Страница 103 из 116
Треснула наша семья, словно мешок с фасолью. И покатились фасолинки в разные стороны. И дальше всех – Ерошкина. Как теперь жизнь его сложится? – одним богам известно.
– Бать, а ты сюда надолго? – робко спросила я.
– На пару дней. Договоры оформлю и вернусь. Потом назад приеду.
– Что? Ты собрался продавать корчму?!
– Нет, сдам Петрухе в аренду. Пока на год. А там видно будет. Старшие, кроме тебя, все мужние. У всех дети и семьи. Я после всего, что произошло, не могу смотреть на Христю. Ведь закрыл же в хате! Нет, Кора пришла и выпустила. Та и рада стараться – подхватила мальца и в Глоск. – Он тяжело вздохнул. – Лучше я у Паши чуток поживу. Да помогу ей.
Тётка вытерла красное от слёз лицо.
– Живи, Проша, сколько тебе надо столько и живи. Ты же не чужой человек. Я тебе и комнату самую светлую дам. Только… вот что с племяшкой делать? – она бросила короткий взгляд на Ерошку. – Горпине путь сюда заказан. Но чует моё сердце, что без неё не справимся.
– Пошлите ей птица, спросите совета, – подал голос, молчавший до сих пор Герман. – Это же не запрещено?
– И то верно, – согласилась тётка.
– Послушайте меня, – прозвучал писклявый голос клопа. – Я хоть мал, да неглуп. Я же сюда пришёл из пантеона богов. Разных судеб навидался и разного наслушался. Если Рокнесгер сделала так, что ваш сын, господин Прохор, стал калекой, значит, у неё на Ерошку свои планы. Вы же не знаете, как судьба распорядится дальше? Зачем вы оплакиваете живого мальчика, словно он уже одной ногой в могиле?
Я впервые поразилась мудрости Шафрана. Привыкла к тому, что он просто вмешивается в мою жизнь и даёт советы, которых никто не просит. Оказывается, даже фамильяры носят маски.
– Шафран… – только и смогла сказать я.
– Да, Руточка, твой маленький клоп только тельцем слаб.
Я готова была расцеловать щитника!
– Смышлёная у тебя козявка, доченька, – впервые, хоть грустно, но улыбнулся, батя. – Береги его!
Тётка внимательно на меня взглянула.
– Чтоб тебя… Я сразу и не поняла… Рута, а теперь что с волосами-то?
Батя тоже с интересом разглядывал меня. За горем тоже не заметил. Я и не ждала бурной реакции – не до меня ему.
– Последствия эльфийского шампуня, – ответил вместо меня Гера. – Если верить этикетке, то, как только волосы начнут отрастать, это всё пройдёт.
Тётка тихонько выругалась, а отец сокрушённо покачал головой. Ерошка завозился и застонал. Я бросилась к нему и присела рядом с лавкой на корточках.
– Рута, – открыл глаза братишка, – ты здесь.
– Здесь, мой хороший.
И взяла его за руку. Она была холодной. Я поднесла ей к губам и подула, согревая пальчики. Брат вымученно улыбнулся.
– Мне не холодно.
– А я просто шепчу заклинание, чтобы ты побыстрей выздоровел.
– Ты хорошая. – Его взгляд устремился в сторону. – Я знаю, что со мной будет, – одними губами прошептал братишка. – У меня будет горб… как у нашего кузнеца Гринды.
Я вспомнила горбатого гнома-кузнеца из Курчавого. Но это не мешало ему работать в кузнице и обучать подмастерьев. Гринда был недюжинной силищи, поговаривали, что ему достался прадедов артефакт, который поддерживал в нём запас магии. Приезжие торговцы кривили губы при виде горбуна, но когда тот выкладывал перед ними свой товар, то меняли лукавые усмешки на уважительные взгляды. Лицемеры! Сколько будут жить люди и иные расы, столько будут встречать по одёжке и наружности.
– Рута, я тоже буду такой же сильный как Гринда?
Я невероятным усилием воли заставила себя не расплакаться и хрипло выдавила:
– Ты будешь ещё сильнее, солнышко.
Он чуть улыбнулся и потянулся ручонкой к моим волосам. Я наклонилась ещё ниже, чтобы он мог их погладить. Тонкие детские пальчики коснулись торчащих спиралей.
– Это ты как солнышко. А я вырасту и буду тебя защищать. И не разрешу мамке и сёстрам говорить про тебя плохое. – Ерошка слабо улыбнулся: – Ты стала пушистой как кот.
Я украдкой вытерла набежавшие слёзы. И не заметила, как рядом со мной опустился на колени Герман.
– Когда ты вырастешь, я научу тебя драться.
– По-настоящему? – в глазах Ерошки мелькнула надежда.
– Конечно. А если в тебе откроется магический источник, то научу им пользоваться.
– Ты думаешь, что я тоже могу быть магом как Рута и ты?
– Если откроется источник, то всё может быть. Ты очень сильный парень.
Ерошка горько усмехнулся:
– Врёшь ты всё. Сильные не валяются как я с переломанным хребтом.
И отвернулся к стене. Герман взял его за руку.
– Ерофей, посмотри на меня.
Братишка только еле качнул головой – не хочу.
– Ты мужчина. А нам, мужчинам, всю жизнь приходится бороться с разными испытаниями. Помни: если ты будешь силён духом, то ничто и никогда тебя не сможет сломить. То, что с тобой случилось… считай, что это одно из самых сложных испытаний, которое ты должен пройти и выйти из него победителем.
Я готова была расцеловать Геру за эти слова. Ерошка чуть повернул голову и скосил на нас глаза:
– Ты думаешь, я смогу?
– Я верю, что ты сможешь.
В его голосе не было ни насмешки, ни иронии, ни ложной надежды. Это говорил мужчина, за плечами которого был горький опыт. Какой – я не знала. Но верила, что со временем он всё расскажет. Я села на пол, подтянула колени и положила голову Гере на плечо.
Батя и тётка тихо вышли из комнаты, чтобы не мешать. Ерошка немного посопел, а потом протянул ему худую узкую ладошку.
– Ты дал слово, – очень тихо шепнул он.
– И я его сдержу, – твёрдо сказал Герман и пожал руку.
Ужинали молча. После ужина отец и Герман вышли на улицу, я хотела было пойти к ним, но тётка остановила.
– Не надо, Рута. Пусть поговорят. Им есть что сказать друг другу, поверь.
Я пожала плечами и стала убирать со стола. Тётка ушла к себе наверх, а я с горой посуды отправилась на кухню.
– Ух, какая хризантема! – воскликнула вместо приветствия Аглая. – А мне Златка говорит, мол, у Руты новая причёска. Но даже подумать не могла, что такая!
Я промолчала. Не буду же оправдываться перед всеми, что это последствия эльфийского шампуня.
– Боюсь, что в кольцевник1 придётся тебе две скалки вешать на пояс: от охочих подбить клинья отбоя не будет.
– Думаешь?
– Ага. Вон смотри, как Миш на тебя пялится, разве что только слюной не давится.
Аглая хохотнула и шутя замахнулась на кухаря полотенцем. Тот уклонился и погрозил пальцем.
Ребята сработались. Я вспомнила конец юноцвета, Понтусоля, бандитов и приключения, которые мы пережили. Вроде бы и времени прошло немного, но теперь казалось, что эти события отдалились от меня и закрыли за собой дверь в прошлое.
Я мыла посуду и думала, что было бы, если бы поддалась уговорам Альгина и стала встречаться с ним? При всём моём уважении, Альг слишком занудлив и постоянно уходит от ответов. И-и-и… в общем, он мне нравится как друг. Герман же… пахнет счастьем. Тёплым и мягким.
Неслышно подошёл Гера и тронул за плечо.
– Там отец хочет с тобой поговорить. Иди, я закончу с посудой.
Не обращая внимания на Аглаю, Миша и Мыша, я крепко обняла Германа и скороговоркой проговорила:
– Спасибо тебе за Ерошку.
И убежала под бурные аплодисменты кухарей.
Батя ждал в тёткином кабинете. Перед ним лежал тугой свёрток в холщовом мешочке.
– Искал?
– Садись, – он кивнул на стул.
Я умостилась. Он бережно вытащил из мешочка скатку и развернул – я ахнула. На столе в кожаной скатке с множеством отделений лежали кухарские ножи. Каждый – отдельно. Я заворожено смотрела на это чудо. Металл невозможно спутать ни с каким другим – леовардийская сталь! Её закаляли пламенем драконов-фантомов, которых по слухам осталось всего три.