Вайлетфилд Ралфс

Крушение великого «Титаника» не было той трагедией, на которой бы завершились все беды и страдания человечества. Спустя два года после катастрофы тихий и спокойный мир сотрясло ещё одно событие, рушащее судьбы ни в чём не повинных людей. Первая Мировая война, подобно смерти в чёрной мантии и с косой в костлявых руках, оставляла свой гнусный отпечаток в памяти каждого смертного; она не только отбирала кров и жизни у обыкновенных людей, она сотрясла весь Европейский континент, похоронив целые монархии. Оставив за собой лишь разруху, война представила миру целый конгломерат новых государств с ранее неведомыми названиями и совершенно иными идеологиями.

Соединённые Штаты сохраняли нейтралитет и не ощущали на себе тяготы военных действий вплоть до 1917 года, когда подводные войска Германии, невзирая на предупреждения президента, торпедировали несколько американских судов. Теперь, казалось бы, и здесь воцарился хаос: женщины безудержно рыдали, а мужчины, следуя долгу перед отечеством, покидали свои семьи и шли на фронт. Прошло больше чем полтора года, когда Германия подписала соглашение о перемирии, но это не спасло положение тех несчастных, которые навсегда потеряли своих мужей, братьев и сыновей.

Кристофер Маккой относился к той категории счастливчиков, которым не довелось лезть в окопы, рискуя собственной жизнью: на самом кануне войны он при довольно непредсказуемых обстоятельствах серьезно повредил ногу, поэтому молодому мужчине всё-таки удалось избежать призыва. Поправившись, мистер Маккой опять вернулся к прежней работе в издательстве: теперь он занимал пост главного редактора и весьма успешно справлялся со своими обязанностями.

Все эти восемь лет не прошли для Роберты бесследно: из наивной доверчивой девушки она превратилась во взрослую замужнюю женщину, прогружённую с головой в домашние хлопоты. Её лицо осунулось, а янтарные глаза, потеряв своё былое сияние, излучали кротость и смиренность. Глубоко похоронив свои разбитые надежды и мечты, молодая женщина смотрела в этот мир трезво оценивающим взглядом. Она больше не тревожилась за себя так, как раньше: самой главной заботой в её жизни теперь было совершенно другое. Берта твёрдо решила, что ни при каких обстоятельствах не допустит того, чтобы с её маленькой дочерью случилось нечто лихое, и упаси Господь, чтобы она не пережила то, что довелось пережить ей. Теперь Роберта знала, что несёт огромную ответственность за этого маленького человечка и пойдёт на всё, чтобы обеспечить ей лучшее будущее.

Флер Маккой росла невероятно смышлёной девочкой: пока её ровесницы играли в куклы, хвастаясь друг другу новыми платьицами и побрякушками, Флер погружалась в совершенно иной мир, который ей дарили книги и журналы. Берта прекрасно знала, откуда в её дочери такая жажда познания. К счастью, те времена, когда считалось, что девушке быть умной слишком неприлично, теперь канули в лету; теперь женщина всячески могла поощрять дочь и быть безгранично счастливой, что её ребёнок отличается от других девочек таким пытливым умом.

К счастью самой Роберты, её страх, что Флер унаследует внешность отца, так и не воплотился в реальность. Это была девочка с необычайно яркой внешностью, и миссис Маккой была уверенна, что её дочка вырастет самой настоящей красавицей. Ещё в младенчестве волосы Флер имели пшеничный цвет, но с возрастом потемнели, и теперь были схожи с волосами матери: густые и пышные, они словно водопадом спадали по спине, закручиваясь в аккуратные локоны. Румяное личико девочки было воистину ангельским: взглянуть без умиления на неё было попросту невозможным. Но всё же было в ней кое-что, что безгранично напоминало Берте о Фреде Винслоу. Глаза… Они были большими, выразительными и бездонно голубыми, в точности, как у отца. Ловя на себе их любопытный взгляд, Роберту словно пронзало чувство грусти и печали, но всё же она давно уже научилась тщательно это скрывать.

Теперь они жили небольшой семьей в одной из уютных квартирок на Бордер Авеню, на которую им пришлось откладывать средства целых шесть лет. Казалось бы, дела шли замечательно: со стороны семейство Маккой выглядело образцовым и примерным и, если присмотреться, даже счастливым. Но, к сожалению, никто даже и догадаться не мог, что на самом деле происходило внутри этой семьи. С самого начала брак Роберты Куинси и Кристофера Маккоя не был основан на взаимных чувствах, и это спустя пару лет дало свою трещину. Берта никогда не любила своего мужа, но старалась относиться к нему с уважением, так как прекрасно знала, что если бы не он, Флер погибла бы тогда с ней, даже не родившись на свет. Кристофер, в свою очередь, понял, что не может принять дочь жены, как родную: его чувства к миссис Маккой как к любимой женщине уже давно остыли, и он, невзирая на её желания, требовал от неё только одного.

— Роберта, ты должна мне родить ребёнка, — в очередной раз грубо вымолвил он, опустошив тарелку с супом и, даже не поблагодарив, встал из-за стола.

— Кристофер, что мешает тебе любить Флер, как родную дочь? — с явным упрёком проговорила Берта, сложив руки перед собой.

— Это не моя дочь, и я всегда мечтал о сыне, — прорычал мужчина, угрожающе наступая на женщину, которая непоколебимо продолжала стоять на месте.

Ещё несколько лет назад Роберта бы и не подумала, что Кристофер Маккой способен превратиться в то чудовище, которым являлся сейчас. Если бы она знала, она бы ни под каким предлогом не согласилась бы выйти за него. Теперь её положение было безвыходным: если бы она ушла от него, она бы потеряла всё, при этом разрушив семью. Берте ничего не оставалось кроме того как терпеть — терпеть ради дочери и ради её светлого будущего.

— Кристофер, мы уже много раз говорили на эту тему, — сухо протянула женщина.

— Роберта, ты моя жена, и это твоя прямая обязанность, — твёрдо вымолвил Маккой, схватив её за руку. — Прошло восемь лет, а ты до сих пор…

— Мама?

В дверях небольшой кухни показалась Флер. Выдернув руку, Берта тут же устремилась к дочери.

— Дядя Кристофер, хватит кричать на мою маму! — с явной злостью в голосе воскликнула девочка, холодно взглянув на мужчину.

Флер хоть и носила фамилию Кристофера, но никогда не считала его своим отцом. Однажды, подслушав его разговор с матерью, она стала более чем уверена в том, что не имеет совершенно никакого родства с этим человеком. Не найдя никаких отговорок, Берте пришлось признаться ей в том, что её настоящий отец погиб ещё до её рождения: с этого момента неприязнь девочки к мистеру Маккою только усилилась.

— Я не кричал на твою маму, — смягчив голос, проговорил Кристофер и тут же перевёл взгляд на Берту. — Кстати, я хочу о кое-чём вас оповестить.

— Надеюсь, эти новости будут добрыми, — вздохнула Роберта.

— На этой неделе мы отправляемся в Англию, — натянув наигранную улыбку, произнёс Маккой. — Сегодня я получил телеграмму, что моя кузина Люси выходит замуж.

— И что, мы обязательно должны там присутствовать? — опустошённым голосом протянула Берта, импульсивно сжав руку дочери: по её телу прошёлся неприятный холодок.

— Да, и это не обсуждается.

— Ура, мы поплывём на корабле! — восторженно воскликнула Флер, радостно подпрыгнув на месте: её минутную злость на мистера Маккоя будто рукой сняло. — Мама, разве это не прекрасно?