Страница 48 из 56
События разворачиваются спустя восемь лет с того момента, как Радан ушёл во Тьму, а Авелин в Свет.
Ты от меня не можешь ускользнуть.
Моей ты будешь до последних дней.
С любовью связан жизненный мой путь,
И кончиться он должен вместе с ней.
Отрывок из сонета Шекспира № 92.
Перевод: С. Маршака.
Стоя на берегу Атлантического океана, Леон любовался алым диском, неохотно катящимся за тонкую нить горизонта. В зеркале неба, сейчас укрытого точно лёгкой кровавой пеленой, ему задорно подмигивали бликами небольшие пенящиеся волны. Тёплое дыхание ветра игриво трепало кончики вьющихся волос и нежно целовало бледную кожу.
Леон с удовольствием вдохнул солоноватый воздух. Потянулся, разминая мышцы спины. Снял с себя бежевого цвета рубашку и небрежно кинул её на один из выступающих из песка камней, тем самым вспугнув задремавшую ящерицу. В вельветовых сумерках и шуме ударяющейся об скальную твердь воды поникла тишина. Пляж, принадлежавший небольшому государству Сьерра-Леоне в Западной Африке, был пуст и спокоен.
В одних брюках, закатанных до колен, Леон шагнул вперёд. Вдруг за его спиной метрах в десяти раздался резкий хлопок. Этот звук был хорошо ему знаком. Так взрывается противопехотная мина. Обернувшись, Леон устремил взгляд на заросли мангровых деревьев, откуда ввысь к недосягаемому куполу взмыла пара краснолицых астрильдов и синебрюхих сизоворонов.
С максимальной человеческой скоростью бросился бежать в сторону, где свершилась беда и кому-то срочно требовалась помощь. Об этом настойчиво твердил слух посланника Тьмы, позволяющий Леону расслышать слова проклятий, прерываемые хриплыми стонами боли.
Перед глазами промелькнула чреда узких деревьев со вспученными корнями.
Выскочив на небольшую полянку, Леон увидел средних лет мужчину, лежащего на земле и жадно хватающего ртом воздух. Его левая нога – от ступни до колена – была сплошным месивом из плоти и кости. Лицо незнакомца покрывали смешанные с брызгами крови капли пота, по лёгкой щетине и загорелым скулам текли слёзы, а из горла то и дело вырывался сдавленный крик.
Рядом с ним, впав в истерику, металась молодая женщина.
– Что делать? Что делать? – с лихорадочным блеском в глазах сквозь рыдания повторяла она, то подбегая к мужчине, то к припаркованному в паре метров повидавшему жизнь мопеду.
– Пояс с платья снимай, – приказал Леон и задержал дыхание. Он давно не питался, а судьба, будто насмехаясь, преподнесла ему сейчас такой щедрый подарок в виде «сочного стейка».
Замерев, женщина шокировано уставилась на Леона.
– Ясно, оглушило, – буркнул он и стремительным движением сорвал с её талии пояс. Быстро и туго перемотал им выше колена повреждённую ногу пострадавшего. Не выдержав боли, тот потерял сознание. Леон взял его на руки и быстрыми шагами пошёл по дорожной колее, ведущей к трассе.
– Куда? – следуя за ним, заикаясь, спросила женщина.
Леон ускорил темп и почти побежал.
– В город? – высказала догадку она. – Далеко... – выдохнула, на ходу сняв с себя шлепки. – Спасибо! Спасибо вам большое! – словно думая, что её не слышат, прокричала и споткнулась. Быстро поднялась, отмахивая чёрные волосы с полного тревоги лица и не обращая внимания, что разбила колени.
Леон по долгу службы в миротворческом контингенте знал, что поблизости, на окраине города, развернут полевой госпиталь ООН. Именно туда он и спешил. Раненый порой приходил в себя, однако был на грани яви и сна. По пути начал невнятно бредить.
Как только Леон увидел пару солдат из охраны медицинского лагеря, он гаркнул:
– Медика! Минно-взрывная травма, большая кровопотеря!
Люди в камуфляже тут же засуетились – кто-то бросился к палаткам, выкрикивая имена врачей, кто-то поторопился на помощь Леону. Однако он отказался, сказав, что сам донесёт.
– Туда, в операционную! – крикнула медсестра, стоя у палатки и махнув рукой в сторону, куда Леону необходимо идти с пострадавшим.
– У женщины контузия. Помогите ей, – попросил он.
Медсестра тут же подбежала к незнакомке, едва стоящей на ногах от усталости и задыхающейся от бега на износ.
Зайдя в хирургическую палатку, насквозь пропитанную запахом медикаментов, Леон положил мужчину на кушетку.
Тут же в помещение вошли люди – бригада медиков. Их возглавляла энергичная миловидная доктор, на вид ей было не больше тридцати лет. Быстро окинув взглядом пострадавшего, она велела коллегам готовить его к срочной операции. Сама, на пару мгновений застыв, пристально и задумчиво посмотрела на Леона.
Этот взгляд ему не понравился. Он точно видел его насквозь.
Внезапно женщина улыбнулась – вежливо и натянуто. Её улыбка и особенно возникшие из-за неё едва приметные ямочки на щеках кого-то напомнили Леону, но кого именно, он не мог понять. Это было точно видеть призрак из прошлой жизни, скрывающий свой лик под маской.
– Вы молодец, – холодно отметила доктор и отступила на шаг. Обернувшись, будто опасаясь, нападения сзади, добавила: – Прощайте! – открыв дверь, волевым жестом указала на улицу.
Леон нахмурился.
– Всего доброго! – кивнул и, подумав, что с такой работой любой нормальный человек нервнобольным станет, вышел из палатки.
Солнце уже скрылось за горизонтом, окрашивая облака гранатовыми разводами, и ночь стала медленно, но неумолимо вступать в свои права, застилая небо чёрной непроницаемой тканью. Однако Леон всё же отправился на пляж. Искупался в океане и, забрав свои вещи, сел на мопед пострадавших. С лёгкостью сумев его завести без ключа, поехал в мотель. По дороге начал размышлять, где же прежде мог видеть доктора с тёмно-зелёными глазами и заплетёнными в тугую косу волосами цвета жжёного сахара. Он пытался это вспомнить или же понять, кого она ему напоминала. Однако ответ, к его сожалению, не находился. Слишком много человеческих лиц калейдоскопичными картинками промелькнули перед его глазами за жизнь посланника Тьмы. Поэтому, бросив эту затею, Леон стал наслаждаться дуновением хулигана-ветра, беззаботно дурачащегося с его волосами.
Доехав до мотеля, Леон поднялся в свой номер, принял душ, переоделся и спустился вниз. Докатив мопед до госпиталя, сказал солдатам из караула до востребования присмотреть за транспортным средством. Затем направился в ближайший бар, дабы там найти молодую привлекательную девушку. Голод увещевал нашептать ей в уши сладкие, пленительные речи, увлечь в тёмный переулок и выпить самый что ни на есть настоящий нектар жизни. Убивать он не намеревался, но подкрепиться – определённо, да.