Страница 81 из 116
– Горпина…
– Не надо мне твоих благодарностей, Прохор. Ты сам знаешь, что если в семье ладу нет, то Рокнесгер распорядится по-своему. На всё воля богов. И спорят с ними только глупцы.
– Ерошка…
– Будет жить твой сынок… Всё самое плохое позади. Руту благодари. Сообразительная выросла деваха. А остальным своим передай, чтобы забыли ко мне дорогу. На порог не пущу. Ты – приходи, они – нет. Я к вам загляну завтра. И если твоя жёнка попытается меня выставить из дома, прокляну. Ты знаешь, как я к ней отношусь. Бывай, Проша. Это испытание нужно пройти. Если оно не сплотит вас, значит… Ладно, богам видней, куда тебя вывести. И это, – она помолчала, решаясь говорить или нет, но всё же решилась: – с бабой своей разберись, понял?
Ведьма похлопала отца по плечу и, еле переставляя ноги от усталости, поплелась к Агату.
– Горпина, стой! – бросилась я за ней.
Она остановилась. На бегу я доставала из-за пазухи припрятанный золотой.
– Это тебе за работу, – всунула я ей в руки монету.
Она не стала отпираться, попробовала её на зуб, ухмыльнулась и спрятала в сумке.
– Благодарствую, Рута. Чернявый влюблён в тебя. А второй… – ведьма осеклась и замолчала.
– Что второй, Горпина?
Сердце бешено колотилось. Ну же, ведьма, скажи, что скрывает Альгин?
– Он твоя тень, Рута. Вернее, тень от тени. Сам расскажет, когда время придёт. Не торопи его.
– Откуда ты всё знаешь? – только и смогла произнести я.
Неужели люди правы? Неужели она бывшая послушница храма Всепоглощающей Тьмы?
Ведьма горько ухмыльнулась краешками губ.
– В тот год многих изгнали из Сытова. Всех тех, кто не захотел при королевском дворе остаться, – нехотя сказала она. – Молодой и глупый король решил пойти по стопам своего отца… Да ладно, что было, то прахом развеялось. – С горечью выдохнула ведьма. – Лучше домой не ходи.
– Почему?
– Как знаешь, – Горпина словно не слышала меня, – от судьбы рогожкой не накроешься. Бывай, Рута, ещё свидимся.
Горпина медленно взобралась на Агата и шагом пустила коня, уезжая к своей хате. А я стояла и смотрела удаляющейся фигуре вслед.
Дома я обняла на прощание отца и только хотела обнять маму, как она меня резко оттолкнула. Да так, что я чуть не упала, хорошо, что Кхыбра поддержала.
– Это всё из-за тебя!.. – гневно прошипела она. – Если бы ты до полдня не дрыхла, ничего бы этого не произошло!.. И Ерошка был бы цел! Даже подруга твоя полезла яблоки рвать, а ты?!..
– Замолчи, Христя, – тихо сказал батя. – Её вины ни в чём нет.
Но она, казалось, не слышала его.
– Забыла, что это твоя обязанность – яблоки собирать?! В академию она поступила!.. Толку от твоей академии! Кухаркой ты и здесь могла бы стать! Велико достижение – скалкой махать в тёткиной таверне! Или в корчме не намахалась?! Мало было, да?! Думала, что ты, как порядочная, будешь работать у Пелагеи, деньгами нам помогать! А ты?!.. Всю жизнь только о себе и думаешь!.. Тебе плевать на семью!.. Даже косу зажилила!..
– Мама… – по моим щекам потекли слёзы. Сколько можно меня во всём обвинять? – Что ты говоришь?! Опомнись! Вы же не последний кусок хлеба доедаете… А Ерошка… я не виновата в том, что он упал.
– А кто виноват, если не ты?! Ты дрыхла без задних ног, ещё и вместо работы тут же села жрать!
– Христя, замолчи! – заступился батя.
– Да как тебе не стыдно!.. – не выдержала я.
– Ты ещё меня и стыдить будешь?!
– Мама…
– Да какая я тебе мама?! Ведьмовское отродье! – Её лицо перекосилось от злобы. Повернувшись к отцу, она выдала: – Говорила мне мать не выходить за тебя, дурня, замуж! Не послушала! Пожалела! А меня кто жалеть будет, а?! Говорила мама, что локти кусать от досады буду! Вот оно!.. Боком вылезла доброта моя!.. Сыночка, Ерошку, ты, сгубила, тварюка!.. Ты!..
– Прекрати… нет её вины в случившемся… – голос отца был глухой и низкий, словно он из погреба говорил.
Я остолбенела.
– Батя?.. Что… что всё это значит?..
– То и значит! – рыкнула мать. – Прохор, что ты стоишь как в рот воды набрал?! Давай, расскажи своей племяшке кто кому отец и мать?! Чего заткнулся?! Давай, рассказывай! Как на коленях передо мной ползал, как тыкал мне в лицо этой дрянью! – Она показала пальцем в мою сторону. – Спаси малютку, она сиротой осталась! – перекривила она отца. – Чего же ты теперь умолк, а?!
Меня качнуло. Я схватилась за стол.
– Как же я тебя ненавижу! – выплюнула та, которую я всю жизнь называла матерью.
– Христина, замолчи, – каким-то чужим голосом сказал… отец?
– Папа… – горло сдавил спазм. В ушах забу́хали огромные барабаны. Перед глазами всё поплыло. Я сделала шаг, держась за стол, но ноги предательски подкосились, и я упала.
Пришла в себя на улице. Я лежала на коленях Германа, он бережно придерживал мою голову. Рядом на корточках сидела Кхыбра и держала меня за руку. Возле неё стоял бледный Альгин. Из дома вышел отец с кружкой.
– Держи, дочка.
Я села, опершись о плечо Германа. Дрожало всё тело. Зубы клацнули о край глиняной кружки, отвар полился на кофточку. Гера забрал у меня отвар и достал из кармана маленькую знакомую бутылочку – свирельник. Я выдохнула и одним глотком выпила содержимое. Горло обожгло, из глаз полились слёзы. Не столько от ожога, сколько от обиды. Меня всю жизнь воспитывали чужие люди, которых я считала родными. Но… я никогда не смогу этому мужчине сказать «дядя». Он меня вырастил в своей бесконечной любви.
Батя опустился на лавку рядом со мной и заговорил тихим и глухим голосом, и оттого он, голос, казался чужим, словно я его слышала первый раз в жизни.
– Надо было раньше тебе обо всём рассказать. Да только никак не подворачивался нужный момент. Думал, что когда повезу тебя на станцию, смогу рассказать, а оказалось, нет… Прости меня, Рута…
– Кто мои настоящие родители? – Шок прошёл, внутри всё успокоилось.
Отец вздохнул, тяжело давался ему этот разговор.
– Мой брат Егор учился в академии. Он был бы целителем… Там он влюбился в очаровательную девушку. Между ними вспыхнули чувства. Твоя мать, Оуэлла́на – полуэльфийка из древнего рода Солнценосных эльфов. Она вместе с Пелагеей училась на том же факультете, что и твоя бабушка. – Он помедлил. – А теперь на нём учишься и ты. Ты не унаследовала острых эльфийских ушек, но у тебя дар творить волшбу на кухне. Потом задашь вопросы, – увидев моё желание спросить, сказал батя, – дай мне выговориться. Я все эти годы жил надеждой не в таких обстоятельствах рассказать тебе правду. – Он перевёл дыхание. – Егор и Оуэллана поженились. Она уже носила под сердцем тебя и строила планы, что обязательно откроет собственную пекарню. Хлеб у неё был знатный. Король настаивал, чтобы она работала на него, но Оуэллана была слишком свободолюбивой, чтобы подчиняться чьим-либо указам. Кстати, тогда в академии учились платно. Никакого королевского содержания не было. Люди не хотели влезать в кабалу обжорства и безделья молодого Эрика Праздного. Мечтам твоей матери не суждено было сбыться… Она ушла к Аргине сразу же после того, как родила тебя. Она успела дать тебе только имя – Рута. Брат не смог спасти жену – его послали в Алиандевию. Портал сломался… Егор погиб в тот же день, что и Оуэллана. Они оба теперь в Айгронисе… Род полуэльфийки не признал тебя, для них ты грязнокровка. Мама уговорила меня оставить учёбу. Если боги посылают испытание – его нужно пройти. Мне ничего не оставалось, как поклясться Рокнесгер, что выращу и воспитаю тебя как родную дочь… Богиня услышала мою молитву и послала, как мне тогда казалось, добрую девушку. Я познакомился с Христиной. Она была очень бедна и, как мне показалось, сострадательна и милосердна к чужому горю. Каюсь, я действительно стоял перед ней на коленях, умоляя принять тебя как родную… Знал бы я, чем это всё обернётся, закусил бы удила и сам бы воспитал…