Вайлетфилд Ралфс

Для всех это утро началось довольно обыденно, но только не для Роберты Куинси: её уже которую ночь подряд терзала бессонница, поэтому выглядела она очень устало. Облачившись в длинное платье свободного покроя, она неуклюже спустилась вниз в гостиную комнату. На улице только начинало светать: багровые лучи восходящего солнца просочились сквозь оконное стекло и тут же упали на синий велюровый диван, стоящий рядом. Берта, отклонившись назад, медленно присела на него, аккуратно придерживая живот. Те изменения, которые происходили с ней в течение всего этого времени, девушка переносила с несвойственным для неё мужеством: казалось бы, на протяжении длинных, тянущихся один за другим, восьми месяцев она сохраняла непоколебимое спокойствие. Время-таки оказало на неё своё действие и свойство залечивать душевные раны: хоть горе и не забылось, но утратило свою прежнюю остроту. Теперь от него осталось лишь недоумение и смутная досада, от которой порою глаза Роберты Куинси наполнялись солёными слезами. Девушка была уверена, что потребуется ещё очень много времени, пока её крошечная надежда на то, что она вновь встретится с Фредериком Винслоу, иссякнет. Берта тщательно пыталась бороться с этим нелепым, по её мнению, чувством, ведь Фред причинил ей столько непоправимой боли и страданий. Но, к её сожалению, частые сновидения не давали ей полностью забыться: он всё ещё являлся девушке во сне, словно напоминая ей о своём существовании. Именно эти сны заставляли мисс Куинси просыпаться посреди ночи и устало бродить по дому в подавленном настроении и нежелании вновь ложиться в постель.

Роберта, опершись спиной о спинку дивана, на минутку попыталась прикрыть глаза: почему-то стены этой комнаты действовали на неё весьма успокаивающе, и иногда ей удавалось ненадолго вздремнуть. Казалось бы, девушка уже погрузилась в сон, но резкий дверной хлопок тут же вывел её из этого состояния.

— Берта? — обескуражено пролепетала Одетт, внезапно появившаяся в дверном проёме. — Милая… Неужели опять?

— Который час? — сонным голосом пролепетала мисс Куинси, приподнимаясь с кровати.

— Почти восемь утра, — ответила женщина.

— Что? Ведь ещё десять минут назад на часах показывало без четверти шесть… Я ведь только уснула!

— Дорогая, ты проспала два часа, и это очень хорошо, — произнесла Одетт. — Тебе как никогда сейчас нужен покой и отдых. Тем более тебя мучает бессонница! Почему ты не принимаешь тот чай на успокоительных травах, который я тебе посоветовала?

— Я боюсь навредить… — опустив взгляд, тихо промолвила Берта. — Одетт… Ты ведь знаешь.

— Конечно знаю, моя милая.

— Осталось совсем немного, — устало улыбнулась Куинси, неловко привстав с дивана. — Одетт… Эти сновидения сводят меня с ума, я не могу спокойно спать по ночам. Ты даже не представляешь, как мне иногда бывает страшно! Когда я ходила на работу, я ещё хоть как-то могла отвлечься, а теперь…

— Берта, я тебя уверяю, всё будет хорошо, — с ноткой уверенности в голосе произнесла женщина. — Это всего лишь временная трудность. У меня внутри до сих пор горит негодование: как он мог так с тобой поступить?!

— Одетт, ты ведь помнишь, о чём мы договаривались? — нахмурившись, протянула Роберта.

— Никогда больше о нём не вспоминать.

— Вот именно, — отвернув голову и бросив взгляд куда-то в сторону, проговорила девушка. — Одетт… Дядюшка Артур ещё здесь?

— Нет… Он ушёл раньше чем обычно, так как кто-то сообщил ему информацию о какой-то сенсационной статье.

— И что за статья?

— Я не расслышала точно… Думаю, он обо всём нам поведает позже, когда возвратится на обед. Если, конечно, его опять никто не отвлечёт.

— Даже не знаю, что и сказать, — задумчиво промолвила Берта. — Знаешь, Одетт, в последнее время меня будто преследуют какие-то тревожные мысли, и я не могу даже толком объяснить это явление. Такое ощущение, что я медленно съезжаю с катушек.

— Так, не говори глупости! — приказным тоном выпалила Одетт. — Тебе следует хорошенько поесть. Подожди пока меня здесь, я принесу завтрак.

— Одетт, мне кусок в горло не лезет…

— Это не обсуждается! — громко выговорила женщина и тут же скрылась за дверью.

Спустя каких-то полчаса Одетт снова появилась в гостиной, в этот раз держа поднос с ароматным чаем и вкусными булочками с джемовой начинкой. Берте всё-таки пришлось пересилить себя и позавтракать: она прекрасно знала, что это необходимо не только ей одной.

— Бедная моя девочка, — успокаивающе проговорила Одетт, взглянув на Берту глазами, полными сочувствия. — Даже врагу не пожелаешь того, что ты пережила…

— Одетт, не стоит меня жалеть, — с едва заметным упрёком вымолвила мисс Куинси.

— Ты слышишь это? — слегка насторожившись, проговорила женщина.

— Да, звук открывающейся двери… Кто же это может быть?

— Наверное, это Артур, потому что я запирала дверь, а ключ есть только у него. Но почему он так рано возвратился на обед?

Как это ни было странно, но Артур был не один. Первым в комнату ворвался Кристофер: на его лице застыло тревожное выражение, а в руках он сжимал свежий выпуск газеты, свёрнутый напополам. Следом за ним поспешно вошёл и мистер Финч; его щёки горели, а глаза выражали недоумение и в то же время потрясение: сразу ставало заметно, что он был повержен в шок, о причине которого оставалось лишь догадываться.

— Нет, — протараторил мужчина, тут же импульсивно качнув головой. — Я не смогу об этом сообщить.

Резко развернувшись на месте, он тут же покинул комнату, оставив мистера Маккоя одного наедине с женщинами, которые устремили на него свои пытливые взгляды.

— Мы с Артуром подумали и приняли единодушное решение… — неуверенно пробормотал он, приблизившись к Роберте и вручив ей в руки газету. — Рано или поздно вы бы и так обо всём узнали.

— Какой ужас… — пролепетала девушка, уставившись на оглавление огромной статьи, находившейся на самой первой странице.

Не прошло и двух суток, как новость о страшной катастрофе в Северной Атлантике разлетелась по всем газетным изданиям. Люди были повержены в состояние аффекта: это происшествие было прямым доказательством того, что никто из смертных не имеет право вступать в прямой конфликт со стихией. Тщеславие, слепая уверенность, глупые амбиции и стремление заполучить «Голубую ленту Атлантики» привели к роковым ошибкам, которые стоили жизни не одной сотне невинных людей. Природа словно грубо потешилась над теми, кто был уверен в своих силах и считал «Титаник» непотопляемым, в какой раз опровергнув мнение, что человек — не самое могущественное создание на земле…

— «Только 705 выживших, преимущественно женщин и детей»… О, Пресвятая Богородица! — лицо Роберты заметно побледнело, но она продолжала внимательно читать статью. — У них ведь были семьи! «В числе погибших были почти исключительно англичане и американцы, но ужас и сострадание охватили весь культурный мир и выразились в сердечной отзывчивости со стороны всех государств»…

— Это именно тот случай, когда твоё финансовое положение не имеет совершенно никакого значения, — прискорбным голосом заметил Кристофер.

— Ведь на нём мог плыть даже кто-нибудь из нас… — едва слышным голосом проговорила девушка.

— На обратной странице имеются известные списки выживших и погибших, — будто невзначай бросил мистер Маккой.

Берта нахмурилась: словно чувствуя что-то неладное, она, прищурившись, опять принялась читать. Джон Астор, Бенджамин Гугенхайм, Джордж Тайер… Она не раз слышала об этих знаменитых фамилиях и ума приложить не могла, как такие богатые люди могли быть не спасены. И тут внезапно её пытливый взгляд застыл на одной строке, то и дело раз за разом перечитывая одну из фамилий. В один момент её разум словно помутился: она не могла поверить своим глазам. Это неправда! Берта была безмерно потрясена, но пыталась не показывать этого. Едва скрывая дрожь, Берта отложила газету на столик; придерживая огромный живот, она встала у окна, будто оцепенев от невыразимого ужаса. Все те надежды, которые искрились едва заметным огоньком, в один момент рухнули.

— Тут уже ничем не поможешь, — опустив взгляд, тихо проговорил Кристофер, и тут же замолчал в ожидании ответа. Но его не последовало: Роберта, словно онемев, молча продолжала неподвижно стоять у окна.

Одетт смотрела на мисс Куинси, и, кажется, понимала, что происходит: приподнявшись с кресла, она поспешила покинуть комнату, понимая, что её превышенное внимание только может усугубить ситуацию.

— Рано или поздно этому бы пришёл конец, — устало промолвила Берта, повернув к Кристоферу своё бледное лицо. — Но я даже предположить не могла, что всё может закончиться вот так. Кристофер…

— Что?

— Кристофер, это я во всём виновата, — дрожащим голосом молвила она и медленным шагом подошла к молодому человеку.

— Тебе не стоит винить себя в этом, — проговорил Маккой, будто ненароком аккуратно взяв девушку за руку.

— Кристофер… Знаешь, всё это время я пытала смутные надежды и теперь понимаю, что надеяться больше нет смысла. Они умерли вместе с этим утонувшим пароходом.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, ты помнишь о том, что ты мне говорил полгода назад тогда в офисе, когда я собиралась домой, а ты вызвался проводить меня.

Маккой тут же попытался ответить, но словно какая-то невидимая сила заставила его замолчать: он лишь застыл на одном месте, вцепившись пальцами в ладонь девушки и удивлённо приподняв брови.

— Так вот, я согласна, — словно не имея другого выхода, сквозь зубы выдавила Куинси и тут же выдернула руку, поспешив уйти прочь в другую комнату, чтобы скрыть внезапно накатившие слёзы отчаяния.