Страница 18 из 116
Глава 5. Таверна «Клич вепря»,её работники и посетители
ГЛАВА ПЯТАЯ
ТАВЕРНА «КЛИЧ ВЕПРЯ», ЕЁ РАБОТНИКИ И ПОСЕТИТЕЛИ
В комнате спала Орсяна, мы, стараясь не шуметь, переоделись и вышли на улицу, где нас ждал отец.
– Я сам вас отвезу к тётке. А то с вашей удачей снова куда-то вляпаетесь.
Мы с Кхыброй хихикнули, но согласились. Сев в повозку, мы наконец-то рассмотрели Сытов. К академии примыкал Магический квартал. Там жили и практиковали маги всех стихий, оракулы, целители и прочие представители этой профессии. Причём тёмные маги жили обособленно, в самом конце квартала. Об этом нам рассказал извозчик, который оказался добрым и словоохотливым дядькой.
– К ним чаще всего бегают за порчами, приворотами, а то и более гнусными делами, – продолжал он. – Там же магические лавки, где продают всё что душе угодно: от амулетов и зелий, до зверушек и прочей магической атрибутики.
– Зверушек? – удивилась Кхыбра. – А что в них особенного?
– Сходите туда, узнаете, – хохотнул мужичок. – Вы ж юные адептки?
– Ага, только поступили, – подтвердила его слова троллиха.
– У-у-у, тогда у вас всё впереди! А факультет какой?
– Кулинарный.
– Ух-ты! Давненько у нас не было магов-кулинаров.
Батя тяжело вздохнул и уставился невидящим взглядом на дорогу.
Улицы Сытова утопали в зелени. Вдоль дорог росли кудрявые липы и клёны, тень от которых защищала от знойного летнего солнца. Мы проезжали Центральную площадь. Здесь высилась сцена, украшенная разноцветными флажками. В самом сердце площади бил красивейший фонтан. Мы с Кхыброй даже привстали, чтобы получше его рассмотреть. А извозчик сбавил бег лошадок, чтобы мы смогли насладиться зрелищем.
– Это маги-стихийщики с главным архитектором столицы соорудили фонтан, – не без гордости сказал дядька. – Горожане любят прогуливаться возле него.
Это было что-то невероятное: в центре прямо в воздухе висел огромный водяной шар, похожий на седой одуванчик, из которого тонкими струями била вода. Вокруг него в самом низу располагались шары поменьше, которые больше походили на кактусы с мощными иглами. «Кактусы» вращались вокруг своей оси то быстро, то медленно. И длина «иголок» была разной. От этого они становились похожими то на цветы, то на водяные шутихи. Вверх, из шапки «одуванчика» била высокая мощная струя воды, поддерживая находился ещё один шар – хрустальный. От тяжести хрусталя вода равномерным гладким потоком струилась вниз, словно накрывая фонтан куполом.
– Там ещё золотые рыбки плавают, а люди бросают монетки и загадывают желания, – продолжал рассказ кучер. – А ночью включают разноцветную магическую подсветку. В последнюю ночь лета из бухты Семи Стихий привозят сирену, которая поёт Прощальную Песнь лету. Жители многих стран приезжают в Сытов, чтобы насладиться её пением.
– Вот бы послушать, – мечтательно сказала я.
– Дык, чего ж не послушаете? Лето пройдёт как один день!
– Ага, целых три месяца. И юноцвет1 ещё не закончился, – угрюмо сказала Кхыбра.
– Да сколько там его осталось? Пять дней, – вступил в разговор отец.
Я покосилась на него и улыбнулась.
– У тебя хоть деньги остались? – продолжил он.
– Да, не волнуйся. Я этому гаду сказала, что у меня только две серебрушки.
Батя усмехнулся в бороду и хитро прищурил глаза.
– А ты у меня оказывается, не настолько простовата, как кажешься?
– В корчме поработаешь и не такому научишься, – парировала я.
Мы проехали мимо строгого трёхэтажного здания, которое делили префектура, магистрат и мэрия. Никакой лепнины, никаких эркеров – одни простые скучные линии. Правда, на углах сидели такие же мрачные и скучные горгульи. Оно и понятно, здесь работают творцы законов, права и порядка. Как сказал кучер, за зданием префектуры – квартал элиты города. Он так и называется – Элитный. Дома́, по словам того же кучера, просто роскошны. У них и ресторация своя имеется. Ого! Я никогда в жизни не была в ресторации. Только в «Модном Сытове» видела картинки этого заведения. Если верить художникам, то там было не то что роскошно, а превосходно. И как только богатеи сидят на таких изящных стульях. Я же барышня с чувством юмора! Вот и представила, как тонкие ажурные ножки расползутся как паучьи лапки. Случись такое, разговоров бы на неделю хватило. Как вельможа поломал элитную мебель. Эта мысль меня даже развеселила.
На противоположной стороне от префектуры располагался Ремесленный квартал, где жили труженики и мастера своего дела. Там можно было заказать кованые решётки на окна или ворота, купить гончарные и соломенные изделия. Скорняжные и швейные артели, мастера-стеклодувы и сапожники. Но самое главное – там продавалась всевозможная кухонная утварь. Нет, я, конечно же, люблю драгоценности. И никогда бы не отказалась от шикарных серёжек из «Лу-Акарии», но практичность убивает во мне чувство прекрасного. Если измерять серёжки количеством сковородок, кастрюль и иной кухонной посуды, то на эти деньги можно не только скупить весь ассортимент, но и открыть крохотную харчевню. Но, как сказала моя бывшая подруга Тайка: «Негоже прекрасное измерять примитивным». Возможно, она права.
Слева от Ремесленного квартала – Купеческий. Чего там только не было! Помимо практичных домов с лавками на первом этаже и комнатами на втором, там был крытый рынок, где в любую погоду торговали самым разнообразным товаром. Здесь можно было купить и заморские ткани, и диковинные вещи, и разноцветный бисер для вышивки. А главное, здесь был целый ряд эльфийского чуда! По-другому их товары назвать нельзя. Как только мы с Кхыброй заработаем деньжат, обязательно туда сходим. Может, удастся выторговать у них чудесную юбку, расшитую бабочками. При ходьбе, бабочки словно оживали и порхали по юбке вверх-вниз, как будто она была лугом, а не отрезом ткани. В прошлом году я её так и не выпросила у родителей. Мама сказала, что платить за шмотку двести серебрушек, которая потом будет лежать в шкафу и кормить моль, выше её понимания. Аргументы были железными:
– Вот куда ты её носить собираешься, в корчму? Там она быстро вся жирными пятнами покроется, и ты её выбросишь. Поэтому мы тебе купим чёрную, шерстяную. И тёплые панталоны с начёсом на зиму.
Я готова была сквозь землю провалиться от озвученного мамой – рядом стоял красивейший эльф и улыбался услышанному. Сколько я ни приводила аргументов: что работаю за двоих, готовлю обед и перемываю всю посуду тогда, когда весь дом уже спит – ничего не действовало. Мама оставалась непоколебима. Она с лёгкостью всё отметала:
– У Коры трое детей, Лютка ждёт двойню и Витка беременна. Им нужно помочь. У Ерошки сапоги прохудились, нужны новые.
Когда я заикнулась о том, что у сестёр есть мужья, которые должны их содержать, то мама цыкнула:
– Много ты понимаешь!
И Маруна меня дёрнула сказать:
– Но ведь твоя мама и грошиком не помогла, когда ты родила Витку! Почему я, ишача, не могу купить то, что хочу?!
И получила пощёчину. И проревела весь вечер и всю ночь у себя в комнате.
Бабушка Кора, в честь которой назвали мою младшую сестру, была скупердяйкой. Она ни копейки не дала маме, когда у неё родилась Витка. У нас тогда все деньги уходили на корчму. Бабушка Аконита с папой работали и днём, и ночью. Мама следила только за домом, иногда прикрикивая на меня, чтобы я нянчила Витку, в мои-то шесть лет! Папа с бабушкой и строили, и обустраивали, и товары закупали, и рекламу заказывали в глоскской газете, и работников нанимали. Я ими тогда любовалась: бабуля у меня была мировецкая. Как же мне её не хватает! Надо будет на досуге её тетрадь изучить, а то за работой всё некогда. На дешёвые романчики времени хватало, а вот только брала в руки тетрадь, глаза слипались, и я засыпала сном младенца.