Вайлетфилд Ралфс

Родерик Винслоу оторопело застыл у парадной лестницы, увидев на всех парах мчавшегося сына: тот, держа в руках крупный саквояж, тут же спустился со второго на первый этаж, оказавшись в большом богато убранном холле особняка четы Винслоу. Приостановившись, он, устало выдохнув воздух, бросил презрительный взгляд на отца.

— Куда ты торопишься? — недоумевая, поинтересовался сэр Винслоу. — И почему ты так рано пожаловал в Ливерпуль? Со дня похорон твоей жены ведь не прошло и три дня, и чете Фентон как никогда нужна твоя поддержка! А твой сын? Ты забыл, что у тебя есть сын?

— Отец, ты ещё скажи, что тебе ничего неизвестно, и ты, как и я, был в неведении, — сквозь зубы процедил Фред.

— Я не понимаю тебя, Фредерик…

— Это не мой сын, чёрт возьми! — яростно воскликнул молодой человек, нервно сжав в руке ручку саквояжа. — Я не был близок с Бланш Фентон и узнал об этом только на её похоронах!

— Немедленно возьми себя в руки! — не скрывая резко нахлынувших эмоций, рявкнул мужчина. — Да как ты смеешь говорить такое о Бланш, да упокой Господь её ангельскую душу!

— Ангельскую душу? — поморщившись, иронично протянул Фред, отступая назад. — Ангельскую душу, значит… Да вы, наверное, уже не сможете понять, на что была способна эта особа! Она обвела меня вокруг пальца, опоив каким-то зельем, после чего я почти целые сутки ничего не помнил! Личная горничная Бланш Фентон, присутствовавшая на похоронах, мне поведала об одном секрете, который всё это время скрывала. Я не верил своим ушам, когда услышал это, но…

— Что? — Родерик резко схватился за выступающий поручень лестницы. — Что ты имеешь в виду?

— Она изменила мне, отец! Изменила! — воскликнул Фредерик. — Кто же мог подумать?!

— И ты поверил простой горничной? — поморщившись, проговорил мужчина. — Возможно, она имела на это какие-то личные мотивы?

— А какой был смысл ей врать? Всё! Я больше не хочу говорить на эту тему. Я уплываю в Америку и больше возвращаться сюда не собираюсь. Можешь оповестить об этой новости чете Фентон тогда, когда посчитаешь это нужным. Прощай.

— Фредерик!

Винслоу, не отреагировав на крик, тут же ринулся к выходу. Выйдя на улицу, молодой человек вдохнул свежий прохладный воздух. Теперь Фред был уверен в том, что он абсолютно свободен: никто и ничто теперь не станет на его пути, пытаясь повлиять на его кардинальное и бесповоротное решение.

Пять дней спустя.

Фредерик Винслоу, окинув взглядом порт, запустил руку в карман пальто из чёрного драпа: удостоверившись, что приобретённый билет на «Адриатик» на месте, он посмотрел на море. Фред догадывался, что эти шесть дней морского путешествия будут длиться для него целую вечность. Мысли о том, простит ли его Роберта Куинси за его мерзкий поступок, ни на минуту не покидали его. А вдруг он зря затеял всё это и своим внезапным появлением лишь обострит её душевную боль? Возможно, она возненавидела его ещё тогда, когда он так с ней обошёлся. Но всё же, как это ни было, глубоко внутри Фреда ещё горел огонёк надежды, что и у него есть тот самый шанс быть прощённым и наконец-то обрести своё долгожданное счастье…

Поглядывая на часы, Фредерик с нетерпением ждал того момента, когда он, ступив на трап, наконец-то окажется на борту «Адриатика», отправляющегося с Ливерпуля в Нью-Йорк. Все эти дни он провёл в арендуемой квартире: возвращаться домой он категорически не захотел, потому что чувствовал, что очередной скандал просто сведёт его с ума.

— Не понимаю… — про себя пробормотал он, бросив взгляд на корабль, который был пришвартован неподалеку. Это был тот самый «Адриатик», и, казалось бы, уже как полчаса назад должна была бы начаться регистрация пассажиров. Увидев мимо проходящего морского офицера, Винслоу резвым шагом направился к нему, преградив тому дорогу.

— Простите сэр, не ответите ли вы, когда начнётся регистрация на рейс Ливерпуль-Нью-Йорк?

— Какое судно? — резким и чётким голосом выпалил мужчина: по его внешнему виду было заметно, что он куда-то торопился.

— «Адриатик», сэр, — протараторил Фредерик.

— А вы разве не знаете? Этот рейс ещё два дня назад решили отменить в связи шестинедельной забастовкой угольщиков. Вы можете обменять билет в кассе, пока ещё не поздно.

— Вот же проклятье! — воскликнул Фред и, больше ничего не ответив, тут же бросился в сторону высокого здания, где ещё пять дней назад он, даже ничего не подозревая, приобрёл билет на корабль.

Ворвавшись внутрь, Винслоу подошёл к самой первой кассе: к счастью, очередь здесь была маленькой, и молодому человеку не довелось ожидать слишком долго.

— Простите, вы можете обменять этот билет на ближайший рейс до Нью-Йорка? — протараторил Фред, нервно размахивая и так помятым билетом из стороны в сторону.

— Да, — монотонно протянула женщина. — Если вам срочно, я могу продать вам билет на «Титаник», он отправляется завтра в обед. Только если вы желаете плыть первым классом, вам придётся доплатить.

— Этого достаточно? — проговорил Винслоу, достав из портмоне несколько крупных купюр.

— Более чем, — ответила кассир, пересчитав деньги и положив их в деревянный шкафчик. — Вот ваш билет.

-Благодарю, — буркнул Фред и тут же направился прочь, облегчённо вздохнув; казалось бы, резко возникшая проблема без особого труда разрешилась, и теперь ему больше ничто не помешает покинуть завтра порт раз и навсегда….

В этот день 10 апреля 1912 года за отплытием гигантского лайнера наблюдали тысячи людей на берегу, пришедших проводить своих родственников в далёкое длинное путешествие, или же просто обыкновенных зевак, которые не могли оторвать восторженные взгляды от этого чуда инженерии, аналогов которому не было нигде в мире. В воздухе мелькало множество разноцветных платков и шляп: отплывавшие передавали последние слова приветствий, а в ответ неслись выкрики из толпы.

Фредерик Винслоу был едва ли не последним из пассажиров, которые в этот момент проходили регистрацию на рейс. Все выполнялось в невероятной спешке: люди торопливо ступали на трап, предъявляя документы, и, оказавшись на борту корабля, тут же скрывались с виду. Перед Фредом оставалась всего лишь пара человек, как вдруг он почувствовал внезапный толчок в спину: обернувшись, молодой человек узрел перед собой юркого мальчишку, жилистая ручонка которого протягивала небольшой смятый конверт.

— Сэр, простите… Это вы Фредерик Винслоу? — запыханно протараторил он, оглядываясь по сторонам.

— Да, это я, — сконфужено ответил Фред, не понимая, кто этот юнец и какое отношение он имеет непосредственно к нему. — Что… Что вам нужно?

— Это вам, — выпалил мальчик, сунув конверт в руки обескураженному Винслоу и тут же скрывшись в толпе.

— Сэр, вы можете поторопиться?! Судно на минутах должно покинуть порт, вы задерживаете очередь!

Небрежно сунув конверт в карман брюк, Фредерик ступил на трап, предъявив офицеру соответствующие документы. Эта процедура затянулась на очень короткий промежуток времени, и спустя пару минут молодой человек взошёл на самый громадный лайнер «Олимпик» класса, именующимся «Титаником».

Оказавшись на залитой солнцем прогулочной палубе, Винслоу осмотрелся: она показалась ему бесконечной. Леди и джентльмены прогуливались по ней так же непринуждённо, как по одной из улиц Нью-Йорка: грохот машин, которые приводили корабль в движение, здесь практически не ощущался. Фред двинулся вдоль палубы, с интересом посматривая по сторонам: теперь он осознавал, насколько грандиозным было это судно. Казалось бы, здесь было всё, что нужно для роскошного комфортного путешествия: курительные салоны, кафе, шикарно обставленные помещения, зал для игры в мини-гольф, бассейн и даже турецкие бани. Но даже все эти блага цивилизации совершенно никак не могли повлиять на отягощающие мысли Фредерика, которые не покидали его голову ни на минуту. Простит ли его Роберта Куинси? Он не был уверен в этом на все сто процентов, но отступать от затеянного уже было некуда. Вдохнув свежий морской воздух, Фред ощутил лёгкое движение: издав громкий гудок, судно, сдвинувшись с места, неторопливо стало отчаливать от берега…

Во второй половине дня «Титаник» прошёл пролив Ла-Манш: дул слабый ветерок, и море оставалось почти спокойным. Фредерик, покинув каюту, вышел на залитую солнечным светом прогулочную палубу. Многие пассажиры, удобно расположившись в шезлонгах, проводили время в приятной беседе, наслаждаясь чудесной погодой и прекрасным видом на море. Винслоу решил не задерживаться в этом месте: он предпочитал оставаться в одиночестве, поэтому решил посетить носовую часть корабля, где отдыхающих было намного меньше. Наконец-то достигнув цели, Фред расстегнул пуговицы своего тёплого пальто: на улице хоть и было прохладно, но молодой человек почувствовал резкий прилив тепла.

Бросив пальто на одну из наглухо привинченных к палубе скамеек, он подошёл едва ли не к самому краю, облокотившись о леер. Какой чудесный вид! Фред пытался хоть на короткое время выбросить все переживания из головы, но это ему плохо удавалось. Что же с ним случится через эти пять дней? Есть ли у него шанс, что Берта примет его? Кажется, для него это путешествие затянется едва ли не на самую вечность. Казалось бы, он должен безгранично радоваться тому факту, что ему наконец-то удалось вырваться из всей этой западни, хоть и при довольно неприятных и прискорбных обстоятельствах. Но, невзирая на это, внутри словно что-то опять больно сжало в тиски. Последний раз Винслоу ощущал подобные чувства, когда покидал дом Финчей, разбитый и раздавленный своим горем. Но почему эти ощущения посетили его вновь? Он знал одно: он всё ещё безумно любил Роберту Куинси, и даже представить не мог, что будет, если она от него отвернётся.

Солнце садилось за горизонт: вдалеке показалось побережье Франции, большой маяк на мысе Аг и длинный волнорез, который защищал вход в Шербурский порт. Тяжело вздохнув, Фредерик, ёжась от холода, направился к тому месту, где он оставил пальто. Увидев совершенно пустующую скамью, молодой человек возмущённо поморщился.

— Вот же проклятье! — воскликнул Фред, догадавшись, что кто-то попросту стащил его верхнюю одежду: на судне, кроме пассажиров первого и второго класса, присутствовало много бедных эмигрантов, которые были не прочь украсть какую-нибудь полезную вещь, тем более, если она лежит без присмотра.

Угрюмо что-то бубня себе под нос, Фред начал судорожно искать что-то по карманам брюк, но, к его сожалению, не нашёл ничего, кроме смятого конверта.

— Только не это… — закатив глаза, недовольно протянул Винслоу: он понимал, что украденное пальто было не самой важной потерей. Фред достал из кармана конверт, о существовании которого уже забыл и подавно думать. Разорвав его, он извлёк наружу странную записку. С того злосчастного момента, который имел место быть тогда в доме Финчей, Фред стал недолюбливать подобные послания: с осторожностью прочтя несколько строк, он нахмурился и, скомкав письмо, сунул его обратно в карман.

Он не знал, верить содержимому этого послания или нет. Его разбирали сомнения: может, это опять подстава? Может, таким вот мерзким образом его отец решил заманить его обратно? А что, если это что ни есть самая настоящая правда? Нет. Его отец не смог бы так вот поступить. По крайней мере, тогда он не знал, что Бланш ждёт ребёнка не от него. А сейчас? Смысл ему врать, когда Бланш мертва? Тем более, это уж слишком не благородно, и с такими вещами шутить нельзя, ведь это самый настоящий грех. Не может быть… Если это правда, и если письмо будет ним проигнорировано, он себе такого никогда не простит. Но как же Берта? Возможно, она всё ещё надеется и ждёт, уповая на тот момент, когда увидит его снова. А может, она уже давно вышла замуж за другого, стерев в порошок все воспоминания, которые так их связывали. Как же поступить? Фредерик не знал. Он лишь вглядывался в вечерние огни Шербура, освещающие огромную пристань.