Страница 16 из 116
– А он тоже ничего, – губы расплылись в улыбке, и я стрельнула глазами в Гриса.
Альгин с ненавистью смотрел на горе-кухарей.
– Нас это… мамка достала. Женитесь да женитесь. Вот мы и это…
– Вы прямо здесь собирались жениться?! – у Геры отвисла челюсть. – Что с девчонками? – он посмотрел на нас, а мы, не сговариваясь, помахали ему руками.
– Эти… хм, кухари подмешали им капли сурмика.
– И сколько капель?
– Да мы по чуть-чуть, – залепетал Мыш.
– Самую малость в гуся, немного в сок и десерт.
Альгин выругался.
– Хватайте их и тащите к целителям, – кивнул он друзьям и повернулся к братьям. – А с вами завтра будет разбираться ректор.
– Не губи! – упал на колени Миш. – Не хотели мы. Просто девчонки приглянулись. Ну и…
– Я уже слышал, – процедил сквозь зубы Альг, – вы жениться хотели. А о них вы подумали? Может, они чего-то другого в жизни хотят? А как вы завтра утром бы на них смотрели, а?
– Да мы, это… – мямлил Мыш. – Мы же с благими намерениями.
– Что-о-о? – брови Богриса поползли на лоб.
Мыш пробубнил что-то невнятное.
– То-то я думаю, что это вы так расщедрились? Стол накрыли, всех пригласили. Может, вы и Зурмса разбудили? А что, пока мы за упырём гоняемся, вы свои грязные делишки бы состряпали!
– Да побойся Аргину! Мы к этой нечисти никакого отношения не имеем! – Миш возмущённо посмотрел на Альга.
– Но я всё равно расскажу об этом ректору.
– Не надо, Альгин, пожалуйста, – Мыш покаянно сложил на груди ладони лодочкой. – Прости, сглупили. Готовы кормить вас три раза в неделю перед отбоем.
– Что здесь происходит?! – раздался громкий голос в дверях. – Отбой не для вас, адепты? Что тут за пиршество?
В столовую вошёл ректор собственной персоной. На нём был тёмный плащ, наброшенный поверх светлой мантии.
– Здесь что, все оглохли или языки проглотили?! – Ричард Бланц обвёл всех испытующим взглядом.
– Какой красивый мужчина! – Кхыбра всплеснула руками и села, подперев голову кулачком.
– Что? – на секунду растерялся тот. – Вы только поступили в академию и уже напились?
– Надо ж было отметить это великое событие! Не каждый год к вам поступают такие адепты! – ляпнула я и подмигнула ректору.
Профессор наивысшей Спирали Маятника вначале побелел, затем, побагровел, а после его лицо пошло серыми пятнами.
– Вон! – горячим шёпотом сказал он. А пальцы плели какой-то странный узор.
– Ой, пойдём, Кхыброчка, а то он сейчас в нас как бросит стрелу или молнию, – я схватила троллиху за рукав платья и потащила к выходу.
Но Кхыбра успела обернуться и бросить магистру через плечо:
– Стрелу! В самое сердце! Стреляй!
Мы успели выбежать. Дверь столовой разлетелась в пыль.
– Ого! – хихикнула я. – Вот это бы тебя шибануло!
И мы громко расхохотались. Что было дальше – не помню. Словно кто-то скребком тщательно всё соскрёб из памяти.
Утром мы очнулись в странном месте. Вокруг всё было светло-зелёного цвета: и стены, и занавески, и пледы, которыми мы были укрыты. Наша одежда висела рядом на стуле.
– Кхыбра, – позвала я троллиху.
– А? – тут же откликнулась та.
– Где мы?
– Не знаю.
– А как мы сюда попали?
– Не помню.
– А куда мы вчера ходили?
– Разве мы куда-то ходили?
Мы замолчали. А в комнату зашла дриада.
– Орсяна!.. – мы с Кхыброй обрадованно подорвались с кроватей, но тут же улеглись на место, прикрываясь пледами.
– Ох, барышни, вы нас и напугали!
– А что вчера было?
– Вы не помните? – искренне удивилась дриада.
– Не-а, – честно признались мы.
– Вас накачали каплями сурмика.
– Что за капли? – равнодушно спросила я.
– Это очень мощный афродизиак. Масло сурмика – основа для приворотного зелья. А вы вчера убойную дозу приняли.
– Каким образом? – побледнела троллиха.
– Вам в еду и питьё подмешали.
– Провалиться мне в Марсулу! – я вспомнила часть вчерашнего вечера, Кхыбра, похоже, тоже. Я села на кровати, прикрываясь покрывалом. Тело не болело. О вчерашней скачке на коняшке ничего не напоминало. Вот это и я понимаю, исцеление!
– Я не могла вас бросить в таком состоянии. Однокурсники уехали в Боровиково, а я с вами всю ночь провозилась. Ну, раз всё позади, то я спать. – Орсяна сладко зевнула и потянулась.
– Погоди, – остановила я её. – Мы вчера к кому-то приставали?
– Не просто к кому-то, а к ректору, – хихикнула дриада.
– Ох!.. – Кхыбра прикрыла руками рот. – Всё, нас отчислят, – горестно сказала она и на её глаза навернулись слёзы.
– Не говори так.
– Да что тут не говорить? И так всё ясно, пошли вещи собирать.
В комнату заглянула высокая стройная женщина в светло-зелёной мантии.
– Морошкина и Юрз, вас вызывает к себе ректор.
– Магистр Вереск, – дриада поклонилась, та кивнула ей в ответ.
– С вещами? – дрожащим голосом спросила троллиха.
– Что с вещами? – не поняла женщина.
– К ректору с вещами идти?
Она сдержала улыбку.
– Пока, нет.
Мы переглянулись – живём! Орсяна подала наши вещи, и мы торопливо оделись. Затем, не скрывая улыбки, протянула мою скалку. Надо же, не потеряла!
– Лучше скажите, как вы себя чувствуете, соблазнительницы?
– Хорошо! – настроение резко улучшилось. Я частенько получала нагоняи от мамы, поэтому ещё один запросто переживу.
Кхыбра видимо была со мной солидарна.
– Прекрасно! – просияла она.
Мы на ходу кое-как запели волосы и побежали к выходу, вслед донёсся смех дриады и её наставницы.
Наконец-то мы смогли рассмотреть холл академии. Громадный круглый, а витки Спирали служили огромной лестницей с резными перилами и уходили вверх. С высоты свисала иллюзия Маятника, который качался из стороны в сторону. Если долго на него смотреть, то возникало ощущение погружения в Маятник. Неверное, это источник магической энергии. Во всяком случае, похож. Я о них читала в книжках.
По кругу холла стояли статуи богов и богинь. Чтобы всех их рассмотреть, нужно было стать в центре зала, очень близко к ступеням спиральной лестницы. Иначе пришлось бы высоко задирать голову. По правую сторону стояли Аргина и Арьесса1, вытесанные из молочно-белого мрамора. Их взгляд и радостные улыбки на красивых лицах вселяли надежду на благополучный исход любого дела. Казалось, что сама жизнь щедро одаривает тебя всевозможными благами. На богинях мастер искусно вытесал струящиеся одежды, а в их развевающиеся на ветру волосы вплетены цветки жасмина. В руках Аргина держала кувшин с Водой Забвения, а Арьесса – кубок. Когда светлый маг попадал в Айгронис2, то богини спешили к нему навстречу, преподнося Великий Дар Забвения – божественный нектар, собранный пчёлами с Древа Небесного Света. Раскидистое дерево уходило корнями в прапрамир, а крона скрывалась в Обители Наисветлейшего Благословения. А ветви его сплетались из радостей и счастья земных жителей. Когда приходил черёд перерождения мага, то богини даровали ему Пыльцу Памяти, которой осыпали с головы до ног. Каждый светлый маг после отдыха в Айгронисе должен перевоплотиться в новом облике и уйти в земную жизнь. С тем грузом знаний и памяти, с которым они приходили в обитель светлых богинь, это было невозможно сделать. Поэтому, память возвращали тогда, когда приходило время.
Слева стояли обсидиановые Маруна и Моредана3. Их одежды казались невесомым облаком, окутывавшее богинь. Я не знаю, как удалось скульптору это сделать, но на них было страшно смотреть. Казалось, сама тьма клубилась вокруг тёмных сестёр, а в душу заглядывала смерть. В руках у Маруны – нож с чёрным алмазным черепом на рукоятке – Дар Смерти. А у Мореданы – чаша – Душа Тьмы. Тёмный маг, попавший в их обитель, должен был проткнуть ножом безымянный палец левой руки и сцедить кровь в чашу. Кровь выливалась под Древо Хаоса, что уходило корнями в прапрамир, переплетаясь там с корнями Древа Небесного Света, а крона терялась в бескрайнем просторе Вечного Хаоса. Ветви древа сплетены из страданий грешников: убийц, насильников, маньяков и тех, кто отдавал свои души Маруне в обмен на вечную молодость или богатство. Или же становился обращённым во Тьму, но не обладавший магическими способностями. Это и упыри, и оборотни, и зомбаки, и ловцы душ. Последние, служили лишь проводниками Маруны, никакой магии в них не было. Они ловили души светлых магов, рассказывая о прелестях служения тёмной богине. И ещё при жизни светлый маг сцеживал в чашу кровь, чем доказывал свою принадлежность к тёмным богам и давал вечную клятву в служении Тьме и Хаосу.