Страница 9 из 123
Ее светло-карие глаза смотрели на него без страха. Она действительно ему верила. Дурочка!
— Я не знаю, как себя назвать. Наверное, я больше дух, чем плоть. Но и без нее я жить не могу. Человеком я являюсь только по собственному выбору. Но могу стать и любым животным, только зачем? В людях столько страсти, столько безумных чувств, что ни одному псу не снились. Вы — горячие источники жизни. Полноводные, неиссякаемые. Пока я не выпью вас до дна.
— Мы для тебя еда?
— В какой-то мере. Больше мне нужны ваши души, они дарят мне вечность. Но кровь тоже ничего, — ему хотелось сыграть злодея, ведь страх рождает столько ярких вспышек. И пусть они невидимы, но их можно чувствовать кожей.
Марон обязательно расскажет ей больше. Не здесь и не сегодня.
Элис смотрела отрешенно, словно заранее знала, что будет дальше.
— Зачем тебе я?
Марону казалось, что она знает больше, чем говорит. И он сказал просто, как если бы между ними уже не осталось тайн:
— Я хочу убить своего брата. Только ты можешь заставить его душу остаться рядом и больше никогда не возрождаться.
— Тогда останешься только ты... — она совсем не удивилась тому, что он сказал. Значит ли это, что вампиры ее больше не пугают?!
Марон стал к ней совсем близко, но Элис не шелохнулась. Русые прядки ее волос в тени стали темнее, взгляд казался совсем взрослым. Вампир нуждался в том, чтобы она его полюбила.
— Тогда останемся только мы, — прошептал он и осторожно нашел ее губы.
Май 1935г. Москва
Антон пришел к Маркусу сам. Тот заперся в комнате и долго не позволял войти. Каратель уже начинал нервничать, когда дверь вдруг открылась и из комнаты вышел Андрей. Он был щенком Антона, но межу ними сразу как-то не заладилось. Если бы Маркус не настоял, вампир никогда бы не оставил в живых этого двуличного поганца.
Щенок уважительно поздоровался своим создателем и поспешил уйти. Антону хотелось потребовать от него объяснений, но он вовремя вспомнил, что теперь Андрей считается щенком Верховного.
— Что он здесь делал? — Каратель переступил порог кабинета и вдруг разозлился.
— Это личное, тебе знать ни к чему. Дверь на ключ закрой, — Маркус налил виски, один бокал протянул Карателю и неторопливо погрузился к кресло.
— Я нашёл её, — сразу признался Антон, отставил спиртное и сел напротив. Маркус смаковал напиток. Вампир подметил насмешливый взгляд у Верховного и то, как долго он рассматривает блики в стакане. — Ты знал?!
— Да. Наш щенок уже полгода ее обхаживает.
— Но мы же договаривались! — Антон вспылил, хоть знал, что Маркус никогда не нарушает обещаний. Верховный устало вздохнул, жестом приказал ему вернуться на место. Вампир нехотя подчинился.
— Мы и договорились, — успокоил его Маркус. — Мне нужно было все проверить. Весьма интересные поучились результаты. Только на твою кровь у девочки нет реакции. Её не тошнит, не мутит, у нее нет жара и провалов в памяти. Она вся твоя, — Верховный протянул ему листок бумаги. — Здесь — подробный план действий. Паша пусть стреляет аккуратно, позаботься об этом. Потом — действия на твое усмотрение. Мне нужно будет уехать на время. Одному. К сентябрю я вернусь. А может и раньше. Я знаю, что ты меня не подвеешь.
Июль 1935 г Москва
В квартире Ани был обыск. Незваные гости переворошили белье, перетрусили бумаги и документы, посуду и скудные припасы круп. Об этом ей шепнула соседка-Лизка с нижнего этажа, когда девочка возвращалась из больницы домой. Правда, она не знала, что искали, а о чем расспрашивали — не услышала. Лизка хотела забрать Аню к себе, но та не согласилась. Скрывать ей нечего, что с неё возьмешь?!
Аня переступила через скомканный половик, прикрыла дверь. Высунулась соседка из комнаты, которая была напротив родительской, зыркнула на нее и тут же заперлась на щеколду. Гомон незнакомых голосов шел из кухни, и Аня пошла туда.
За столом напротив родителей сидели двое. Отец был непривычно хмур и сосредоточен, мать вытирала покрасневшие глаза комком платка. Одного комиссара Аня помнила — тот всадник, которому она здорово испугала коня. Другой был незнаком. Одет неброско, волосы вьются и уголки губ слегка приподняты в усмешке. Ей почему-то показалось, что она ему не нравится.
— Колосова Анна Владимировна? — спросил вихрастый, подымаясь. Она кивнула. — На вас наводка поступила. Вы подтверждаете, что подговаривали рабочих не соглашаться с коммунистическими целями и всячески портить общее имущество?
— Нет, не подтверждаю. Это клевета! — губы Ани задрожали, ноги подкашивались, уверенность исчезла. Он смотрел ей в глаза, а по его плечам ползло серое облако со множеством пальцев. От второго такое же подымалось вверх по стене, под потолком становилось сотней безглазых ликов.