вы, цадокиады, отреклись от него ещё при жизни. Он осуждал власть вашу и был пророк, и вы не в состоянии это изменить. Лишь в злобе скудоумия пророчества его уничтожали.
- Пророчества! Он просто сумасшедший, ваш Иешая!
Иан промолчал, но в молчании его звучал вопрос: «Быть может, и меня ты, Кафа чтишь за сумасшедшего?»
- Одна из книг всё же сохранилась, мои братья свято чтят и берегут её. Никто из цадокиадов ни разу не видел её, не открывал. Иешая жил во времена прихода муз. Если он и сошёл с ума, то после их деяний. Но перед этим оставил нам наказы Господни.
Кафа всем телом навис над стариком, не чувствуя, что угрожает позой. Он позабыл дышать, черты его лица, что у стервятника, как будто заострились.
- Где эта книга?
- Не у меня, но у братьев моих. Ты увидишь её, если так хочешь.
Что скрывала на своих страницах тщательно оберегаемая святыня перушимов, Садок не знал, но чувствовал, в ней мог крыться ответ на главный мучимый его вопрос.
- Я не забуду доброты твоей, владыка. Ты лучше чем кто бы то ни было понимаешь, чтобы следовать одной цели, надо оставить все разлады, помогать и доверять друг другу. Я во всём последую словам твоим. Прости меня ещё раз, что не доверился сразу.
Кафа набросил глубокий капюшон, полностью сокрывший его лицо.
- Благослови Бог тебя в мудрости твоей и святости и всю твою общину.
- Подожди, владыка, - окликнул Иан гостя, уже ступившего через порог. – Ты сказал, что дьявол искушал тебя. Но устоял ли ты?
Цадокиад обернулся и снова обнажил голову.
- О да, Перушим. Я не купился на льстивые слова, и тогда он набросился на меня, хотел овладеть моей душой и тело подчинить, - Садок повернулся изуродованной щекой к свету, и Иан едва ли не впервые за время разговора смог хорошо рассмотреть увечье. – Видишь это? Вот он, поцелуй дьявола. Отметил знаком, чтобы я всегда помнил о встрече с ним.
Кафа отвернулся и шагнул за порог, в глухую темноту тревожной ночи у южных врат. Одинокий путник, ничем не привлекающий внимания. Самый могущественный человек в городе.
Первосвященник вернулся во дворец, где на веранде под тенью колоннад его ждал неизвестный посетитель. Очевидно, Кафа был осведомлён заранее о приходе незнакомца, потому что сразу пригласил его пройти.