Страница 86 из 109
Грачёв задумался: где в городе можно найти хоть один исправный таксофон? Вспомнил.
- Это тот, что в здании на углу Советской и Интернациональной?
- Да, - затравленно ответил абонент и вновь отдалился. Складывалось впечатление, что женщина постоянно оглядывается по сторонам.
- Хорошо... Как вас зовут? – Грачёв подтянул к себе блокнот и взял карандаш.
- Нина... – послышался сдавленный вздох, будто женщине не хватало кислорода.
- Хорошо, Нина. Успокойтесь - я вам помогу. Как ваша фамилия?
- Камбарова.
- По какому адресу проживаете?
Она продиктовала адрес, и следователь быстро его записал, чувствуя, как бешено колотится сердце. «Да, я так и думал – он в городе» - стукнулось в виске.
- Нина, теперь расскажите по порядку: что у вас произошло?
- С самого начала? – голос женщины дрожал.
- С самого начала, - терпеливо повторил следователь.
Конечно, таксофон в людном месте - не самое подходящее место для исповеди или дачи показаний, но Грачёв так боялся упустить эту Нину, что решил не дожидаться встречи и узнать всё как можно скорее.
Через мгновение карандаш в его руке побежал волною по блокнотному листу.
Нина росла послушной девочкой, настолько послушной, что мама могла бесцеремонно залезать в её личные вещи, перелистывать дневники, в которых она хранила пылкие стихи о своей юношеской влюблённости, смеяться над ней, когда у девочки не получилось испечь яблочный пирог или выкроить юбку.
- Ты так ничему и не научилась, - постоянно упрекала мать Нинку. – Господи! Хоть бы нашёлся нормальный мужик и женился на тебе. Хотя – кому ты такая нужна? Ну ты посмотри на себя! Ходишь неопрятная, волосы не пойми как причёсаны, готовить нормально не умеешь. Давеча просила тебя картошку почистить и что? Пол картофелины на кожуру спустила! Тебя тонко резать не учили? Просила борщ посолить – пересолила! Эх, - мать упирала руки в бока и безнадёжно качала головой: - Горе ты моё, луковое! Эх и непутёвая ты у меня девка, Нинка.
Та покорно склоняла голову и стояла, уткнувшись взглядом в пол. Год за годом её убеждали, что сама она ни на что не способна. Нинка и научиться была бы рада, но только ей этого не позволяли. Только она возьмётся в чём-то помочь матери, как за этим следовал окрик: не так, неправильно, не туда! В конце концов, она уже стала бояться делать что-то самостоятельно; уже не верила, что сможет обойтись без посторонней помощи. Да! Это было несчастное дитя, которое, взрослея, превращалось в несчастную женщину: добрую, отзывчивую, но совершенно не верящую в собственные силы. Красотою природа её обделила, богатыми родителями тоже, и надеяться она могла только на благосклонность судьбы. Так она думала... Так её приучили думать...
Разумеется, став взрослой, она не сумела наладить личную жизнь. Вышла замуж за алкоголика, переехала жить в его квартиру, родила двух дочерей. Тот всё пропивал, скандалил, устраивал погромы. Потом, как-то, напился до чёртиков и по дороге домой захлебнулся, уткнувшись лицом в прохладную осеннюю лужу. Пришлось в одиночку поднимать детей. Хорошо хоть квартира супруга осталась в её полном распоряжении и не пришлось возвращаться к вечно недовольной, ворчливой матери.
И вот однажды, в её жизни появился Николай. Их первая, совершенно случайная встреча на улице, быстро переросла в любовный роман: страстный, безоглядный, безумный. Тогда ближе к вечеру полил дождь, а она, как назло, забыла дома зонтик. Выйдя из старенького автобуса, который привёз её с работы, а работала Нина – следует заметить – пекарем в кондитерской лавке, - она некоторое время жалась под козырьком остановки, с надеждой взглядывая на хмурое небо и ища в тёмно-серой пелене хоть какой-то просвет. Но похоже, осень взялась за дело всерьёз, и тогда, отчаявшись, Нина побежала, чувствуя, как холодные капли шлёпаются о её непокрытый затылок и куртку из кожзаменителя. Она смотрела вниз, под ноги, поэтому не заметила, что мужчина, ранее стоявший вместе с ней под козырьком и с интересом смотревший в её сторону, вдруг сорвался с места и принялся её догонять. Когда он с ней поравнялся, Нина почувствовала, что рядом возникла чья-то тень, а струи дождя вдруг исчезли. Удивлённо глянув наверх, она обнаружила над собой раскрытый зонт.
- Добрый вечер, - прозвучал приятный голос. Нина повернулась и увидела, что его обладатель – мужчина, уже в возрасте, но довольно симпатичный, обаятельно улыбается. – Надеюсь, вы не станете возражать, если я вас провожу?
Нина на мгновение смутилась, но незнакомец смотрел на неё столь открытым взглядом и от него так приятно пахло каким-то одеколоном, что она пожала плечами и ответила, что согласна.
По дороге они разговорились. Льющий со всех сторон дождь и зонт, надо заметить, располагали к общению. Парочке пришлось невольно прижиматься друг к другу, и магия прикосновений, наряду с негромкой речью, иногда приглушаемой шелестом дождя, сделали своё дело. В какой-то момент мужчина, представившийся Николаем, показался Нине давним знакомым. Она будто оказалась с ним вдвоём посреди бушующей водной стихии, на маленьком, скрытом от посторонних глаз островке, очерченном окружностью зонта. Они ещё долго стояли возле её подъезда. Прощаясь, Николай как бы вскольз заметил, что у Нины очень красивые глаза. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного, поэтому женщина почти не помнила, как взлетела по лестнице на третий этаж, задыхаясь от трепетного волнения. На следующий вечер он дожидался её у подъезда с букетом роз – алых и ароматных, и даже прочёл стихотворение, которое якобы написал в её честь этим утром. Он говорил очень красивые слова, и Нина растаяла: пригласила к себе на ужин. Так всё и началось...