Страница 150 из 151
— Кстати! — крикнул ему вслед Кёдолаи. — Эта идея, с которой ты носишься уже не первый год. Если надумаешь, не стесняйся, я всегда к твоим услугам!
— Vade retro satanas[7]! — замахал рукой Сильвиу и ускорил шаг. Вслед ему летел веселый смех князя.
Через несколько минут они снова были на крыше. Кёдолаи предупредил, что при наличии серебра он ни за что не отвечает, и Янина оставила свой клатч вместе с тщательно отчищенным от крови Ашенграу ножом в кабинете директора. Оба подошли к самому краю крыши. Перед ними раскинулись подобно горным верхушкам крыши спящего города и пики церковных башен, вверху же сияла редкими крупными бриллиантами ясная сентябрьская ночь.
Кёдолаи обнял Янину, прижал к себе, но она высвободилась и строго посмотрела на него.
— Ты меня учить собирался или тискать?
— Прости, — вздохнул князь, крепко взял ее за руку и шагнул с крыши.
В деревне, мирно спавшей во впадине меж горных вершин, было темно, но не для глаз носферату. Янине казалось, что здесь совершенно ничего не изменилось за прошедшие годы. Всё так же возвышалась в конце главной улицы скромная и красивая маленькая церковь, изливая во тьму тонкий лучик света сквозь круглый витраж, всё так же гордо смотрел на главную площадь напыщенный дом старейшины. Не было рождественских украшений — их сменила живая, чуть тронутая осенней позолотой листва и поздние цветы.
Носферату сидели на каменном карнизе, откуда деревня была как на ладони. Янина жадно рассматривала каждый расписной дом на главной улице, гадая, живут ли там потомки тех людей, что с любопытством встречали ее как новую хозяйку полторы сотни лет назад.
Ее зоркий взгляд скользнул по фасаду церкви, легко проник за прозрачное тельце голубя на витраже и устремился внутрь, туда, где пульсировал сгусток концентрированной энергии, испуская невидимое глазом благое излучение. И храбрый маленький воин ответил на ее взгляд спокойными голубыми глазами, удерживая в ветхих деревянных ручках великую реликвию.
— Не боишься, что он рассыплется? — спросила Янина.
— Он много сотен лет простоял в таком виде, — махнул рукой Кёдолаи. — Простоит еще столько же.
— На самом видном месте, да? — улыбнулась Янина.
— Люди склонны не замечать то, что находится прямо перед глазами, — пожал плечами князь. — Не думаю, что кто-нибудь в деревне догадывается, где спрятан осколок, даже если верят в его существование. Может быть, патер…
— Патер знает, — ответила Янина. — По крайней мере, тогда знал. Это всё еще отец Теодор?
— Кажется, уже нет. Кажется, прислали другого. Вот они там, — он мотнул головой в юго-западном направлении, — его начальство — наверняка знают.
— Да. Красивое решение, — улыбнулась Янина и встала.
Она прошла по карнизу, ловко переступая на высоких каблуках, и спустилась на ровный луг. В лесу неподалеку ухала сова. Летучая мышь целеустремленно порхала в сторону деревни. Янина сняла туфли и бросила их у приметного камня, выдернула заколку из золотистых волос, тряхнула головой, рассыпая их по плечам, и пошла по жестковатой осенней траве. Пожухшие стебли покалывали босые ступни, ночная прохлада овевала голые плечи, атлас платья трепетал на ветерке. Князь кинул на тот же камень смокинг и галстук, догнал ее, широко шагая.
— Я вот думаю… — начал он, и Янина поморщилась: его сдавленный хриплый говор нарушал очарование ночи.
— Я вот думаю, уже осталось не так много, меньше сотни лет, и будет тысяча с тех пор как… всё началось. Тысяча лет — такой хороший, круглый срок. Может быть… что-то изменится?
— А на что ты, собственно, рассчитываешь? — спросила Янина. — На прощение?
— Да нет, но…
— На свободу? Забвение? Смерть?
— Не знаю, — слабо улыбнулся он. — На перемены.
— А ты вообще-то уверен, что твою службу сочтут удовлетворительной?
— Думаешь, нет? — забеспокоился Кёдолаи.
— Кто знает?
Янина проследила взглядом за полетом совы. Впереди скользнула светлая тень — волк. Удивительно крупный для этих мест. Очень светлый. Вероятно, потомок Батора? Он с удивлением смотрел на мужчину и женщину, неторопливо шагавших через луг, потом повернул в сторону и скрылся из виду.
— Чудесная ночь, — признала Янина. — Да. Я была бы тебе искренне благодарна и за полет, и за твою тайну… за доверие… если бы не чувствовала, что всё это — как всегда, не без задней мысли.
— О чем ты? — удивился князь.
— Я подозреваю, что ты хочешь сделать меня своей преемницей. Завербовать в охрану меча. Ты ведь мне для этого его показал. Почему, Дюла? Столько лет спустя — почему?
— Как тебе сказать, дорогая моя? — замялся он. — А тебе не показалось, что я в последнее время несколько потерял форму? Реакция не та, восстановление идет туго… Девятьсот лет, знаешь ли, это очень много, даже для носферату.
— Но почему я?
— Потому что я знаю, что могу тебе доверять.
— Почему не Бела? Он счел бы это за великую честь.
— Я знаю. Но он еще совсем дитя, в нем слишком много человеческого. Кто знает, каким он станет через сто лет?
— А я?
— Боюсь тебя огорчить, дорогая моя, но ты уже принципиально не изменишься.
— Вот негодяй! — фыркнула Янина. — И ведь я уже не могу просто отказаться и забыть!