Страница 5 из 109
У Макса имелись проблемы с сердцем и его в армию не взяли. После войны я вернулся в родной город - живой, здоровый, но конечно не такой, как раньше. Вернулся поздно ночью, а утром, в восемь часов, уже стоял на нашей с Ней остановке. Если бы Она пришла, я не позволил бы ей уйти так просто. Подошел бы, посмотрел в глаза и сказал: «Я никуда тебя больше не отпущу, слышишь»? Но, Анника не пришла. И тогда я решил продолжать свое художественное образование в Пензе. Перед этим, правда, несколько месяцев повалял дурака в Котове, стараясь вернуть себя в нормальное житейское русло.
Макс, пока я служил, кем только не подрабатывал: и мясником на рынке, и охранником, и помощником сутенера - помогал развозить проституток по «точкам». Писал мне в армию письма, не СМС какие-нибудь, а настоящие: на нескольких тетрадных листах в клеточку и мелким убористым почерком. Когда я вернулся, он тоже сильно изменился: перестал, к примеру, сочинять стихи. Единственное, от чего он так и не избавился - это от мании наделять людей качествами, которых у тех и в помине не было. Все ему казались какими-то интересными, одухотворенными. Я же видел перед собой вполне себе обычных и заурядных людей - от некоторых я вообще предпочел бы держаться подальше. Зато у Макса на этот счет имелось иное мнение: он полагал, что если его станет узнавать весь город, то все у него в этой жизни будет схвачено. Прямо идиллия: кругом одни друзья и полезные связи. Теперь, когда мы шли с ним по улицам Котова, я мечтал лишь об одном: «Скорей бы добраться до места», потому что на каждом шагу Макс с кем-то здоровался, отпускал шуточки, о чем-то заговаривал на пустые, ничего не значащие темы. Мне же приходилось через силу выдавливать улыбку, жать кому-то руку, а потом со скучающим видом стоять в сторонке, чувствуя себя этаким телохранителем, сопровождающим «босса». Сам я никогда не видел смысла в подобных знакомствах, ибо имел твердое убеждение: в этом мире я нафиг никому не нужен. Всем и без меня проблем хватало! Я доверял только проверенным людям, которые не имели привычки «кидать» меня в трудные минуты. Оказалось, их не так уж и много: один… два…три... Хорошо, пусть будет два: по крайней мере это честно, ведь что-что, а моя теория о дружбе проходила очень тщательную экспериментальную проверку.
На втором году обучения в художественному училище, где-то в начале зимы, у меня выдались каникулы, и я приехал навестить родителей в Котов. Не успел я переступить порог, как мне позвонил Макс и позвал за город на шашлыки.
- И ружьишко свое прихвати, - посоветовал он.
Тут потребуется небольшое отступление. Отец с малых лет брал меня на охоту и определённые навыки выслеживания добычи у меня имелись. Сразу после армии я воплотил в реальность детскую мечту: оформил охотничий билет и купил ружье, но - ожидаемой радости не получил. Думал, оружие поможет мне спускать пар, если вдруг совсем хреново станет. Вы не подумайте, никакого криминала: просто пострелял бы по воронам, как это любил делать государь Николай Второй. Но ружье так и пролежало в сейфе, ни разу не выполнив своего предназначения. Когда же я перебрался в Пензу, его пришлось и вовсе оставить дома, под присмотром отца.
Теперь о Максе. По каким-то причинам (предполагаю, что по финансовым), он вместе с матерью перебрался жить в деревню. В городскую «хрущевку» они пустили квартирантов, само собой не бесплатно. Теперь Максу, помимо учёбы в институте и подработок, пришлось участвовать в управлении домашним хозяйством, включавшем в себя огород и домашнюю скотину. Кошки и собаки, слонявшиеся без дела возле крыльца, не в счет. Макс, конечно, тихонько про себя матерился: деревенская жизнь, иногда пахнущая навозом, его совсем не увлекала. Но и от матери он по определенным причинам уходить не спешил. Само собой, это накладывало особый отпечаток на его личную жизнь.
Постоянных отношений ему не требовалось, потому что все тылы обеспечивала мать. От других женщин ему хотелось лишь секса при свечах и увлекательной, но короткой любовной истории, в которой ему сначала отводилась роль Алена Делона, а после - топорика для колки женских сердец. Как правило, он влюблял в себя очередную дурочку, порой даже замужнюю, кормил обещаниями и красивыми ухаживаниями, после чего либо плавно сводил отношения на "нет", либо (что случалось реже) разбивал ей сердце признанием в любви к другой женщине. Переступив через агонизирующие осколки, он двигался дальше, пока не встречал очередной объект для своей неуемной страсти.
- Ты даже не представляешь, как местным бабам мечтается захомутать нормального мужика, - объяснял он секрет своего успеха.
- Это ты о себе? - усмехнулся я.
- Нет, конечно, но я для них словно таблетка от головной боли, и когда им плохо, они со всех ног мчатся ко мне. Я знаю, чего они хотят.
- И чего же? Открой мне эту великую тайну.
- Красивых слов, льющихся ручейком в их милые ушки, и романтики. Всё! Естественно, в обоих случаях необходимы цветы. Как там у Ремарка: "Цветы покрывают всё - даже могилы?" Если я буду восхищаться женщиной, рассказывать ей, что она самая расчудесная на свете - поверь, дружище, вскоре она станет моей. На какой срок - это другой вопрос. Беда в том, что со временем дамы начинают слишком многого от меня требовать, и как только такой момент наступает, нам становится не по пути.
- Судя по всему, тебе покровительствует Велес, - решил сумничать я. – Он тоже без тормозов был, когда дело касалось любовных утех.
- Это который у Перуна жену увел? Ты его ещё в десятом классе на парте нарисовал и твоих предков за это к директору вызывали.
- Он самый.
Максу мои слова пришлись по нраву, и он улыбнулся своей фирменной улыбкой (сам он её называл улыбкой мартовского кота) : сощурив от удовольствия глаза и так растянув губы, что своими краями они зашли за щеки.