Вайлетфилд Ралфс

Прошло несколько лет с тех пор, когда глупый, безрассудный поступок Кристофера Маккоя закончился необратимой трагедией, которая не могла не взволновать окружающих. Но жизнь шла своим чередом, и это происшествие постепенно испарялось из памяти тех, которым хоть краешком глаза довелось что-то видеть; в течение этих лет в городе произошло множество преступлений, которые будоражили умы жителей Лондона, и тот злосчастный случай у берега Темзы постепенно меркнул на их фоне. Но, как говорится, не существует такой трагедии, которая останется забытой человеком, которого она коснулась лично: болезненные воспоминания о случившемся будут преследовать его всю жизнь, до самого конца.

— Флер Винслоу! Вернитесь немедленно, юная леди!

— Я ни за что на свете не поеду в этот пансионат!

По длинному коридору резвыми шагами шла молодая девушка-подросток: внешний вид у неё был довольно взвинчен, а её фиалковые глаза блестели от резко нахлынувших слёз, которые она сдерживала, как могла. Громко хлопнув входной дверью, девчонка зашагала вдоль широкой аллеи прочь, прямиком к гаражам.

Фредерик Винслоу, больше не проронив ни слова, лишь неодобряюще покачал головой. Поднявшись на этаж выше, он направился к большой застеклённой двери, которая вела на балкон: отсюда открывался просто прекраснейший вид на двор. Дверь была приоткрыта: тёплый весенний ветер, врываясь в помещение, колыхал красивые занавески с золотистыми узорами на них.

Медленно отодвинув занавеску, Фредерик ступил на широкий балкон.

— Прости, я ничего не могу с ней поделать.

Он всматривался куда-то вдаль: лицо его выглядело усталым, но смирившимся. Повернув голову вправо, Фред нежно улыбнулся: его ладони коснулись чьи-то мягкие, тёплые пальцы.

— Я ума не приложу, в кого она пошла характером, — донёсся приятный голос с инвалидной коляски. — Иногда я так переживаю за неё, что сердце кровью обливается. Как же она быстро выросла!

— Это уж точно. — Фредерик импульсивно сжал пальцы. — Время летит совсем незаметно. Она совсем не похожа на её ровесниц, ведь те мечтают попасть в престижный пансион для девушек. А Флер… Внутри неё кипит бунтарство и свободолюбие.

— Наступили совсем другие времена, Фред. У Флер сейчас есть то, чего так нам когда-то не хватало. Каждый из нас выбирает тот путь, который нам близок по духу, и она уже его выбрала. Эта тяга к автомобилям довольно странная, но всё же…

— К чёрту пансионат, — махнув рукой, вымолвил Винслоу. — Флер разбирается в автомобилях не хуже мальчишек, а эти излишества, наверное, ей ни к чему. Нас всю жизнь вгоняли в общепринятые рамки, так почему же мы должны вгонять в них нашу дочь?

Он присел возле неё, продолжая держать за руку, на безымянном пальце которой под лучами солнца поблескивало прекрасное золотое кольцо. Она смотрела на него глазами, полными любви, и пусть её тело было навсегда приковано к коляске, её душа блаженно витала где-то высоко от счастья, и счастью этому не было предела. За всё время Роберта осознала одну великую истину: счастье — это борьба, и чем выше цена, тем выше вознаграждение, и оно несравнимо ни с чем земным и обыденным. Это невероятное чувство возвышенности и безмятежности, которое дарит ощущения полёта… Полёта, который вызывает улыбку.

— Я люблю тебя, Фредерик Винслоу, — тихо прошептала она, мягко улыбнувшись.