Страница 1 из 151
Экипаж тронулся с места с визгом и грохотом, только плеснула из-под заднего колеса щедрая порция грязной снежной каши, с густым шлепком облепив платье Янины и саквояж. Ее слабый крик: «Постойте!» — утонул в стуке колес по камням мостовой, в исполненном стихийного ужаса ржании лошадей и нервном гиканьи не менее испуганного кучера. Янина ошиблась: экипаж, казалось бы, собиравшийся остановиться, всего лишь замедлил ход на крутом повороте, и никому не было дела до отчаянно жестикулировавшей элегантно одетой молодой женщины, стремившейся убраться из снежного ада не меньше его пассажиров. Спасая свою жизнь, не отвлекаешься на такие незначительные помехи — за сегодняшнее утро она это уже усвоила.
Янина, инстинктивно приподнявшая было подол, защищая от снежной грязи, сердито бросила тяжелые складки — не о кромке платья сейчас следовало думать. Неостановимый поток снега, грязи и воды, несущий с гор неподъемные валуны, выдранные с корнем деревья и обломки домов, уничтожал у нее на глазах очаровательный беззаботный городок.
Еще вчера главной темой, обсуждаемой во всех салонах, была австрийская компания[1], расквартированная в небольшой деревне западнее по склону горного хребта и проводившая поблизости что-то вроде учений, и обещания наконец поехать и рассмотреть всё в деталях. Повезло военным, они, вероятно, оказались в стороне от неожиданной природной катастрофы.
Янина затравленно огляделась, но очередной шквал колючей пурги превратил окружающее в стремительную белесую мглу, поглотившую весь свет, и визг метели заглушал лишь летучий грохот лавины пугающе близко.
— Это, называется, идеальный климат, исключительно полезный для здоровья! Уют и покой, — прохрипела Янина между приступами кашля.
В следующее мгновение из-за угла у нее за спиной вывернула плотная фигура, сильные руки обхватили ее и прижали к мягкой груди, защищая от ветра. Шквал выдал всё, что было в запасе, и на какое-то время стало потише.
— Хильда! — вскрикнула Янина, когда горничная выпустила ее и сноровисто подхватила Янинин саквояж. — Где ты была?! Я уж думала… А если бы кто-нибудь остановился, думаешь, они стали бы тебя ждать?.. Впрочем, никто и не остановился, — добавила она по размышлении.
— На почтовой станции уже пусто, — доложила Хильда, решительно устремившись по крутой взбегающей на холм улице. — Бежимте, мадам, не надо стоять… Так нас снесет.
— Куда бежать-то, Хильда?! — простонала Янина. — Далеко мы, по-твоему, уйдем без транспорта? Надо найти экипаж…
— Пока искать будем, от города ничего не останется. Да и нету их уже.
— Но мы не можем… — Янина захлебнулась криком на полуслове, когда у нее на глазах из подвального окошка выскочили три здоровенные — с упитанную кошку — крысы и целеустремленно понеслись по мостовой.
— Богато здесь жили! — восхищенно протянула им вслед Хильда. — Не крысы, а поросята… Видите, мадам? — она повернулась к Янине, — Эти твари поумней людей, завсегда знают, когда и куда бежать. Вверх нам надо. Поток бежит вниз, значит, нам надо подниматься, — и перехватила тяжелый саквояж другой рукой.
— Вверх? Навстречу селю? — Янина с сомнением окинула взглядом стоявшее перед ней воплощение решимости и здравого смысла и тяжело вздохнула: — Вверх, так вверх. Может быть, все эти мучения скорее кончатся.
Янина снова приподняла сравнительно узкий подол платья, предназначенного для верховой езды и занятий спортом, подумала и подтянула его повыше — выше, чем позволяли приличия, но какие сейчас, к дьяволу, приличия? А вот потяжелевший от сырости подол сильно мешал. Через несколько минут быстрого хода она снова уронила его, не в силах поддерживать. Сил не хватало и на то, чтобы поминутно вытирать мокрую кашу, липнувшую к глазам. Быстроногие крысы давно уже скрылись из виду в метельной круговерти. Только Хильда натужно пыхтела в нескольких шагах впереди.
— Да брось ты к черту этот саквояж! — простонала Янина. — Тяжелый ведь…
— Ничего, мадам, не такой уж и тяжелый, — отрезала горничная и поменяла руку. — А вот повезет спастись — жалеть будете… Вы сами-то как? Идти можете? — она обернулась, озабоченно глядя на хозяйку.
— Могу. Я… Не останавливайся, идем. У меня всё хорошо, — простонала Янина, чуть не плача от жалости к себе самой и злости на всё вокруг. Они продолжили путь.
— Я хочу сказать… — выдавила Янина сквозь усталость, от которой почти мутилось сознание, — Хильда, спасибо тебе за то, что… осталась со мной. Чтобы ты знала, если мы… Ты ведь могла спастись с остальными слугами.
Хильда снова остановилась, воспользовавшись оказией на минутку поставить саквояж в грязь, и с искренним удивлением уставилась на Янину.
— Да вы, видать, не в себе с перепугу, мадам. Чтоб я, да вас бросила? Кто ж у меня на свете-то есть, окромя вас?
— Твоя верность может стоить тебе жизни, — грустно улыбнулась Янина сквозь слезы.
— Будет так, как Господь рассудит, — важно изрекла Хильда и размашисто перекрестилась. — А только как бы я потом Ему в глаза смотрела, хозяйку не уберегши?
— Ты не просто служанка, ты настоящий… — Янина хотела сказать «друг», но конец фразы утонул в приступе жестокого кашля, она споткнулась и упала на колени, погрузив руки в холодную жижу.
— Мадам… — беспомощно простонала Хильда, и в этот момент из узкого переулка с грохотом вылетел экипаж, лошадь едва успела свернуть в сторону и не затоптать скорчившуюся среди улицы фигурку.