Тени Грехов

Авелин будто попала в немое кино – мир вокруг утратил краски, очертания размылись, а звуки – эти мерзкие, ужасные звуки – доносились откуда-то издалека, из другой комнаты, другого мира. Дыхание перехватило. Тупая боль затуманила разум. 

Моргнув, она не почувствовала, как слёзы потекли по щекам. 

– Ты ненасытен, – сладко простонала Велия, сидя на краю стола, обхватив ногами бедра Радана и выгнув спину. Прижавшись нагой грудью к торсу мужчины, она начала страстно целовать его в губы. И Радан не отпрянул, самозабвенно ей ответил. 

Сердце Авелин забилось с удвоенной скоростью, словно желая разбиться о рёбра. По телу поползла мелкая дрожь. В голове осталась только одна мысль: «Бежать!» Стремиться прочь из этого кошмара наяву. Проснуться или, наоборот, уснуть – не важно. Лишь бы перестать чувствовать ту боль, что разрывала сейчас её разум. 

Но она не убежала. Что-то остановило её. Был ли это страх, парализовавший тело, или желание понять, почему её предали, или надежда на то, что это всё шутка и Радан сейчас рассмеётся и скажет: «Поверила! Иди ко мне, дурочка моя», – Авелин не знала. Но она не сдвинулась ни на дюйм. Она продолжала стоять как вкопанная и смотреть на двух самых близких в её жизни людей, которые распинали, насиловали её мир. 

Из глаз текли горячие ручейки слёз. 

Радан всё обнимал и ласкал другую. Не замечал присутствия Авелин. Не чувствовал на своих плечах её взгляд. Целовал грудь Велии, подчиняя своей воли, своему желанию и страсти, бурлящей в крови, каждый её вдох и выдох. А она, извиваясь, прижималась к нему всё ближе и ближе, всё теснее и теснее. Ногтями пробегалась по спине, стонала и звала его. 

Авелин вновь почудилось, будто она была котёнком. Но на сей раз всё было иначе… Теперь её бездомную сначала подобрали на улице. Накормили, залечили раны. Дали почувствовать себя в безопасности, позволили считать, что отныне у неё есть свой дом. И вот когда котёнок уже прижился и поверил хозяину, тот отвёл его в приют. Но котёнок, сумев найти лазейку, сбежал домой и увидел, что хозяин завёл себе щенка. И ныне только он получал все ласки – ласки, к которым так привык котёнок и в которых так нуждался. 

Опустив глаза, Авелин увидела, что хрустальная ваза, стоящая до этого на столе, была теперь разбита, и её осколки, покоясь на полу, будто издеваясь, задорно подмигивали ей в свете лампы. А между ними лежали переломанные нежно-голубые лесные незабудки, которые Радан подарил ей днём. Она не знала, где он нашёл их золотой осенью, и с трепетом поставила цветы вазу, которая сейчас уже не была цела, как и сама Авелин. Сердце было в клочья разорвано. Боль в висках не унималась. 

Обессилив, Авелин упёрлась спиной в косяк двери. 

Голова кружилась. Безысходность, вцепившись в глотку скользкими пальцами, душила. Отчаянье отравляло кровь. 

Авелин медленно сползла по косяку на пол. Заметив, что в паре сантиметров от неё на полу лежат и листки бумаги, непроизвольно протянула к ним руку, но в следующий миг пугливо отдёрнула. Она знала, что на них изображено. Там был нарисован Радан. Его глаза, в которых она тонула, как в волнах океана; его волосы, в которых она так любила путать свои пальцы; его брови, нос, шея и губы. Тонкие и жёсткие губы, которые она робко целовала, которые глубоко целовали её, а сейчас дарящие страстные поцелуи другим губам. Чужим. 

В солнечное сплетение ударила раскалённая, жалящая боль. Авелин прижала ладони к груди, боясь, что если это не сделает, то рассыплется пеплом. 

– Радан, – томно позвала Велия. – Подожди. 

Подняв взгляд, Авелин сквозь пелену слёз увидела, как та, которую прежде она считала подругой, спрыгнула со стола. Аккуратно, но решительно толкнула мужчину на кровать, находящуюся напротив. 

– Радан, – одними губами произнесла Авелин, но он не услышал. Шальная, бредовая мысль стрельнула в её сознании, что если бы он хоть немного повернул голову или немного отстранился от Велии, то непременно заметил бы ту, что предал и тем лишил её сил подняться. Но он не сделал ни того, ни другого. Зато это сделала Велия. Лукаво улыбнувшись и подмигнув Авелин, она запрыгнула на Радана и продолжила предаваться с ним похоти. 

Всё вокруг ещё больше потускнело и поблекло. Бледная и дрожащая Авелин посмотрела в сторону окна, за которым продолжал лить дождь. 

Сверкнула молния. На землю обрушился гром. 

Словно сквозь туман сна Авелин продолжала слышать обрывки фраз, в которые не хотела вникать, частое дыхание Радана и довольный смех Велии. 

«Странно… Почему он её не кусает? – неожиданно для себя подумала Авелин. – Не хочет портить ей кожу? Заботится?» 

Боль с новой силой впилась в Авелин. Она раздирала её, будто острыми стальными когтями. 

Ей чудилось, что она является всего лишь пылинкой в бесконечном космическом пространстве. И ни шаг вправо, ни шаг влево, ни назад, ни вперёд, ни поворот, ни прыжок не могли помочь изменить хоть что-то. Всё едино. Они грани одного целого – боль и пустота. Пустота и боль. Авелин чувствовала себя ценной, словно бокал дешёвого вина. 

Громкий и протяжный стон Велии и рычание Радана явственно дали понять, что те синхронно закончили. 

– Пташка, – откинув волосы за спину, оголяя тем самым грудь и плечи, мягко произнесла Велия. – Ты только посмотри, Радан, как она грустна. Ей одиноко. Может, позовём к себе? Повеселимся втроём? – она беззаботно рассмеялась. 

Поднявшись на локтях, Радан пустым и каким-то туманным взором посмотрел на Авелин, отчего в неё будто вонзились сотни стрел. Подавляя в себе крик боли и отчаянья, она из последних сил встала и бросилась прочь из комнаты. Последнее, что донеслось до её слуха, были ядовито сказанные слова Велии: «Слабачка! Ты всегда была тряпкой!» 

Ноги плохо слушались Авелин. На последних ступеньках лестницы она споткнулась и упала. Она не хотела подниматься. Она хотела раствориться. Исчезнуть. Умереть. Лишь бы не чувствовать. Не слышать. Не видеть. Не быть… 

– Радан… За что? – шёпотом, сквозь рыдания. 

Его забрала совсем не та, которой она испугалась. 

Услышав непонятный шум на втором этаже, Авелин, покачиваясь, встала. Она не могла больше оставаться в этом доме. Он давил на неё прессом. Выталкивал. Гнал. Каждая вещь будто вопила ей: «Прочь, уходи, тебе здесь не рады». 

Босиком выбежав за входную дверь, она замерла, а затем потерянно побрела по мокрой, устеленной раскидистыми лужами тропинке. Ледяные капли дождя, словно оставляя шрамы на коже, пытались погасить пожар чувств в потерянной душе, но даже всем водам мира это было не под силу. 

Бесцельно плетясь меж высоких деревьев двора когда-то гостеприимного и родного дома, Авелин ощущала себя поломанной игрушкой, к которой хозяин потерял всякий интерес. Как ни чини, как ни украшай, она была ему безразлична. А ведь кажется, что вот он – порог, когда-то бывший для неё самым важным. Но в этот раз на нём нет любящего владельца – её мира и дыхания, готового обогреть, отремонтировать. И кажется, что он рядом, за дверью; что придёт, стоит лишь позвать... Но нет… Он не откликнется даже на зов, полный боли. Теперь у него есть другая кукла – новая, неизведанная, манящая. А старой место на дне урны. 

Авелин остановилась. Подняв лицо к небу, она прикрыла глаза и сжала плечи. Сильный порыв ветра заставил её ещё сильнее затрястись от холода. Окружающий мир был, как никогда враждебен. Морозен и пуст, как бескрайние просторы Арктики. Но при этом Авелин ощущала нечто сродни дежавю. Ровно такие чувства заполняли её душу, когда она потеряла дочь. Когда она отреклась от Господа, в которого совсем недавно вновь поверила. Теперь же она не знала, во что верить. Она потерялась в хитром сплетении судеб, как ребёнок, на секунду отдалившийся от матери, растворяется в толпе. Но всё же она была уверена, что выход ещё есть. Ведь он всегда существует. Необходимо лишь начать его искать, как он сам тут же откроет нараспашку все двери. Путь к нему может быть долог и тернист. Дорога будет проверять идущего на прочность, и если путник не упадёт, а, упав, сумеет подняться и, не оборачиваясь, шаг за шагом продолжить двигаться вперёд, то он обязательно дойдёт до её конца. Выйдет из лабиринта, из тьмы. Но сейчас… В Авелин не было решимости и желания. В ней не было ничего, кроме боли и пустоты. 

Смешиваясь с каплями дождя, слёзы продолжали скатываться по щекам. Вдруг она услышала за спиной шаги. Авелин не повернулась, не дёрнулась. Ей казалось, что если она сделает это, то непременно упадёт и больше никогда не сможет подняться. 

Кто-то заботливо накинул на её плечи куртку. Даже если бы она не почувствовала родной и любимый запах, она всё равно догадалась бы по прикосновению, кто это был. 

«Радан… Зачем?» 

Обняв Авелин за талию, он крепко прижал её спину к своей груди. Уронил голову ей на плечо. 

Авелин хотела вырваться из его объятий, но не смогла. Ей чудилось, что, если она хоть на мгновение закроет глаза или моргнёт, она утонет в океане безысходности и отчаянья. 

«Он пришёл, – запульсировало в голове. – Он рядом», – ей стало немного теплее. 

Гром. Дождь сильнее забарабанил по крыше дома и земле. 

«Зачем?» 

Молния на пару секунд осветила небо и тропинку. 

– Даже если ты захочешь уйти, – каким-то подавленным и хриплым голосом начал Радан, – я не отпущу тебя. Никогда не отпущу, – он сильнее прижал её к себе. 

Авелин ничего не ответила. Она не могла. Она знала, что если попытается это сделать, то разрыдается в голос. Да и не было у неё слов – только раны. Кровоточащие раны, которые словно посыпали солью, а после чего, точно издеваясь, обложили льдом, слегка снимая боль. 

– Авелин… – Радан осторожно провёл ладонью по её мокрым волосам. 

Она закусила губу, пытаясь сдержать поток новых слёз, но не вышло. 

– Как это мило, – послышался ехидный голос Велии. 

– Уходи, – прорычал Радан, продолжая крепко держать Авелин. 

– Уходи? – Велия звонко рассмеялась. – Совсем недавно, каких-то пять минут назад, ты, милый, думал иначе. Неужели… 

– Пошла к Дьяволу, сука, – прерывая, жёстко и непреклонно. 

Внезапно боль притупилась, и злость обрушилась на Авелин. Расцепив объятья Радана, поддавшегося ей с выражением чёткого недовольства на искривившемся лице, она подошла к Велии, стоящей под жёлтым, как солнце, зонтом. Встретившись с её высокомерным взглядом и небрежной улыбкой, Авелин покачала головой. Она обнаружила, что не винит бывшую подругу в том, что Радан обратил на неё внимание, что он целовал и ласкал её. Она винила её в том, что та предала её самым низким и гадким образом. В том, что она теперь стояла рядом с ней и издевалась. Но при этом Авелин не снимала вины и с себя за то, что была глупа и наивна. 

Всматриваясь в зелёные глаза, она вдруг заметила в них замешательство, но в следующею секунду оно вновь сменилось насмешкой. Ещё миг назад она хотела дать Велии пощёчину, но передумала, поняв, что этим покажет, как сильно ранена её изменой, покажет свою слабость. Авелин не сомневалась, что Велия ожидает от неё атаки. Поэтому как можно мягче улыбнувшись, она обняла её. Обняла, чувствуя при этом отвращение и боль. Авелин знала: чтобы сильнее досадить обидевшему тебя человеку, прояви к нему милосердие и доброту. Это порой способно принести тому куда больше боли, чем тысяча самых сильных ударов. 

Велия замешкалась, но потом оттолкнула от себя Авелин. 

– Сумасшедшая! – шаг назад. В глазах ярость и растерянность. – Психи, – Велия перевела взгляд на Радана. – Вы оба психи! – пауза. – Но… – улыбка зла тронула её губы. – Это ничего не меняет. Радан изменил тебе, так что… – неопределённый взмах руки. Гордо подняв подбородок, Велия развернулась и стала удаляться. 

Сквозь шум дождя Авелин услышала её затихающий смех. 

Авелин стало не хватать опоры. Будто это почувствовав, Радан вновь прижал её к себе, но она выскользнула из его объятий. Подойдя к скамейке, присела на её край. Прижала ладони к груди, пытаясь унять дрожь. Зажмурилась, точно это было способно спрятать её от всего и всех. 

– Авелин, – надломленным голосом позвал Радан и, присев на корточки, взял её ладони. – Посмотри на меня. 

Она замотала головой. Он уронил свою голову ей на колени. Авелин приоткрыла глаза. Её взгляд, скользнув по его широким плечам, остановился на волосах – мокрых, густых. Сердце точно сжали в тиски. 

Был ли он для неё лучшим? Идеальным? Без изъяна? Нет, не был. Но в тот момент, когда она впервые увидела его глаза, почувствовала тепло его объятий, услышала низкий голос, весь её порушенный мир пал к его ногам. Растворился в его крови, во всём его существе. Избитое до полусмерти сердце Авелин не могло без него. Оно не болело – оно разрывалось, когда Радана не было рядом. Даже сейчас, после того как он буквально выстрелил ей в спину… 

И если бы кто-нибудь в эту минуту спросил её: «Неужели он лучший? Безупречный? Совершенный?», она бы сказала: «Нет, но он тот, рядом с которым мне хочется жить». И, если бы до конца жизни ей оставался лишь миг, все её мысли непременно были бы о нём. Но знал ли он об этом?.. 

Авелин запустила пальцы в его волосы. Радан поднял голову. В его глазах горело смятение, будто он и сам не понимал того, что происходит. 

– Авелин… – он протянул ладонь к её щеке и стал отирать солёные капли. – Не плачь. Я недостоин твоих слёз, – он прижал её руки к губам. – Все оправдания абсурдны, знаю, но… Ты, только ты мне нужна. Поверь в это. Поверь в нас, – закрыл глаза. Резко встал. – Дьявол! – с рычанием. – Скажи хоть что-нибудь! Что ненавидишь, презираешь, брезгуешь! Что я предатель! Но не молчи! Авелин! – упав на колени, он обнял ей голени и стал жадно целовать её израненные и покрытые грязью ноги. 

Она непроизвольно сжала кулак. 

– Хочешь, ударь меня! – Радан поцеловал ей руку. – Со всей силы! Авелин, ты можешь! Бей! 

– Прекрати! – сквозь слёзы с мольбой крикнула она. – Прекрати! – она попыталась отстранить его лицо от своих колен, но он не позволил. Не прекращал целовать их. – Радан! – рыдания вырвались наружу. 

Он ослабил хватку. Поддавшись чувствам, Авелин сползла со скамейки и, роняя куртку с плеч, рывком обняла Радана. Он тут же принялся алчно гладить её ладонями по спине. 

– Я люблю тебя, люблю… – она уткнулась носом в его плечо. – Но мне невыносимо больно! 

– Прости… – едва слышно и с горечью. 

«Так странно. Я никогда не слышала, чтобы Радан просил у кого-то прощения. Я даже не думала, что он способен на это. Ведь он всегда прав. Никогда и ни о чём не жалеет. А сейчас говорит «прости»? Прости… Почему он извиняется предо мной – пред той, которая полностью зависит от него?.. Неужели ради меня он может в сторону отбросить гордость, забыть упрямство и… извиниться? Неужели я так много для него значу?» 

– Почему, – всхлип, – скажи, почему ты не сказал? Я бы поняла… Как-нибудь бы это приняла. 

– Авелин, девочка моя… – он обхватил ладонями её лицо и заставил на себя посмотреть. – Мне нечего было говорить. Велия… Она всегда была, есть и будет мне безразлична… – замешательство. – Дьявол! – он вновь прижал Авелин к себе и стал слегка с ней покачиваться. – Я не знаю, почему трахнул её. Не понимаю, как, желая тебя, имел её. Не представляю, отчего мне это нравилось, а сейчас тошнит. Мне нужна ты, это я знаю! 

– Ты не отпустишь меня? – задав вопрос дрожащим голосом, Авелин почувствовала, как все мышцы Радана напряглись. Она не собиралась уходить, но хотела узнать ответ того, в ком заключён весь смысл её бытия. 

– Нет. 

– И не отпускай… Держи меня крепче. 

– Не отпущу. На твоей ладони нарисована линия моей жизни. 

Сколько они простояли под дождём на коленях, обнявшись, Авелин не знала. Но точно знала: она будет с Раданом, что бы он ни сделал. Уткнувшись лбом ему в ключицу, она силилась понять: почему, сначала пригрев, он заморозил её, а теперь вновь отогревает? Что-то не вязалось в её мыслях и ощущениях, но что именно, она никак не могла уловить. Внезапно Радан подхватил её на руки и куда-то пошёл. 

– Не хочу домой, – с закрытыми глазами прошептала она. 

– Хорошо, – с пониманием отозвался он. – Я отнесу тебя в гараж и принесу тебе обувь и сухую одежду. Потом мы поедем в ближайший отель. 

– Может, навсегда уедем отсюда? – вдыхая аромат всё ещё желанного мужчины, Авелин чувствовала приторно-сладкий аромат Велии, почти смытый дождём. Почти, но не совсем. Закусив губы, Авелин теснее прижалась к Радану. 

– От себя не убежишь, – пнув ногой приоткрытую дверь гаража, он вошёл внутрь помещения. Аккуратно посадив Авелин на стол, протянул руку и дёрнул за цепочку, включая лампу. Тусклый свет мягко озарил каждую чёрточку его лица. 

Взглянув ему в глаза, Авелин вздрогнула: они стали бесцветными. Глаза Радана потускнели, выцвели, будто старая фотография, десятки лет висящая на стене под нещадными лучами солнца. Капли, стекая с волос, оставляли мокрые дорожки на его лбу и щеках. Авелин заботливо стёрла их тыльной стороной ладони. Радан прижался своим лбом к её. 

– Знаю, – запоздало ответила она. – Но… Мне здесь всё: воздух, вещи, даже небо, – Авелин лихорадочно вздохнула, – напоминает о… Я хочу уехать, – робко. – С тобой, – посмотрев на его губы, она ощутила желание поцеловать их, но не решилась. Она опасалась, что её поцелуи теперь не будут Радану так сладки, как раньше. Как до Велии. 

Радан молчал. Опустил взгляд. 

– Ты не хочешь? – затаив дыхание, спросила она. 

– Пташка, – он запустил руку ей в волосы, – я не против этого. С тобой… – едва касаясь белоснежной кожи Авелин, Радан с нежностью стал осыпать её лицо поцелуями. – Куда угодно. Венеция, Париж, Йоханнесбург – неважно, но… – запнувшись, он прижал голову Авелин к своей груди. – Огниан… 

– Радан, забудь о нём. Прошу, забудь ради меня… Ради нас. 

– Пока он топчет эту землю, нам не будет покоя. Не представляю как, но наверняка он помог Велии со мной развлечься, – низко, с ледяной неприязнью и яростью. 

– Радан… 

Она понимала, что в этом-то Огниан точно не виноват. 

Коснувшись её подбородка пальцами, он заставил на себя посмотреть. 

– Скорее всего, завтра всё решится, – пауза. – После того, как я отвёз тебя на встречу с Леоном… Кстати, – напряжённо. Радан вскинул бровь, – как прошла встреча? – как можно спокойнее поинтересовался он, но Авелин услышала в его голосе нотки стали и ревности. 

– Хорошо. Мы попрощались, он сказал, что уедет, правда, пока не знает, куда именно. 

Радан кивнул. Поцеловал её в лоб. 

– Так… – Авелин немного замешкалась. – Что произошло после того, как ты меня отвёз? 

– В поисках Огниана я прошёлся по всем отелям города. Но его нигде не было. Тогда я заглянул в пансионат… Похоже, Огниан загипнотизировал медперсонал, потому что, кого я ни спрашивал, все говорили, что Милена, как и всегда, живёт там. Когда я спросил, где же она, мне ответили, что на прогулке в парке. Безусловно, её там не было… 

Авелин внимательно слушала Радана, не перебивала его. Она знала, ей нужно всё рассказать ему о Милене. События их встречи непременно должны были разозлить Радана. И хоть Авелин и боялась его гнева, она всё-таки решила ничего не утаивать. 

– Потом я отправился домой дожидаться твоего возвращения. Когда я переступил порог дома, то увидел письмо. Оно было от Анта, – нервная усмешка. – Этот колдун на дух не переносит современные технологии, такие как телефон, интернет и всё тому подобное, – Радан будто не задумываясь принялся поглаживать ей бёдра. – В письме говорилось о том, что он нашёл способ помочь мне раз и навсегда попрощаться с Огнианом. Но для этого я должен буду завтра прийти в назначенное им место и время. Ещё он написал, что на встрече будут присутствовать Огниан и… Милена. 

– Милена? – вскинув голову, Авелин схватилась за плечи Радана. – Я должна… – пугливо начала она и осеклась. 

– Что ты должна, пташка? – мягко. 

Авелин потупила взор. 

– Не бойся, говори, – он ласково провёл ладонью по её щеке. 

– Ты будешь ругаться… – Авелин сжалась. 

– Если не станешь ничего утаивать от меня, то не буду, – ровно. – Обещаю. Говори. 

– Леон сказал, что видел Милену, – приглушённо начала Авелин, смотря в глаза Радана, в которых постепенно стала проявляться прежняя сочная синева. – Поэтому, быстро попрощавшись с ним, я отправилась в пансионат, чтобы… – она задрожала и отвела в сторону взгляд. – Я… Радан… 

– Не бойся, говори, – сдержанно сказал он. 

– Я хотела её убить, – на одном дыхании сказала она и зажмурилась. Воцарилась тишина. Авелин, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Радана, не решалась продолжать. 

– Дальше… – спокойно. 

– Я хотела инсценировать несчастный случай, чтобы Огниан не смог нас с тобой винить в её смерти, но у меня ничего не вышло. Радан… Милена не человек и не посланница Тьмы или Света. Она оказалась сильнее меня… Гораздо сильнее. И ещё она всё видит. Она обманывала тебя, прикидываясь слепой, и она знает, зачем вернулась. Это как-то связано с тобой и Огнианом. Она явно замышляет что-то против тебя, иначе бы не лгала! Может, это она загипнотизировала медперсонал, чтобы те не могли сказать правды, а не Огниан?! Может, не он тебя тогда ударил по голове, а она?! Она обладает какой-то силой! А ещё… – новые слёзы потекли по щекам. – За гранью… Милена видела Айми… Сказала, что, что… – всхлип. Её речь стала сбивчива. – Айми передавала мне привет… И всё, больше Милена не захотела говорить! Намекнула только лишь на то, что, если я не буду путаться у неё под ногами, я узнаю больше о своей дочери…. А потом… Она неведомой силой вышвырнула меня в окно. Радан… – протянув его имя, она посмотрела на него. – Прости, что я… Знаю, я должна была сначала поговорить с тобой, а не самой принимать решение, но… 

– Верно, – сквозь зубы процедил он и отпрянул от Авелин. 

Стоило ему это только сделать, как ей физически, до боли стало его не хватать. 

– Как только тебе пришло в голову такое сделать? – шипя, поинтересовался Радан. В его глазах замелькала ярость. 

Пытаясь сдержать рыдания, Авелин едва не заскулила. 

– Прости… – она закрыло лицо ладонями. 

Чуть помедлив, Радан, покачав головой, вновь обнял Авелин. 

– Не плачь. Как и обещал, я не буду ругаться, но… Дьявол, – угрожающий рык сорвался с его губ. – Тебя могли убить же! 

Авелин затряслась ещё сильнее. Радан часто задышал, явно стараясь успокоиться. 

– Честное слово, своими выходками ты когда-нибудь доведёшь меня до такого состояния, что я тебя безжалостно выпорю! 

– Выпори, только не оставляй!.. 

– Не оставлю, – неожиданно ласково. – Авелин… – он обхватил её лицо руками. – Не переживай. Обещаю, если Милена тебя не обманула, я сделаю всё возможное и невозможное, но обязательно узнаю про Айми. 

– Правда? 

– Правда, – улыбка, едва коснувшись губ Радана, поблекла. – Но ты, – требовательно, – больше никогда… Иначе выпорю, и совсем не ремнём и не ладонью! – его глаза хищно заблестели голодом мужчины до женщины. 

– Никогда-никогда! – перебивая, торопливо. – Поцелуй меня, – сама поразившись своей смелости, робко попросила Авелин. 

Радан незамедлительно выполнил её просьбу. Нежно касаясь губ, он постепенно углублял поцелуй, секунда за секундой становясь всё напористее и требовательнее. Его руки властно заскользили по спине Авелин, с силой прижимая её мокрое тело к себе. Он словно хотел слиться с ней душой. Согревающая волна, вызывая собой мурашки, охватила Авелин. 

– Пташка… – неохотно прервав поцелуй, Радан зарылся лицом к ней в волосы. – Мне нужна только ты, – с чувством прошептал он. 

– Верю… Я верю тебе, Радан, – часто дыша, ответила Авелин. Она уже перестала понимать – иллюзия вокруг или реальность, сон или явь. Авелин даже не была уверена, она ли это или какая-то совсем другая, чужая девушка. Но одно она знала точно: даже святые не безгрешны. Каждый, абсолютно каждый человек склонен совершать ошибки. Склонен поступать так, как велит ему не разум, даже не сердце, а слепая страсть, уничтожающая мысли, убивающая желание противостоять, бороться, поступать логично и правильно. Радан пошёл на поводу вожделения, но, видит Бог, он раскаивался. Авелин буквально физически ощущала волны смущения, стыда и злости на самого себя, исходящие от него. В глубине души она его уже простила, как прощала всегда до этого и как будет прощать всегда после. 

– Спасибо, – заглянув в глаза Авелин, он прикоснулся своим лбом к её. – Ты… Удивительная женщина. 

– Нет, Радан, я самая обычная. Просто я люблю. Люблю, несмотря ни на что. 

Радан опустил глаза. Крепче обняв Авелин, прижался щекой к её виску. 

– Можно вопрос? – спустя некоторое время спросила она. Внезапно ей в голову закралась мысль, которая могла полностью вынести Радану безапелляционный оправдательный приговор, под властью которого время сгладило бы все шрамы в её сердце. Рассеялась из души бы горечь и боль, как пепел на ветру. 

– Можно. 

– Что ты делал и о чём ты думал, когда пришла… – она облизала солёные губы. – Велия? – Авелин содрогнулась. 

Вдох. Долгий выдох. Дыхание Радана защекотало её за ухом. 

«Скажи, прошу, о нём. Упомяни его имя. Пожалуйста, Радан…» 

– Ждал тебя в гостиной, – неспешно начал он. – Думал об Огниане, о словах и обещании Анта. О том, как и почему со мной связана Милена… По-разному прокручивал сложившуюся ситуацию, как и что... 

– Думал об Огниане? А ты помнишь в деталях, как спал с ней? – мягко перебивая, с надеждой переспросила Авелин, желая вновь услышать подтверждение своей догадке. 

– Да, – Радан поднял голову. – Почему тебя это интересует? 

– А как ты помнишь детали? Так же, как наш первый раз? – дрожащими пальцами она проводила по его груди. 

Он нахмурился. Несколько секунд молчал стоя с потерянным взглядом, и вдруг, словно проснувшись, быстро проговорил: 

– В чём-то иначе. Это словно сравнить явь и сон наяву. А в чём дело? 

Не удержавшись, Авелин улыбнулась, посчитав, что, похоже, нашла объяснение случившемуся. Она открыла для себя, что всё же Огниан может быть виновен в случившемся между её любимым и предательницей Велией. И, не боясь ничего, она в это поверила – поверила всем существом. С ног и рук словно упали оковы, груз со спины снялся, из сердца вынули стрелы. 

– Меня интересует всё, что с тобой связано, – смущённо произнесла она. – Всё, что тебя окружает, о чём ты думаешь, мечтаешь. Твои кошмары – вот ключ, которым наверняка воспользовался Огниан, чтобы через Велию сделать… – она запнулась. Порывисто поцеловала его в губы. – Скажи… Ты возьмёшь меня с собой на встречу с Антом и… со всеми остальными? 

– Да, – Радан кивнул. – Но ты останешься в машине, ибо я не знаю, чего можно ожидать от Огниана и Милены даже при условии, что колдун будет на моей стороне. Ты будешь сидеть и ждать меня. И если я приду и скажу тебе уехать, ты незамедлительно выполнишь мою просьбу, – жёстко и непреклонно. – Если ослушаешься… Накажу, – он шутливо щёлкнул Авелин по носу, но взгляд его был строг и серьёзен. 

– Не ослушаюсь, – шмыгнув носом, ответила она. – А где состоится встреча? 

– На кладбище. За час до полуночи. Всё будет хорошо, – Радан ободряюще улыбнулся. – Когда всё закончится, мы с тобой уедем, куда ты захочешь. Какая страна тебе больше по душе? 

– Та, в которой ты со мной… – Авелин провела пальцем по его скуле. 

Взъерошив ей волосы, Радан крепко её обнял. 

– Ты – моя жизнь, а это значит, что ты всегда будешь со мной, – прошептал он ей в губы, нежно трогая её грудь и ведя руку к животу и чуть ниже. – С тобой, – он судорожно сглотнул, – я становлюсь каким-то… мягким, податливым, словно пластилин в горячих ладонях. 

– Это плохо? 

– Не знаю, – Радан пожал плечами. – Но я чувствую, что обретаю себя благодаря тебе. 

– У меня та же… проблема, – Авелин застенчиво улыбнулась. Долгий, переполненный любовью и лаской взор глаза в глаза. 

– Мне нужно принести тебе сухую одежду… – Радан напрягся, выпуская из объятий Авелин, но она лишь теснее прижалась к нему. 

– Побудь ещё со мной… – жарко задышала ему прямо в губы. 

– Пташка, я сейчас вернусь. 

В глазах Авелин появилась мольба не оставлять её. Она боялась, что Радан, отлучившись на пару минут, больше не придёт к ней. Она знала, что это не так, но ничего не могла с собой поделать. 

– К чёрту, – он поцеловал её в губы. – Тебе же всё равно нужна новая одежда. Всё будет хорошо. Ты мне веришь? 

Руки Радана замерли на бёдрах, обтянутых мокрой тканью юбки. 

– Верю… – смотря ему в глаза, Авелин взяла его ладонь и медленно завела себе между ног. – Мне без тебя очень холодно. 

– Я не знаю, как дышать без тебя, – прохрипел он, уткнувшись носом в её ключицы. 

Авелин ласково потёрлась щекой об висок Радана. Несмело нырнула под рубашку ладонями. Ей необходимо было чувствовать его везде, всюду, иначе свет мерк, кругом властвовал колкий лёд. 

Радан поднял голову. Не сводя уверенного взгляда с Авелин, стал нежно и самозабвенно поцелуями покрывать ей губы, лицо и шею. Стянул с её плеч блузку. 

От нетерпения и желания Авелин слегка прошлась коготками по его спине. 

Оставляя влажную дорожку на её груди, Радан прогулялся языком по рёбрам, животу. Ловко задрал юбку и, опустившись на колени, стянул с Авелин трусики. Шире раздвинул ей ноги. Целуя внутреннюю поверхность бедра то одной ноги, то другой, лицом приблизился к женскому естеству. Жадно вдохнул природный аромат Авелин. Дразня, лизнул чувствительную плоть. 

– Радан, я не… – начиная задыхаться от страсти, заговорила Авелин. 

– Я хочу этого, – с рычанием перебил Радан и ненасытно припал ртом к желаемому. 

С губ Авелин сорвался первый стон. Затем второй… Она часто задышала, путая пальцы в волосах Радана.