Тени Грехов

Выждав минут пять, Газини зашёл в мотель. Там с мнимой доброжелательной улыбкой его встретил консьерж – старик с опухшими рыбьими глазами и длинным носом, кончик которого слегка свисал вниз. Газини ощутил волну панического старческого страха, как только взгляд выпученных бесцветных глаз коснулся его лица. На сморщенном тёмном лбу человека выступили крупные капли пота, а дряхлый комочек жизни за рёбрами затрепыхался быстрее, порой сбиваясь с ритма. 

С лестницы спустилась пара молодых людей. Шумно обсуждая политику, они прошли мимо Газини и вышли на улицу. 

– Прошу, – дрожащим голосом едва слышно начал старик, – будьте чуть аккуратнее. В прошлый раз весь номер был в крови. Мне потом долго пришлось оттирать... – но, заметив хищную улыбку Газини, консьерж осекся. Потупив глаза, облокотился об стойку и переплёл пальцы рук. Он явно с трудом стоял. 

– Мазози, – мягко и сладко. – Ты будешь мне указывать? – Газини невинно хлопнул жидкими ресницами. – Неужели ты забыл, что Ндиди – хозяин этого заведения, а по совместительству мой… – он хотел сказать «раб», но передумал, дабы не довести старика до инфаркта, – друг... 

– Я неправ, – перебивая и сжавшись, поспешил сказать тот. – Мне не следовало… Обещаю, это больше не повторится. Простите. 

– В последний раз, – подмигнув, Газини прикрыл глаза и медленно втянул через ноздри воздух – горячий и сухой, с примесью запахов духов и хлорки. От Мазози же разило дыханием старости и плесени. Слегка поморщившись, Газини повернул голову. Уловив аромат фиалки, оставленный женщиной, которую он преследовал от госпиталя, блаженно улыбнулся. Распахнув глаза, с насмешкой произнёс старику: «Купи себе одеколон» и кинул ему несколько купюр. После осведомился, в каком номере проживает женщина в платье цвета крапивы, совсем недавно пришедшая в мотель. Получив ответ: «В двадцать первом», взял запасной ключ от этого номера. 

Поднявшись на второй этаж, он подошёл к нужной двери и как можно тише открыл её. Характерный плеск воды сообщал – жертва принимает душ. Зайдя в номер и заперев его изнутри, Газини стянул с себя майку и шорты. Приблизился к ванной комнате. Пригладив тёмные непослушные волосы, шагнул в помещение, насыщенное паром. За матовой перегородкой спиной к нему в прозрачной молочной дымке стояла стройная женщина. Смывая с себя мыло, она тихо напевала песню на румынском языке. 

Через несколько секунд жертва выключила воду. Газини резко сдвинул вбок ширму. Дёрнувшись, женщина повернулась к нему лицом. Зрачки её зелёных глаз расширились. 

– Куда ты так спешишь? – притворно обидчиво спросил Газини, с наслаждением разглядывая спортивную фигуру незнакомки. – Я тоже хочу помыться, – он встал к ней вплотную. На удивление, не учуял запаха страха, но не придал этому значения. – Поможешь? – опаляя дыханием её губы. 

– Я? Нет! Но тебе разрешаю потереть мне пяточки, – с презрением отчеканила она. 

Газини удивлённо приподнял брови. Рассмеялся, а в следующий миг, схватив её за волосы, заставил выгнуться. Она упёрлась ладонями в его широкую грудь. 

– Не смей так со мной разговаривать! – шипя и с яростью. Хотел было насильно её поцеловать, как вдруг почувствовал, как некто стучит по его плечу пальцем. Резко обернулся и увидел молодую девушку с голубыми глазами и чёрными, как шкура пантеры, крыльями за спиной. Склонив немного голову, она цокнула языком и хитро улыбнулась. Он с ужасом понял, кто перед ним. Отпустив волосы женщины, Газини опустил руку и сжал кулаки. Тут же с рычанием напал на нежданную гостью, явно не ряженого архангела и пришедшего не для того, чтобы спросить, как погода. 

Мгновение, и Газини получил мощный удар под дых. Упав на колени, зашипел от боли и оскалился. 

– Ну что, милый? – мелодичным голосом произнесла сошедшая с неба и, схватив его за кудри, заставила на себя посмотреть. – Добро пожаловать на длительную экскурсию в чистилище. 

Газини ослепил яркий свет, а острая боль тысячами раскалённых игл пронзила каждую его клеточку. 

***

Сжимая в руке стакан с виски, Леон сидел за барной стойкой и высматривал для себя донора. На эту роль он уже подобрал двух чернокожих девушек, одна из которых сидела за столиком и, читая книгу, ела незамысловатый салат из фруктов, другая же, стоя возле окна, с кем-то нервно говорила по телефону. Обе девушки были красивы, им было от двадцати до двадцати пяти лет. Леон начал было про себя проговаривать считалочку, решая, кого же из них выбрать, как вдруг дверь в бар распахнулась и на пороге появилась светлокожая, с миртовыми глазами женщина в парусиновых брюках и блузке с коротким рукавом. Леон невольно облизнул губы. Необходимость в выборе отпала. 

Подойдя к столику в дальнем углу, хирург из госпиталя кинула на ближайший стул сумку и уселась в широкое мягкое кресло. Заказала у подбежавшего к ней официанта сухое вино и рис с рыбой. 

Взяв с собой стакан, Леон подошёл к этой обольстительной женщине и без приглашения уселся за её столик напротив. 

Подняв глаза, она нахмурилась. 

– Опять вы? – поинтересовалась небрежно и устало. 

– Пути господни неисповедимы, – грустная усмешка. – А вам не помешает быть чуточку доброжелательнее, – парировал Леон и улыбнулся. 

Проигнорировав его слова, женщина сделала пару глотков из бокала, принесённого официантом. Откинула за спину волосы и начала холодно, но с приметной заинтересованностью разглядывать Леона. 

– Как чувствует себя мужчина, которого я принёс? – нарушая затянувшееся молчание, спросил он. 

– Жить будет. А это главное. 

Женщина немного подвинулась, когда ей принесли заказанное блюдо. 

– Возможно, – пожав плечами, Леон сделал глоток обжигающего виски. 

– Точно. Что-то ещё? – собеседница склонила голову набок, и на её глаза тут же упала чёлка. Уголки губ у неё едва дрогнули, но ямочки на щеках всё же чуть-чуть проявились. 

Ожидая ответа, женщина вскинула бровь, и тут Леон чётко понял, кого она ему напоминает. Те же манеры, та же мимика. Леон тряхнул головой, точно это могло ему помочь выгнать из сознания образ Радана. 

– Нет, – равнодушно. Леон хотел уже встать и уйти, не желая видеть человека, чем-то похожего на эгоистичного бывшего друга, как вдруг вспомнил, что ровно восемь лет назад он уже видел эту женщину. Встречал именно в доме Радана, а за день до этого о ней говорил колдун. 

... – Ты знаешь, Леон, – присев рядом с ним на скамейку, Ант закинул ногу на ногу, – не бывает ночи без света, – он поднял взор к угрюмому небу, поблескивающему серебряными точками-звёздами, – точно так же как и не бывает дня без привкуса тьмы, – достав из кармана плаща зажигалку, он извлёк пламя, отчего на его лицо легла прозрачно-серая тень. – Пускай я и колдун и стою на стороне Дьявола, а не работаю под руководством Бога, это нисколько не умаляет того, что в моём сердце могут быть капли белой краски. 

Выжидательная пауза. 

Леон упёрся локтями в колени. В его голове творился полный кавардак. Из-за соблазняющего предложения Анта в нём внутренние весы добра и зла сильно покачнулись. 

Тем временем колдун голосом владеющего истиной продолжил: 

– Радан мой друг. И я в долгу перед ним, но... Ты, я, твоя жена знаем, что он серьёзно болен и что он очень эгоистичная, да и жестокая личность. Но Авелин, эта бедная девочка, глотнувшая уже столько горя... – колдун покачал головой. Его голос окрасила грусть. – Она слепо любит Радана. Неужели тебе, Леон, – Ант прямо посмотрел в его глаза, – её не жаль? Неужели не хочешь уберечь от новых страданий и боли? А они всенепременно обрушатся на её голову, если рядом с ней будет он, а не ты – добрый, понимающий, а главное, очень любящий её мужчина! 

От осознания того, что чёрный волшебник знает его тайну, Леон дёрнулся так, словно ему в лицо плеснули кипятком. 

– Ответь... – он напрягся. 

– Откуда мне это известно? – догадался Ант и елейно улыбнулся. – Как-никак, я колдун, – он подмигнул. 

Встав, Леон нервно сделал пару шагов. Обернувшись к слуге Люцифера, сложил руки на груди. 

– Я в ответе за Велию и не смею её предавать. Из-за меня она стала... 

– Не предавая нелюбимую, ты готов предать любимую и отдать её на растерзание сумасшедшему вампиру, который не знает слова «Нет» и всегда во всём считает себя правым? По-твоему, кроткая девочка это заслужила? Она достойна, чтобы ей день за днём делали больно и как об тряпку вытирали ноги? 

– Я могу с ней поговорить, – чётко и ровно. 

– И? – Ант горько рассмеялся. – Она не особо-то верит, что Радан болен, потому как никогда не видела его под... – он осёкся. – Да и захочет ли Авелин слушать благие слова, что будут рушить её чувства? Не воспримет ли их как ядовитую ложь завистника? Ты как думаешь? – лёгкая усмешка. Мягко и доброжелательно: – Послушай, Леон. Авелин потребно на фактах разочаровать в Радане. Да, ей будет больно, но лучше один раз нанести большой удар, чем сотни и сотни мелких. К тому же, – медовая улыбка, – ты ведь её утешишь. Твоя совесть будет чиста, – пауза. Пронзительный взгляд в упор. – Та девушка, о которой я тебе говорил, очень дорога нашему общему другу. За неё он убьёт любого. Ты всего лишь должен будешь за ней некоторое время поухаживать. Радан будет злиться. А злость – это что? Это эмоции, а следовательно, поводок. Находясь в ярости, ой как легко оступиться и сделать неверный шаг. 

– Радан любит эту девушку? 

– А он умеет любить? – ухмылка. – Для него все женщины как вещи. Знаешь, какое имя он принудил взять ту девушку? Наинго! – Ант холодно рассмеялся. – Радан больной извращенец. С Авелин он тоже играется. Ведь будь у него к ней настоящие чувства, стал бы он её держать на расстоянии? Так сказать, мариновать, как кусок мяса, для лучшего вкуса… – колдун встал и поправил плащ. – Так что, если ты закрутишь беспечный роман с юной особой, Радан моментально забудет об Авелин, ибо как так... кто-то посмел посягнуть на его вещь!.. А Авелин наконец-то прозреет и сама, добровольно отойдёт от края бездны. Осуществив мой план, ты спасёшь хорошую девушку, да и юную не обидишь. Касательно же Велии... Я с ней поговорю, и она не будет против твоих отношений на стороне. 

– Гладко стелешь... 

– Отнюдь. Всего лишь порой заглядываю в будущее, в котором у меня есть и свои маленькие корыстные интересы, – пухлые губы Анта растянулись в сладкой улыбке. В глазах точно заплясали чертенята, шалящие с огнём. 

Леон сдвинул брови. Мысли тёмные и светлые менялись со скоростью света. 

– Ты можешь подумать, – Ант похлопал его по плечу. – Но не долго. До завтра, ибо именно завтра я не только появлюсь в вашем доме, но и пригоню к Радану ту самую неравнодушную ему девушку. 

– Зачем тебе вообще приходить? – хмуро спросил Леон, недоумевая, каковы же истинные мотивы колдуна. Почему он решил помочь тем, кого ещё вчера даже не знал. 

– Мне Радан писал, что у него в зеркале появился призрак некой самоубийцы, – Ант накинул на голову капюшон. 

– Да, есть такое, – кивнул Леон. 

– Он просил кое в чём разобраться. Да и мне самому любопытно, за что душу заточили в зеркала. Прежде я с таким не сталкивался. 

– Я думал, ты всё знаешь, – с сарказмом. 

Сизый туман стал покрывать землю. 

– Все не ведает ни Дьявол, ни Бог, – неопределённый взмах руки. – До завтра, Леон. Учти, о нашем разговоре, да и о том, что мы сегодня с тобой познакомились, никто не должен знать, иначе план рухнет, и ты своими же руками обречёшь Авелин на новые слёзы. 

Не дожидаясь ответа, Ант обернулся совой и улетел. Леон остался стоять под луной и думать, как же ему лучше поступить. 

Леон до сих пор помнил то чувство раздвоения, когда одна его половина оглушительно кричала: «Послушай Анта, и, быть может, Авелин ответит на твои чувства», а другая, точно дрелью прокалывая сердце, вопила: «Любя тебя, Велия окунулась во Тьму. Ты не имеешь права её оставлять одну». 

... Не первое десятилетие живя под одной крышей с Раданом, Леон знал – у друга раздвоение личности. Огниан – так называл себя посланник Тьмы с синими глазами, находясь во власти игр разума. Он хоть и появлялся очень редко, но всё-таки внушал опасения. Если не считать пары его драк с самим собой, был немногословен и всегда ходил к кому-то на кладбище. Но как только в жизнь Радана вошла Авелин, Огниан бесследно исчез. Бывшая рабыня борделя не особо доверяла рассказам Велии и Леона о том, что спасший её на краю бездны вампир серьёзно болен. Однако сейчас, в эту минуту, видя, как он сам себя избивает, она узрела истину. Только Леон, к своему сожалению, не видел в её глазах страха и отчаянья, желания бежать. Там была только нежность. Только любовь. Только желание помочь. 

Пару раз Леон наблюдал за подобной сценой самоизбиения друга, поэтому знал, как нужно себя вести. Нельзя игнорировать Огниана. Нельзя даже пытаться говорить правду, так как Радан всё равно ту не услышит, лишь усилится его агрессия. 

– Радан, Огниан, – находясь рядом с возлюбленной, спокойно и уверенно начал Леон. – Хотите помериться силой – идите на улицу. Не надо громить дом, – он покачал головой. – В прошлый раз вы его практически снесли, – сквозь улыбку, вкладывая в голос лёгкий укор. 

Секундная тишина прервалась отчаянным стуком в дверь, сопровождающимся сильным дёрганьем за её ручку. На крыльце сбивчиво закричала девушка, истерично умоляя впустить её в дом. Послышался раскат грома. 

Леон собрался, мысленно готовясь к настоящим неприятностям. 

Радан, думая в этот миг, что он Огниан, цокнув языком и недовольно потирая окровавленные запястья, потянулся к замку, хмыкнул: 

– Так вот порой страх мешает нам открыть то, что не заперто и… 

Он быстро вернулся к Авелин, а входная дверь распахнулась. 

В дом забежала девушка с трясущимися руками и округлёнными от страха глазами. Она едва не кинулась к Радану на грудь, но её словно что-то остановило. 

– Прости, – глубоко дыша, прошептала она, практически врезавшись в Авелин с Раданом, лихорадочно вглядываясь в его глаза. – Прошу тебя, – слёзы потекли по её бледным щекам. – Помоги… 

Леон отчётливо помнил, как Радан, меняя «обличия», метался от девушки к Авелин и обратно; как тайно подал незваной гостье особый знак, на мгновение прижав свой указательный палец к её губам. Но Леон его заметил благодаря тени, хотя и не продемонстрировал это, потому что узрел – колдун ему не лгал и Радан ото всех скрывает своё знакомство с этой девушкой, которую тот, не убив, отправил второй этаж, когда за пределами дома начала набирать силу гроза, вызванная Антом. 

Минут пять спустя Радан с чернокнижником отправились к Милене, а Леон с Велией и Авелин на некоторое время ушли гулять под дождь. После этого случая Леон больше не видел той девушки, потому что Ант, пообщавшись с запертой в зеркале Миленой, отменил план романа с Наинго. 

... – Ты принял решение? – неожиданно появившись за спиной у Леона, спросил чёрный волшебник. 

– Да. Нет, – тяжёлый вздох. Завистливый взгляд на беспечно купающихся в песке воробьёв. Проведя ладонью по лбу, Леон отошёл под тень деревьев. 

Мимо пробежала бродячая собака. 

– В любом случае это не имеет значения, – Ант пожал плечами. – Выполнять этот план мы не будем. 

– Почему? – не зная, то ли радоваться, то ли плакать от потери хрупкой надежды на взаимную любовь с Авелин, поинтересовался Леон. – Что изменилось? 

– Я узнал, кто такая Милена и почему она заточена в зеркалах. Со временем и тебе это откроется. Единственное, чем я с тобой нынче поделюсь, так это тем, что тебе нужно забыть меня и встречу с Наинго. Живи, будто не было наших разговоров, и тогда ты и Авелин в итоге обретёте счастье. Это я тебе обещаю. 

В паре метров от них раздался детский смех. Повернув голову, Леон увидел маленькую девочку, кидающую своей матери мячик. Встретившись со взглядом ребёнка, он улыбнулся. После обернулся к колдуну, но того уже не было на месте. Он исчез. 

Послушав совета Анта, который на деле показал, что многое ведает, Леон не стал никому рассказывать о том, что ему известно о Наинго. Он не сразу её забыл. Наблюдая за вдруг вспыхнувшими отношениями между Раданом и Авелин, опасался, что друг рано или поздно вышвырнет вампирессу из дома, как надоевшую игрушку. Однако этого не происходило, и Леон решил, что заикаться о Наинго уже бессмысленно, потому как это может только взбесить могущественного колдуна, а его самого лишить всякой надежды на тёплые чувства со стороны Авелин. Она разуверится в нём как в друге и признает врагом. Получалось, оставалось ждать новых коварных шагов от Анта и верить, что тот исполнит своё обещание. 

За весной пришло лето – три жарких месяца цветения маргариток. Радана не было рядом с Авелин, ибо он, никому ничего не объясняя, уехал в неизвестном направлении. Леон, будучи всегда рядом с тоскующей Авелин, надеялся, что Радан отправился к Наинго и отныне больше никогда не вернётся, а если всё-таки и сделает это, то с Авелин будет, как прежде, холоден и немногословен, словно не происходил их внезапный поцелуй. Однако реальность пошла вразрез со сладкими мечтами. Радан не только вернулся, он раскрыл Авелин объятия, полностью увлёк её в свой плен. Понимая, что любимая девушка осознанно выбирает того, кто может её погубить, Леон ушёл из дома. Попрощавшись с Велией, уехал из города, желая тем самым, спалив старые страницы тетради своей жизни, начать всё с чистого листа. И судьба, точно одобрив его выбор, спустя пару недель свела Леона в Германии с офицером ООН, сэром Алфихаром Беккером. Тот, взбодрённый бренди, купался в Балтийском море и едва не утонул. Леон подоспел вовремя. Оказавшись на суше, мужчина, дрожа от шока, что смерть прошла так близко от него, разговорился с ним. Рассказал, кто он и чем занимается. Леону это было не особо интересно, однако его привлекла возможность не только под лучами солнца, но и под покровом ночи нести в мир пользу. Спустя пару дней он с помощью спасённого офицера вступил в миротворческий контингент. 

Прошло чуть более трёх лет, и он вновь оказался в Англии, но на сей раз по долгу службы. Решив узнать, как протекает жизнь у Авелин с Раданом, отправился к ним в дом. Тот был необитаем. Казалось, время перестало в нём существовать и он, погрузившись в забытье, уснул крепким сном. Везде виднелись лишь паутина да пыль. 

Шкафы в комнатах у Радана с Авелин были пусты, что означало одно – они уехали, причём сделали это, очевидно, давно. В спальне Авелин Леон заметил на полу осколки вазы и разбросанные рисунки. Подняв один из них, встретился со взглядом синих глаз. Сердце защемило. Он понимал, что Радан, скорее всего, вновь напал на девушку, но та в очередной раз от него не сбежала. Осталась верной собачонкой ждать уготованного конца. 

Душимый тоской, Леон покинул дом. 

Следующие четыре года он старался то забыть обо всех, кто был прежде ему дорог, то, наоборот, пытался разыскать. Но поиски не приносили никаких результатов. Радан, Авелин и Велия бесследно пропали. Найти Анта и не пробовал. Какой смысл ловить чёрного кота в непроглядно тёмной комнате, когда ты мышь?.. 

На восьмом году Леон решил бросить розыски даже Авелин и в мыслях не возвращаться в прошлое. Когда вместо закрытой двери лишь скала, какой прок биться в неё?.. Но у судьбы, как сейчас понимал Леон, всегда своё независимое мнение, и никогда не знаешь, что может ожидать за поворотом: новый тупик, поле или перекрёсток дорог. 

В бар вошла шумная компания молодых людей. Громко смеясь и разговаривая, они сели за стол. К ним тут же подбежал официант и подал меню. 

Не сводя взгляда с доктора, Леон повертел в руке стакан, гадая, узнала ли она его, что её связывает с Раданом, случайна ли эта встреча или нет. 

– Как тебя зовут? – отрешённо спросил он. 

– Анна, Илина, Киззи... – насмешливо, будто издеваясь. – Тебе какое больше по вкусу? – последнее слово она выделила гневной интонацией. 

– Имя-перевертыш, – пауза. – Например, Наинго, – поставив стакан на стол, Леон откинулся на спинку дивана и заметил, как глаза собеседницы потемнели. – Ты знаешь его, – уверенно сказал он. 

– Кого? – накалывая на вилку кусочек рыбы, как можно спокойнее поинтересовалась она, но голос её заметно предательски дрогнул. 

– Радана, – пошёл в атаку Леон. 

Наинго замерла. После, моргнув, положила вилку. 

– Откуда ты знаешь? – аккуратно, будто ступая по острым осколкам, спросила она. Пульс у неё участился. 

– Мы были с ним... друзьями, – вежливая улыбка. – Долгое время жили в одном доме, в котором, между прочим, виделись с тобой. 

Губы Наинго разомкнулись, но слова с них не слетели. Опустив взгляд, она нахмурилась, будто силясь что-то вспомнить. В сумочке зазвонил телефон, но она не обратила на это никакого внимания. 

– Я никогда не была в его доме, – задумчиво и нетвёрдо. 

– Была. Восемь лет назад. Видимо, он заставил тебя забыть... 

– Он никогда не применял ко мне гипноз! – перебивая, вспылила она. Смутилась, огляделась, точно желая убедиться, что не привлекла к себе лишнего внимания. 

– Мне нет причин тебе врать, – апатично подметил Леон и скрестил на груди руки. 

Наинго часто задышала. 

– Расскажи о нашей встрече, – не просьба, требование. – Я должна знать. 

– Тебя никто не учил хорошим манерам? – колко поинтересовался Леон, за что получил в свою сторону испепеляющий взгляд. Покачал головой. – Было бы что рассказывать. Ты ворвалась в дом к Радану, потому как некто тебя очень сильно запугал. Просила защиты. Плакала. 

Усмешка. Смотря на Наинго, он с интересом замечал, как разительно она нынешняя отличается от прежней с их первой встречи. Теперь уверенная, сильная. Немного дерзкая. 

– Если бы не его тень, то я не заметил бы знака, который тебе подал Радан, – приложив указательный палец к губам, Леон прошипел: – Тс-с. Ты его послушалась и сделала вид, что видишь впервые. 

– Нестыковка в твоём рассказе выходит, – скептично произнесла Наинго с налётом недовольства. В её голосе слышалась непокорность. Нрав требовал укрощения. – Я никогда не знала, где именно живёт Радан, так что... 

– Тебе и не надо было знать, – пробежавшись взглядом по её шее, Леон пожал плечами. – Тебя некий колдун умышленно пригнал к нужному дому. 

– Зачем? – недоверчиво. Лёгкая тень сомнения вуалью укрыла её лицо. 

Взяв стакан в руки, Леон сделал большой глоток виски. 

– Не знаю, – соврал он, не желая обнажать сердце и говорить о том, о чём ему до сих пор было стыдно даже вспоминать. Ведь он тогда почти уже согласился на план с обольщением, и не отмени тот Ант... – Может, это было как-то связано с одной душой из зазеркалья. 

– С Миленой, – кивнула Наинго. – Мне о ней кое-что рассказывал Радан, да и... – запнулась, точно едва не сказав лишнее. – Если он применил ко мне гипноз, значит, так было необходимо, – убеждённо заявила она. 

– Ты слишком хорошего о нём мнения, – со щепоткой грусти. 

Наинго вскинула голову и упёрлась локтями в стол. 

– Ты сказал, что являешься его другом, – холодно произнесла она. – Однако сейчас пытаешься очернить его в моих глазах. 

– Нисколько, – Леон отмахнулся, понимая, что женщина темнит. Она явно выуживала у него информацию, прикидываясь, что чего-то не помнит. – Мне плевать, любишь ты его или ненавидишь. Ответ за ответ? – глаза в глаза. 

– Давай попробуем, – губы Наинго тронула улыбка, милая и чем-то непосредственная, отчего против логики по телу Леона прокатилась мягкая ласковая волна, будто он после долгой изнурительной поездки опустился на пуховую перину. Ему вдруг захотелось коснуться руки женщины, но вместо этого он ровно спросил: 

– Почему он тебя от всех скрывал? 

– У него был враг, который мог при желании нанести Радану удар через меня. 

– Нет врага страшнее, чем ты сам себе, – задумчиво протянув, Леон заметил, что бокал собеседницы пуст. – Позволишь тебя угостить? 

– Чтобы я стала ещё слаще? – ехидная усмешка как удар хлыста по спине. Горящие озорством зелёные глаза точно магниты. – Почему ты не съел того раненого и его спутницу? – строго. Черты лица заострились. – Отчего пощадил их, да и к тому же спас? 

Леон помрачнел. 

– Оттого, что я, как бы это самонадеянно ни звучало, во всех смыслах хороший посланник Тьмы, – бесстрастно. – Не то что некоторые... – горько хмыкнул он. – И тебя я не трону, – подняв бокал, отсалютовал. – Но не скрою, что голоден и искал здесь донора. Так я могу тебя угостить? 

Наинго чуть наклонилась вперёд, отчего взгляду Леона приоткрылся вид на округлый верх её груди. 

– По-моему, – заговорщически начала она, – у нас много тем для интересного разговора без, – оглянулась, – случайных свидетелей. Я приглашаю тебя на вечерний кофе, – смущённая улыбка и лёгкий румянец на щеках. – Но учти, – указательный палец вверх, – если ты окажешься не столь хорошим, как заявляешь, будешь плохо себя вести, то горько пожалеешь о нашей встрече! – блеск в глазах. 

– Мне угрожает человек? – доброжелательно переспросил Леон, точно ослышался, отчего тут же поймал жгучий, словно красный перец, взгляд. – Боюсь, боюсь, – примирительно подняв руки, улыбнулся и, встав, кинул пару купюр на стол. Спустя минуту вместе с Наинго покинул бар, сел в такси и отправился к ней в отель.