Страница 102 из 116
– Спасибо.
Герман потрогал мои волосы.
– Ты похожа на спелый абрикос.
– Спасибо, добрый человек, утешил.
Я развернулась и направилась к нашему столику, где сидели ошарашенные моим внешним видом одногруппники.
Садясь с гордым видом за стол, я как можно громче произнесла:
– Последний писк эльфийской моды. Надо же приобщать вас к новейшим веяньям. Солнценосные эльфы этой осенью будут ходить именно с такими причёсками.
То, чего я добивалась, было сделано – меня услышали почти все. По залу прошла волна горячего шёпота.
– Не, Рутка, я знал что ты оторва, но не до такой степени! – хлопая длинными ресницами, сказал Рудик.
А Вальдек добавил:
– Ты – самая отчаянная девушка. Наша сестра никогда бы на подобное не решилась. Хотя она достаточно смелая девчонка.
Я глянула на троллину, та не сдержалась и чуть не упала лицом в тарелку с молочной лапшой, рыдая от смеха.
– Рута-а-а, ты неподра-а-ажаема! – вытирая слёзы, выпалила Кхыбра.
Я сделала знак рукой и пригнулась, группа потянулась ко мне.
– Только, тс-с-с! Это дурацкие последствия шампуня для быстрого роста волос. Подыграйте мне, пожалуйста.
– Что шушукаетесь? – раздался над нами голос Ютары. – Отвечай, Морошкина, где купила шампунь?
Я многозначительно молчала.
– Шампунь где брала?!
– Я хамкам не отвечаю. Научись спрашивать вежливо, а я подумаю отвечать или нет.
Вирана закипала от злости.
– Ладно, я сегодня весь Сытов на уши подниму, но найду его!
Ютара со свитой вышли из столовой, а мы дали волю смеху.
– Я представляю эту картину! Ах-ха-ха! – громко смеялся Вальдек. – Дайте мне шампунь Солнценосных эльфов! Ха-ха-ха!
– Какая ты молодец! – похвалила меня Белочка.
– Это не я, это Кхыбра придумала.
Троллина подмигнула:
– Пусть побегает по городу!
Мою новую причёску отметили все преподаватели. Я не могла дождаться окончания пар, чтобы первой успеть в лавку и показать эльфу где раки зимуют!
Кхыбра убежала на свидание к Ойхильду, а я, прицепив к поясу верную скалку, направилась к выходу.
– И меня возьми с собой, Руточка! – заныл фамильяр.
Ну что с ним делать? Придётся брать.
– Лети, только быстро.
Клоп зажужжал крыльями над ухом и уселся на воротник. Я открыла дверь, перед которой с поднятой рукой застыл Герман.
– Далеко собралась? – указывая взглядом на скалку, спросил он.
– Пойду к эльфу, который вчера продал нам шампунь, и намну бока, за то, что не предупредил о последствиях.
Герман легонько подтолкнул меня в комнату, я чуть не грохнулась, но он успел подхватить под локоть и закрыть дверь.
– Не глупи. Все эльфы прекрасные воины. Скрутит он тебя в бараний рог, ты даже не успеешь замахнуться. Рута, отключай иногда эмоции.
– Руточка, а Герман-таки прав, – вмешался щитник.
– Ты хоть помолчи, предатель, – прошипела я в ответ.
– Рут, мы сами виноваты, что сразу не прочли надпись на этикетке.
– Всё потому, что она написана очень мелкими буквами! – не сдавалась я.
– Но ты же их всё равно прочла, – стоял на своём Герман. – Поздно, но прочла.
– Везде одни мошенники!
Настроение стремительно падало вниз.
– И мне теперь с этими пружинами на голове ходить?
Он потрогал мои волосы, а потом крепко обнял.
– Ты ещё больше стала пахнуть абрикосами, мне это нравится.
– Правда?
Я оторопела. Желание бежать и ругаться мгновенно пропало.
– Рута, не сдавайся! Неужели ты не видишь, что он тебе зубы заговаривает?
– Помолчи, а? Может быть, я хочу, чтобы он зубы заговорил.
– Никто не слушает мудрого Шафрана, – проныл клоп. – А потом будешь расхлёбывать последствия.
– Какие ещё последствия? Не говори ерунды!
– Короче, молодёжь, моё дело – предупредить. Открывайте дверь. Или вы думаете, что я буду любоваться вашими поцелуями?
Герман открыл и закрыл дверь на замок.
– Ты очень необычная с этой причёской, но мне нравится. Честно.
И только мы начали целоваться, как в дверь постучали.
– Девочки, у вас соли не будет?
Я открыла дверь и протянула, не глядя кому, мешочек с солью.
– Вечером занесу флягу. Спасибо за отвар.
Герман аккуратно, словно боясь нарушить рыжий шар, запустил руки в мою новую причёску. Табун бабочек взметнулся к самой макушке и опустился стремительно вниз. Сердце ухнуло.
– Я должна ехать к тётке. Батя приедет, – вздохнула я.
– Хочешь, поедем вместе?
– Хочу.
Мы надели плащи, погода снова стала портиться. Небо затягивало серо-стальными тучами, которые нависали так низко, что казалось – протяни руку, и ты проткнёшь небосклон. В подтверждение догадкам вдалеке сверкнула молния, похожая на узор, которым украшают эльфийские клинки. Не хватало цветов и завитушек. Глухо, как ворчливый старик, пророкотал первый раскат грома. Мы подъехали к таверне тогда, когда первые тяжёлые капли дождя упали на землю, прибивая дорожную пыль.
В таверне, как всегда в это время – тепло и многолюдно. За дальним столиком играли в кости. Компания гномов пировала с бочонком пива и бараньим боком, запечённом в пряных травах, сдобренном чесноком и красным перцем. Компания купцов пила медовуху и закусывала жареной со шкварками картошкой и большими румяными, поджаренными в сливочном масле, колбасками. Тонкая хрустящая коричневая корочка с характерным звуком лопалась на зубах – и вверх поднималось маленькое облачко ароматного пара, распространяя запах тимьяна и чеснока. Нежнейшее чуть розоватое мясо и брызжущий во все стороны сок, который нужно было быстро и с шумом втягивать, чтобы не заляпать одежду. Но не все об этом знали. Поэтому часть пирующих сидели с пятнами на рубахах и жилетках. А рядом лежали мокрые полотенца. Только сок продолжал течь по ладоням и пачкал рукава.
Я приветственно помахала рукой Лиму и Злате, которые с изумлением посмотрели на мою новую причёску. Мы поднялись наверх к тётке. То, что я увидела в комнате, заставило меня содрогнуться от жалости: на лавке лежал Ерошка. Его ноги были прикрыты одеялом, а панцирь, в который все вложили столько усилий – пошёл паутиной жутких трещин.
Батя стоял у окна, а тётя Паша сидела за столом и вытирала слёзы. Ерошка спал или находился в забытьи.
– Пап, – робко позвала я отца.
Он спешно вытер рукавом рубахи глаза и повернулся ко мне.
– Мы стучали, но…
Батя махнул рукой, мол, не извиняйся. Я подошла к нему и крепко обняла. Спрашивать не торопилась. Он заговорил сам.
– Мать на следующий день как вы уехали, взяла Ерошку и поехала с ним в Глоск, к Фимке. По дороге отвалилось колесо – гнала коней как безумная… Ерошка упал на дорогу, что тот глиняный горшок. Благо мимо проезжал Дарин, помог сына поднять… Пока то да сё, прикрутили колесо, вернулись домой. А тут и Горпина появилась… Ох и чихвостила она и меня, за то что не углядел за женой, и Христю, что не послушалась её наказа. Да как углядеть, если она попросила дочек, а те, недолго думая, стащили у меня ключ…
Я охнула.
– А Христя, недолго думая, вылила на ведьму ведро помоев. Да такими словами сыпала, что язык не повернётся повторить… Зря она это сделала. Горпина только глянула, что-то шепнула, и ту скрутило, как в узел завязало. Ходит, мычит как тёлка и постоянно кланяется. Ведьма Ерошку осмотрела и сказала… – Батя тяжело вздохнул и проглотил ком. – Сказала, что навсегда горбатым останется…
Я не сдержалась и тоже заплакала. Бедный Ерошка! Бедный мой маленький братик!.. За что так богиня судьбы несправедлива к нему? Но в памяти всплыли слова Горпины: «Если в семье ладу нет, то Рокнесгер распорядится по-своему. На всё воля богов. И спорят с ними только глупцы».