Вайлетфилд Ралфс

В народе говорят, что чудовищ не существует, считая, что им место только в сказках. Но мало кто догадывается, что самые злобные монстры могут жить среди нас, в нашем подсознании. Алчность, Корысть, Зависть, Ревность, Властолюбие и Злонравие… Они носят слишком много имён и иногда подталкивают человека на необдуманные, безрассудные действия, которые могут привести к самым непредсказуемым последствиям. Ревнивец, однажды распрощавшись со здравым рассудком, больше не будет сдерживать свои эмоции. Безобидное чувство постепенно превращается в патологическую болезнь, чудовищную и нетерпимую. На пару с братом Эгоизмом, Ревность будет выжимать с несчастного все соки, параллельно подпитывая его безумие… «Да как ты посмел отступиться назад? Она твоя и будет принадлежать только тебе! Слабый, безвольный идиот!» Эти слова будут витать в голове каждый час, каждую минуту, каждую секунду… До одного определённого момента. До того самого момента, когда ревнивец решится поставить все точки над «и», наконец-то облегчив этим себе страдания и, в то же время, причинив чудовищную боль…

В то раннее утро Роберта, собрав свой небольшой саквояж, устало взглянула на свою спящую дочь. Она до сих пор не могла поверить в те слова Кристофера Маккоя. Неужели он всё-таки сумел понять её и отпустить? Она прекрасно знала, что Кристофер не был с тех людей, которые, погорячившись, тут же берут свои слова обратно. Мистер Маккой был непоколебим в своих решениях, и если уж он принимал их, то принимал безвозвратно, и ничто больше не могло их изменить: это было реально, разве что имея возможность поворачивать время вспять.

— Мама?

Флер, сонно зевнув, распахнула глаза. Повернув голову, девочка устремила взгляд на мать, которая выглядела весьма взволнованно.

— Доброе утро, дорогая, — улыбнулась Берта, тут же поцеловав малышку в лоб. — А сейчас ты должна поскорей встать, ведь я приготовила для тебя твоё лучшее платье.

— Это то самое новое платье лилового цвета? — резко соскочив с кровати, восторженно протараторила Флер.

— Да, это то самое платье. — Роберта продолжала улыбаться, но всё же голос её звучал подавленно.

— А сегодня разве свадьба тёти Люси? Ведь я помню, что ты говорила, что это платье я должна надеть на торжество… Не так ли?

— Какая же ты у меня проницательная, — мило проговорила женщина. — Нет. Сегодня мы с тобой отправимся в длинное путешествие, и я надеюсь, что оно тебе понравится.

— А как же дядя Кристофер? Он поедет с нами?

— Нет, — взволновано протараторила Берта, взяв в руки детское нарядное платьице. — Мы отправимся вдвоём. А в самом конце путешествия тебя ожидает приятный сюрприз!

— Ура! Обожаю сюрпризы! — воскликнула девочка.

Недолго мешкая, Берта тут же помогла Флер сменить ночную рубашку на дневной наряд; расчесав длинные густые волосы, женщина повязала на них белоснежный накрахмаленный бант.

— Пойдём скорее, — схватив дочь за руку, протараторила Роберта, направившись к выходу.

Выйдя из дома, миссис Маккой тут же ускорила шаг, тем временем как Флер едва успевала за ней. Берте хотелось поскорей отойти от этого дома на безопасное, по её мнению, расстояние: она допускала к себе мысль о том, что разозлённый Маккой, пренебрегший своим решением, бросится за ними в погоню. И вот спустя некоторое время впереди показалось заветное здание банка: на этот раз Роберта не стала задерживаться на улице, решив войти вовнутрь помещения. Оказавшись в просторном холле, Берта растерянно осмотрелась по сторонам: здание было огромным, и она совершенно не знала, куда ей идти и где искать Фредерика Винслоу.

— Вам чем-то помочь? — раздался приятный женский голос из-за приёмной стойки.

— Да, пожалуйста, — вздрогнув, пробормотала Берта, схватив дочь за руку. — Мне нужно попасть к Фредерику Винслоу…

— Вы к нему записывались?

— Нет…

— Роберта!

— Фред…

Он мчался ей навстречу, тем временем как сотрудница банка лишь недоумевающе хлопала ресницами. Что здесь происходит? Берта, облегчённо вздохнув, потянула блаженную улыбку, тем временем как Фред всё с большим и большим удивлением поглядывал на маленькую девочку, которая лишь хмурилась, пытаясь понять, почему она здесь и кто этот мужчина.

— Берта! Поехали скорее, — протараторил он, схватив её за руку.

— Сэр Винслоу, на минутах к нам должны пожаловать весьма важные клиенты, и с ними нужно будет провести переговоры… — пробормотала женщина за приёмной стойкой.

— Нет, нет, Кэйти, не сейчас! — выпалил Фред, направившись к выходу. — Нэйтон прекрасно справляется, думаю, он сможет меня заменить. До скорой встречи!

— Мама… Кто этот дядя? — обескуражено бормотала девочка, остановившись у автомобиля; она дёрнула мать за рукав, но та будто не слышала её. Наконец-то свершилось то, о чём она мечтала все эти годы! Они смотрели друг друга пылкими, влюблёнными взглядами, как тогда, восемь лет назад. И, если всё вокруг изменилось до неузнаваемости, то внутри осталось так, как прежде…

— Фред, это Флер, — прервав молчание, проговорила Берта. — Моя дочь…

От этих слов у молодого человека словно что-то ёкнуло в груди: хоть его глаза и наполнились грустью, он старался не подавать виду.

— Можешь называть меня дядя Фред, — нагнувшись, улыбнулся он, протянув девочке руку и тут же ощутив на себе проницательный взгляд фиалковых глаз. Но почему… Почему они ему кажутся такими знакомыми?

— Я Флер, — звонким голосом ответила девчонка. — Мне мама никогда не говорила о том, что у неё есть друг по имени Фред…

— Это было моей маленькой тайной, — мило ответила женщина, садясь в автомобиль.

— А куда мы сейчас отправимся?

— Тебе там понравится, — бодро проговорил Винслоу, сев за руль и прикрыв дверку авто.

Автомобиль мчался той самой дорогой, которая вела к Вестминстерскому мосту. Миновав мост, он свернул направо. Все архитектурные творение Лондона остались позади, а впереди показалось бескрайнее поле: здесь было тихо и спокойно. Недалеко от буковой рощи, красовавшейся вдалеке, показался огромный шикарный особняк: Роберта сразу же поняла, кому он принадлежит.

— Как же здесь прелестно! — восхищённо воскликнула Флер, всплеснув ладонями; они остановились у высоких кованых ворот, служивших входом на территорию поместья.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, но… Мне пока не следует делать это при дочери, — незаметно шепнула Берта на ухо Фредерику. Тот, ничего не ответив, тут же повернулся лицом к девочке, сидевшей на заднем сидении.

— Флер, а во что ты предпочитаешь играть? — по-озорному улыбнувшись, проговорил Винслоу.

— Я играю в куклы, но больше предпочитаю читать книги, — с гордо поднятой головой ответила Флер: в этот момент ей хотелось показаться взрослой перед этим статным господином.

— У меня в доме есть огромная библиотека, — прищурившись, протянул Фред. — А ещё у меня есть лошади.

— Лошади? Обожаю лошадей! — радостно взвизгнула Флер, подпрыгнув на сидении. — А на них можно кататься, дядя Фред?

— Конечно, а для чего их ещё тогда держать?

— Фред, она ведь ещё ребёнок, чтобы садиться на такое огромное животное, — заметила женщина, бросив на Винслоу упрекающий взгляд.

— У меня есть парочка уэльских пони. С Томом ей нечего бояться.

— О Господи, Фред… — коснувшись ладонью лба, проговорила Роберта. — Флер, если ты будешь послушной девочкой, дядя Том научит кататься тебя верхом.

— Непременно я буду слушаться! — Глаза девочки сияли от счастья.

— Флер, мне надо будет отлучиться на пару часиков, — вздохнула Берта. — У нас с дядей Фредом очень важные дела, которые надо решить. Ты не будешь плакать в моём отсутствии?

— Мама, я ведь уже совсем взрослая, — недовольно поморщив носик, буркнула девочка.

— Не беспокойся, с ней всё будет в порядке, — положив ладонь на плечо женщине, произнёс Фредерик. — Я тебя уверяю.

Флер была вне себя от радости: она всегда любила всё новое и неизведанное и с удовольствием осталась в поместье, полным прислуги, что в то время уже было весьма редким явлением: такую роскошь могли себе позволить только богачи.

В этот раз Берта с Фредериком остались вдвоём. Он предложил остановиться ей на одной из набережных реки Темзы: это было одно из немногих мест, где можно было насладиться тишиной и прекрасным видом, который наблюдался на противоположном берегу реки.

Приглушив мотор, Фредерик, выбравшись из машины, галантно протянул руку Роберте.

— Фредди… — протянула она, опустив взгляд; он смотрел на неё так, словно ожидал объяснений, и женщина прекрасно это чувствовала.

— Я не хочу давить на тебя, — проговорил он, продолжая держать её за руку. — Не хочу причинить тебе боль, как тогда… Впредь я не допущу, чтобы ты страдала!

— Фред, я всё решила.

Молодой человек смотрел на неё с явно выраженной тревогой: он не знал, что она скажет, и вполне допускал мысль, что видит её в последний раз.

— Я… Я остаюсь. Остаюсь с тобой, Фред. Я больше туда никогда не вернусь.

Она чувствовала его тёплое, учащённое дыхание; подтянув Берту к себе, Фред коснулся своим лбом её лба, от чего та вздрогнула. По телу опять разлилось приятное тепло, заставляющее сердце учащённо биться.

— А как же твой муж? — невнятно пробормотал он. — Он уже знает о твоём решении? А хотя… Какая, к чёрту, разница! Ты теперь со мной, Роберта, и я тебя больше никуда не отпущу, слышишь?

— Кристофер отпустил меня, — на одном вздохе проговорила женщина. — Отпустил, представляешь?

— Наконец-то мы вместе… А Флер? Она уже знает обо всём? — его голос прозвучал взволнованно. — Господи, я даже не подумал, она ведь с тобой! И не говори, Берта, что Маккой просто так отпустил свою дочь.

— Фред, она не…

В ту же секунду речь Роберты резко оборвалась. Она отчётливо слышала гул мотора, а потом чьи-то шаги; прижавшись к Фреду, она медленно повернула голову и тут же оторопела: в её глазах застыл страх и ужас, а тело бросило в дрожь. Прямо в несколько метрах от них стоял, пошатываясь на одном месте, Кристофер Маккой: выглядел он весьма неряшливо, и догадаться, что он был пьян, не составляло особого труда. Вблизи от него стоял старый «Форд»: откуда он взял автомобиль, Роберта даже предположить не могла.

— Добро пожаловать обратно в наш жестокий мир, мистер Винслоу, — едва поворачивая языком, ехидно протянул Кристофер.

Тем временем Фредерик не отходил от Роберты ни на шаг. Нахмурившись, он недоумевающе смотрел на Маккоя и не мог поверить в то, что время способно так сильно изувечить человека. Во что же он превратился? Лишь в жалкое подобие себя, наполненное злобой и ревностью, при этом ломающее судьбу ни в чём не повинной девушки.

— Вы изменились, мистер Маккой, — сухо протянул Винслоу. — Зачем вы приехали? Всё уже решено, поэтому прошу вас покинуть это место.

— Я приехал поквитаться… Знаете, мистер Винслоу, из-за вас моя жена едва ли не покончила жизнь самоубийством. И если бы не я…

— Кристофер, даже не думай, что я к тебе вернусь! — наконец-то вспылила Роберта: теперь ей этот человек был противен, как никогда.

— Ты думаешь, всё так просто, милая? Думаешь, что я просто так тебя отпустил? Я всегда знаю, что я делаю, и у меня всё чётко идёт по плану, — хитро усмехался мужчина, в одно мгновение запихнув руку за пазуху пиджака.

— Не несите ерунды и убирайтесь прочь, — сквозь зубы процедил Фред, насторожившись: Маккой вёл себя уж слишком подозрительно.

— Знай, дорогая моя, рано или поздно приходит возмездие… А после него лишь пустота. Пустота, которой нет конца. Я не люблю, когда у меня отнимают то, что принадлежит мне. Ты меня слышишь, Фредерик Винслоу? Я тебе даю последний шанс. Исчезни из нашей жизни, и больше никогда не возвращайся. Берта?

— Даже не подумаю, — прошипела Берта. — Ты подлец, Маккой, которых свет не видал!

— Наверное, мне самому следует с ним разобраться, — изрёк Фред, на шаг отступившись от женщины.

— Что, смельчак всё-таки решил разобраться по-мужски? — засмеялся Кристофер. — Тебе это не поможет. Мне плевать, я не считаюсь с теми, кто преграждает мне путь. Мне некогда церемониться. Ты делаешь хуже только себе, и ты уйдёшь. Хоть даже так.

— Фред!!!

В один момент ужасная, жуткая мысль вселилась в голову Роберты. Она смотрела и не верила своим глазам: Кристофер, наконец-то высвободив руку из-за пазухи пиджака, обнажил то, что привело женщину в неописуемый ужас. Мужчина одним ловким движением пальца снял курок с предохранителя и вскинул руку вверх, нацеливаясь на Фредерика Винслоу, при этом злобно похихикивая.

— Где ты… где ты это взял? — лицо Берты тут же стало бледнее полотна.

— Отступись, — прокряхтел он, но женщина даже не думала его слушаться.

— Убирайся к чёртовой матери!!!

Лицо Фреда пылало от гнева: он был уверен, что мужчина таким образом решил отпугнуть его, но в голове Маккоя витали совершенно иные мысли.

— Нет!!!

Всё произошло так быстро и неожиданно, что Фредерик Винслоу даже не успел предпринять никаких действий. Она, не ведая что творит, бросилась к оторопевшему Фреду; в сию же секунду грянул громкий выстрел, разразивший воздух и спугнув стаю птиц, которые восседали на одном из близ растущих деревьев. Берта почувствовала, что будто что-то сбило её с ног.

— Берта!!! Нет, нет, нет…

Он склонился над ней, аккуратно придерживая голову и наблюдая необратимую картину: девушка угасала у него на глазах. Она всё еще продолжала держать его за руку, ещё до конца не осознав, что с ней произошло непоправимое. Берта думала лишь об одном: вот он, здесь, живой и невредим… Моргнув, она устремила свой угасающий взгляд на Фреда.

— Что ты натворил?! — под влиянием нахлынувших эмоций, в истерике вскрикнул он. — Да будь ты проклят!!!

Маккой больше ничего не ответил. Теперь его словно подменили: его наконец-то посетило осознание того, что он натворил. Нет, он не желал, чтобы всё так закончилось! Он целился в чёртового Винслоу! Нет, только не это… Мышцы на его лице судорожно дрогнули.

— Роберта… — глухо прохрипел он, медленно приставляя револьвер к виску. — Прости… Меня… За всё…

У каждой роковой ошибки есть своя цена, регулируемая чувством вины и совести: иногда они бывают безжалостными и бессердечными. Они приходят совершенно внезапно и, вонзаясь в нутро острыми клыками, сжирают человека изнутри, превращая его жизнь в тленную экзистенцию. Раздался ещё один выстрел: выстрел, навсегда решивший последующую судьбу Кристофера Маккоя.

Жуткая атмосфера воцарилась на набережной. Фред продолжал поддерживать голову Роберты: по его щекам стекали слёзы, и он даже не пытался их сдерживать. Но почему? Почему жизнь так несправедлива? Он смотрел на неё глазами, полными отчаяния.

Берта прикрыла глаза: она больше ничего не чувствовала. Она должна, должна найти в себе силы сказать ему это! Иначе, её смерть была бы бессмысленной. Она умирает? Разве это возможно, вот так взять и умереть, когда счастье совсем рядом? Бедная Флер… Нет! Она не останется сиротой, как однажды осталась она! Приложив огромные усилия, Роберта опять распахнула глаза.

— Фредди… — слабым голосом протянула она. — Флер…

— Берти, милая Берти. — Он гладил её по волосам, пребывая в полном отчаянии. — Я тебя не брошу, слышишь? Ты выкарабкаешься. Сейчас здесь будет полиция, и…

— Флер… Она… — каждое слово Роберте давалось с необыкновенным трудом. — У неё твои глаза, Фредди.

— Я… Я не понимаю, — пробормотал молодой человек.

— Я бы хотела, чтобы она узнала правду… Фредерик, Флер, она… Она твоя дочь…

Когда мы осознаём, что наша душа разрушается, мы ощущаем несправедливость, которая, в свою очередь, вызывает душевную ноющую боль. В тот день Фредерик Винслоу ощутил нечто подобное: словно сотни кинжалов резали его изнутри, оставляя после себя ужасные раны. Но что это за странное чувство? Он много раз слышал о том, что, отдавая, есть шанс приобрести что-то взамен. Но Фред даже предположить не мог, что это когда-то коснётся и его, и теперь в глубине его души горел маленький, но яркий луч надежды.