Тени Грехов

Лишь помышляя о твоём покое, 

Всё, что я сделаю себе во вред, 

Раз нужно для тебя, нужней мне вдвое. 

Отрывок из сонета Шекспира № 88. 

Перевод: М. Чайковского.

Смотря на мужской силуэт, постепенно растворяющийся в сумраке вечера, Авелин отчаянно подавляла в себе желание броситься за ним следом. Взять его за руку, услышать его мягкий и в то же время твёрдый голос, западающий глубоко в её душу, способный вызвать волны тепла и мурашек по всему телу. 

Авелин вдруг ощутила себя котёнком, временно оставленным хозяином в приюте, где светло и уютно, но одиноко и страшно. Котёнком, который жалобно зовёт хозяина, но тот, не слыша его мольбы, уходит, унося с собой всё богатство жизни. Ведь хозяин для него целый родной мир. 

По венам растеклось подавляющее чувство кислой разлуки, словно пропавшее вино из опрокинутого бокала. Грусть лёгкой шалью укрыла плечи Авелин. Дни, проведённые рядом с Раданом, казались ей мимолётными мгновениями, а часы расставания – вечностью, разъедающей душу и сердце, как ржавчина поражает металл. В такие моменты она начинала задыхаться, словно без Радана не было на планете воздуха, словно он был для неё самим кислородом. Но чувство покоя и тихого семейного счастья уже жило внутри неё, давая силы бороться и верить, что она сумеет преодолеть все невзгоды и проблемы, выпавшие на её пути, ведь Радан будет рядом. Не отпустит. Не уйдёт. А она совсем скоро, через пару часов, как котёнок, неизмеримо соскучившейся по своему хозяину, сбежит из приюта и примчится к его дому, запрыгнет на сильные, способные защитить её от любых напастей руки и начнёт ластиться, желая получить капельку нежности. Его неповторимого тепла, дарящего ей смысл жить. И она обязательно получит желаемое. 

– Расскажешь, как?.. – услышав за спиной тихий слегка удивлённый голос Леона, Авелин отвернулась от уезжающего домой Радана и повернулась лицом к говорящему. – Как тебе удалось убедить столь эгоистичного типа разрешить встретиться со мной? – в карих глазах зажглось любопытство с налётом плохо скрываемой неприязни, но они не могли скрыть тревогу и боль. 

– Во-первых, – начала Авелин, обняв себя за талию, – я его не уговаривала. Он сам принял это решение. Доверяет мне и знает, ты не причинишь мне вреда. Во-вторых, – холодно продолжила она, – он не такой, каким ты его считаешь. Я лучше знаю Радана. Поэтому, прошу, выбирай выражения, когда говоришь о нём в моём присутствии, – прямой и уверенный взгляд. 

– Хорошо, – неохотно и напряжённо протянул Леон, явно не желая продолжать эту тему. – Постоим тут или?.. – он жестом указал на дорогу, ведущую в парк. 

Скользнув взглядом по бордово-жёлтым макушкам деревьев, над которыми начинали сгущаться свинцовые тучи, Авелин равнодушно пожала плечами и пошла вперёд. Леон последовал за ней. Сильный порыв ветра, грозящего в скором времени принести грозу, ударил Авелин в лицо и разметал в стороны её волосы. Пригладив их ладонью, она опустила руки в карманы тёмного плаща. 

– Я уезжаю, – нарушая затянувшееся молчание, хрипло произнёс Леон. – Сегодня. Один. Без Велии. Мы решили с ней расстаться, потому что чувства безвозвратно погасли. Она тоже в скором времени покинет Англию. 

– Мне жаль, – с сочувствием тветила Авелин. – Я в последнее время замечала, что вы стали отдаляться друг от друга, но… – посчитав, что лезет не в своё дело, она решила сменить направление разговора. – Куда ты отправишься? Что будешь делать? 

– Наверное, мерить шагами мир, пока не найду место, где захочу остановиться. Может, и не навсегда, но на более длительный отрезок времени, чем просто отдышаться и вновь отправиться в путь. 

– Надеюсь, – мягко, – ты вскоре найдёшь это место и обретёшь долгожданный покой, – искренне пожелала Авелин. 

Они свернули на тропинку, устланную опавшими листьями. Прошли мимо мужчины преклонных лет, который играл с овчаркой, кидая ей палку. Авелин опустила глаза, не смея взглянуть на рядом идущего Леона. Свежий воздух кружил голову, унося мысли куда-то вдаль и вызывая рой воспоминаний о том, как точно в такую же погоду она уверенной походкой шла прощаться с прошлой жизнью. Шла мстить, а после глубокой и непроглядной ночью, теряя себя, растворяясь в отчаянье, тьме и ощущая соль на губах, познакомилась с Раданом. С мужчиной, сумевшим оживить её и заставить поверить в себя, в новую жизнь. С мужчиной, который своей заботой и лаской затупил нож боли, резавший её сердце с момента утраты дочери. 

«Как странно, – подумала Авелин. – Если бы мою дочь не убили, я бы, скорее всего, никогда не встретила Радана. Не познала бы грубую ласку и ласковую грубость его рук, остроту клыков, вкус поцелуев… Не узнала бы, что такое быть нужной… Обмен жизней. Справедливо и несправедливо одновременно. Они – Айми и Радан – всё для меня... Потеряв дочь, я обрела любимого мужчину. Удивительно, но стоит лишь что-то потерять, как непременно обретаешь нечто новое. Пусть не в ту же минуту, не сразу это понимая. Но... Что я обрету, если вдруг потеряю Радана? – Авелин покачала головой, отгоняя мрачные мысли прочь. – Боль? Пустоту? Выжженные сердце и душу, что вернутся мне от Князя? Таков «справедливый» размен за любовь и нежность? О, Господи… Нет, не хочу об этом думать! Нельзя! –она нервно провела ладонью по щеке. – Я сделаю всё, но не лишусь Радана! Ни сейчас, ни в любой другой момент. Никогда. Ни за что. Я найду способ подавить Огниана. Отыщу против него лекарство или яд, неважно! Но добуду… Соберись, Авелин, соберись! – уговаривала она себя. – Ты здесь сейчас не для рассуждений, а для прощания. А Радан… – нежная улыбка коснулась её губ. – Он ждёт, – будто вкушая сладкий плод. – Он ждёт в нашем доме… О, Господи, как же я счастлива! Я чувствую себя птицей, которую несколько лет держали за решёткой. Но вот появился добрый человек, который открыл клетку и выпустил её на волю. И теперь она, не веря в своё счастье, расправив ослабевшие крылья, летит над огнями ночного города, вдыхая воздух свободы. Радан, спасибо… С тобой я становлюсь сильнее». 

– Я встретилась с тобой, – набравшись смелости, заговорила Авелин, – чтобы сказать тебе спасибо за всё то добро, что ты мне подарил. 

– Не стоит, – отмахнулся Леон и тяжело вздохнул. – Я это делал потому… 

– Стоит, – прерывая, непоколебимо. Не удержавшись, Авелин улыбнулась про себя, осознав, что благодаря Радану она стала решительнее. Не боялась произносить слова. Не пугалась говорить то, что думает и чувствует. – Спасибо тебе за то, что ты всегда был рядом, особенно когда Радан уезжал. Спасибо, что ты заботился обо мне, оберегал и защищал. Спасибо за поддержку и понимание. Я ценю всё это и никогда не забуду, но нам пора расстаться. Наши дороги расходятся. Надеюсь, и ты сохранишь в памяти только самое светлое, что было между нами за время нашего знакомства. 

– Авелин… – Леон схватил её под локоть, призывая остановиться. 

– Отпусти, – резко, едва сдерживая шипение. – Не порть прощание. 

Леон, заскрежетав зубами, послушано разжал пальцы. 

– Ты ведь не поедешь со мной? – спустя небольшую паузу риторически поинтересовался он, на что Авелин покачала головой. – Понимаю, – горько, с привкусом тихой злости. – Мне переубеждать тебя нет смысла. Тогда позволь в последний раз мне предостеречь тебя: рядом с Раданом, как и прежде, всегда будет стоять Огниан, а это значит, что будут новые реки крови, убийства и смерти. Тьма уже во всей красе показала тебе свой облик, но в будущем она щедро одарит тебя возможностью познать её сущность. Ты готова?.. – он приподнял руки, чтобы сжать Авелин за плечи, но в следующий миг опустил их. – Скажи, ты готова отдать ей свою жизнь? – шёпотом. 

– Ради Радана – да! – сдержанно, но уверенно, с благородством, окрылившим сердце. – И меня это нисколько не пугает. Я осознанно сделала этот выбор. 

Леон покачал головой и возобновил шаг. 

– Я очень надеюсь, что тебя минует участь его бывших возлюбленных, которые, насколько я знаю, умирали после того, как в их судьбах появлялся Огниан. 

– В этом можешь не сомневаться, – поймав на себе вопросительный взгляд, Авелин заправила выбившую прядь волос за ухо и посмотрела вперёд, в самый конец небольшой аллеи, напоминавшей ей сейчас тоннель, в конце которого света не было. На улице становилось всё прохладнее и темнее. Ночь с грозой приближались. Но Авелин точно знала: где-то там, за тучами, укрывшими небосвод, сияет солнце. Стоит только подождать, и оно обязательно выглянет, освещая путь. – Я в это верю. А также верю в Радана и в наше с ним счастье. 

– Одной только веры бывает недостаточно, – нервно ухмыльнувшись, едко подметил Леон. 

– Ошибаешься, – возразила Авелин. – Волшебство, да и самые необъяснимые, маленькие и большие, одним словом, разные чудеса происходят лишь там, где в них верят. И чем больше мы в них верим, тем чаще они с нами случаются, – воодушевлённо, с улыбкой на губах. 

– Это всё сказки… 

– Нет, – Авелин замотала головой. – Это правда. Поверь во что-нибудь всем своим существом и тогда ты убедишься – сказки сходят со страниц книг и начинают жить в твоей жизни. 

– Авелин, – скептично произнёс Леон, – я реалист. 

– Что же, – печально, – это твой путь. 

– Мой… – Леон внезапно остановился. На его лице отразилось замешательство. – Я должен тебе кое-что рассказать, – нетвёрдым голосом сказал он, будто сомневаясь в правильности своего решения. – И это, скорее всего, омрачит твою сказку. 

– Не томи. Говори, – Авелин охватило чувство надвигающейся беды. 

Леон предложил присесть на рядом находящуюся скамейку. Авелин, чтобы быстрее всё узнать, послушно, без возражений выполнила его пожелание. 

– Когда я ждал тебя в парке, – скрестив пальцы рук, он упёрся локтями в свои угловатые колени, – я бесцельно гулял по его окраине, пока не заметил стоящую на мосту девушку, – он немного помолчал. – Это была Милена. 

– Милена? – нахмурившись, одними губами переспросила Авелин. – Я знаю, что она вернулась. Внешность её осталась прежней, такой же, как у… Виолетты, – ломко. – Девушки, которую когда-то, – порывистый вдох, – любил Радан. Он мне говорил, что сначала Милена ничего не помнила о себе: она пришла в себя под обломками торгового центра. Не знала ни места, откуда была родом, ни своих друзей или знакомых, ни даже своего имени. Но когда она повстречалась с Раданом, она всё вспомнила, кроме одного… Причины, по которой её вернули на землю, да ещё и в таком обличии... Он пару дней назад виделся с ней. И тогда… что-то произошло. Появился Огниан и… Леон, – Авелин кинула на него тревожный взгляд, – что она тебе сказала? 

– Ничего особенного, – он пожал плечами. – Она была сама себе на уме. Не такая, как в зазеркалье. Немногословная, чужая. Кинула лишь пару фраз о том, что… Авелин, – Леон выпрямился. – Милена знает причину своего возвращения. Она сказала, что вернулась ради того, кто любит её и кого любит она. Ради того, кто решил пожертвовать собой и их чувствами ради искупления вины – вины, платить за которую не должен. 

– И кто этот кто-то? – затаив дыхание. – Она назвала его имя? 

– Нет, Авелин, – откинувшись на спинку скамейки, Леон закинул ногу на ногу. – Наш разговор продлился не больше минуты, она ушла. 

– И ты её не остановил? – с негодованием. – Почему, Леон? Почему ты не выяснил, кто этот таинственный мужчина? Ведь узнай мы об этом, мы бы знали, как нам стоит действовать, чтобы она наконец оставила нас в покое и навсегда исчезла из нашей жизни! 

– Авелин, – Леон сжал пальцами свой подбородок, – я предполагаю, что этот мужчина или Радан, или Огниан, ибо… 

– Радан не любит Милену! – прошипела Авелин и резко поднялась. 

Пройдя немного вперёд, она встала рядом с большим кустом, недалеко от которого находилась клумба с увядающими астрами. Сотни мыслей обрушились на сознание Авелин. Злость затопила её разум подобно мощной приливной волне. 

– Я знаю и чувствую это! Иначе бы он… – она замолчала. Замерла, испугавшись охватившего её желания. Оно показалось ей безумным, ужасным, но в то же время сладким как мёд. – Из-за неё появился Огниан. Как полгода назад, так и сейчас, – взяв себя в руки, шёпотом стала рассуждать Авелин. – Радану безразлична Милена, а вот Огниану… Узнать бы, что именно позавчера произошло при их встрече. Хотя… Неважно. Это уже не имеет никакого значения. Я не отдам этой… – рычание. – Он мой, только мой, а я его… – улыбка тронула её губы. – Милена не получит Радана, – размеренно и спокойно, – а значит, и Огниана. Ни одного из них. Ведь, в противном случае, может произойти нечто схожее, как в ситуации с Виолеттой. А это… Нет, не хочу этого! – Авелин тряхнула головой. – Огниан мне не нужен, но Радан… Как подружить Радана с Огнианом, я придумаю после, а сейчас мне необходимо разрушить новый камень в фундаменте их вражды, пока он ещё не стал с ним монолитным. Но надо это сделать так, чтобы Огниан не смог винить Радана в том, что… – пауза. Смежив веки, она лихорадочно потёрла виски. Мысли молниеносно сменяли друг друга. – Несчастный случай? – широко распахнув глаза, Авелин произнесла вслух одну из страшных идей. – Почему бы и нет? – она выпрямилась и с гордостью посмотрела на небо, чувствуя прилив сил. 

– Авелин, о чём ты говоришь? – встревоженно спросил Леон и встал. – Что ты задумала? Только не говори, что… 

– Скажи, – не слушая его, она покрутила на пальце кольцо, – в какую сторону ушла Милена? – развернувшись, она окинула Леона взглядом. – В сторону пансионата? Это было примерно полчаса назад? 

– Да, но… 

– Значит, она вернулась туда, – задумчиво. – Ждёт чего-то, не спешит уезжать. 

– Авелин! – вскрикнул он. – Во-первых, с чего ей жить в этом пансионате, ведь он для слепых, а она… 

– Леон, извини, но мне пора, – чётко произнесла Авелин, поняв, что нельзя тянуть время. Уже вечер. Радан дал ей свободу ровно на два часа. Значит, требуется постараться в них уложиться. 

– Не сходи с ума! Одумайся! – в карих глазах отразились растерянность и лёгкая ярость. – Да пойми ты, что… 

– Леон, – студёно, – прости, но тебя это не касается. 

Авелин подошла к нему. 

– Я встретилась с тобой, чтобы сказать большое спасибо за всё. Я это сделала. Позволь мне теперь дальше решать, как поступать. 

– Авелин… – он протянул руку, чтобы ладонью коснуться её щеки, но она отпрянула. 

– Прощай. 

– Я обещал Радану привезти тебя домой. 

– Ты знаешь, что Огниан на меня не нападёт, – Авелин чуть склонила голову вбок. – По крайне мере сегодня. Сейчас. Поэтому не стоит волноваться, – коснувшись шёлкового платка на шее, поправляя его, она случайно задела небольшую рану от укуса. Лёгкая боль вызвала на её лице не искажение мучения, а мягкую улыбку. Впервые в жизни она почувствовала себя цельной, а не разбитой на мелкие осколки. Сильной, но не из-за надвигающейся ночи, а из-за мужчины – из-за Радана и той уверенности, что он вселял в неё. – Я скажу Радану, что ты довёз меня до дома. 

– Да дело не в этом! – Леон всплеснул руками. 

– Прощай, Леон, – шаг назад. – Прощай… – обойдя его, Авелин ступила на тропу, чувствуя себя так, словно та вела не из аллеи, а в новую жизнь, где горестям и бедам не было места. 

– Ты слепа любовью, как когда-то я слеп ею был, – услышала она за своей спиной печальный голос Леона, оставшегося стоять на месте. – Но надеюсь, тебе, в отличие от меня, повезёт, – едва слышно добавил он. 

Авелин улыбнулась. 

Спустя полчаса она оказалась пред калиткой, за которой находилось в окружении небольшого сада четырехэтажное здание. Втянув носом воздух, ища в нём свежий запах Милены, Авелин скользнула взглядом по светящимся окнам и огляделась. Убедившись в том, что поблизости никого нет и никто за ней не наблюдает, она поспешила внутрь пансионата. Очутившись в коридоре, она, будто крадущийся вор, на носочках подошла к дежурному посту, надеясь, что в данный момент на нём не будет медсестры или врача. Удача была на её стороне. Уголки губ Авелин приподнялись. Подбежав к столу, она стала судорожно искать записи, в которых была бы информация о том, в какой палате проживает Милена. Потратив на это чуть меньше минуты, она узнала что хотела. 

– Сорок первая, – прошептала Авелин и направилась к лестнице. 

Ступая по ступенькам, она прислушивалась, нет ли кого-то поблизости. Радовалась, что всё складывается наилучшим образом. Между вторым и третьим этажами она столкнулась со стариком, который, едва шевеля ногами, выходил из палаты. Встав к нему вплотную, Авелин заглянула ему в глаза. 

– Ты меня не видел, – уверенно произнесла она, применяя гипноз. Старик кивнул. 

Поднявшись на четвёртый этаж, Авелин подошла к нужной двери, которая была слегка приоткрыта. Чуть помедлив, поцеловала кольцо на безымянном пальце и как можно тише вошла внутрь палаты. Она сразу увидела Милену. Сидя за столом, та в солнцезащитных очках пила из кружки. Авелин догадалась, что это был чай с лимоном: его насыщенный аромат плыл по комнате. Авелин поджала губы, смотря на Милену, слушающую новости по радио. Если раньше ей было немного жаль её, то теперь песчинки жалости снёс ветер ненависти. 

Стараясь не выдать своего присутствия, Авелин на носочках по ковру тихо подошла к приоткрытому окну. Дотронувшись до рамы, она распахнула его шире. Скрип тут же нарушил тишину. 

– Я новая медсестра, – быстро сказала Авелин, гнусавя, стараясь изменить голос. – Прошу прощения, что потревожила… – заметив на губах Милены улыбку, больше похожую на усмешку, она запнулась. – Подойдите, пожалуйста, сюда, – уверенно сказала Авелин. Но в душе она опасалась, что Милена спросит её: «Зачем? Что вам нужно?» Ведь из-за отсутствия времени она не успела придумать какие-то правдоподобные ответы. Авелин знала, гипноз на слепую не подействует. Значит, если со стороны Милены пойдёт расспрос, придётся применять силу. И кто знает, возможно, девушка успеет крикнуть. Поднять шум. Привлечь внимание санитаров, и тогда жертв станет больше. А Авелин искренне этого не хотела. 

Поджала губы. Секунда – и она взяла Милену за руку. На её счастье, та не стала сопротивляться или задавать вопросы и послушно последовала за ней. Авелин подвела её к окну, находясь за спиной. Быстро посмотрев через её плечо во внутренний двор, убедилась, что там никого нет. 

– Прости, но он для меня важнее, – на одном дыхании прошептала она и, резко подняв девушку на руки, хотела было её незамедлительно выкинуть в окно, как, не успев ничего сообразить, оказалась сама отброшенной в противоположную сторону комнаты. Ударившись затылком о стену, Авелин упала на колени. Не успев поднять головы и сфокусировать зрение, почувствовала, как в следующий миг ей заломили руки за спину. Она не понимала того, что происходит, но знала точно: что бы ни случилось, она ни в коем случае не сдастся и отвоюет своё место под солнцем, на котором уже стали сгущаться тени. 

– А теперь послушай меня, – услышала Авелин над своим ухом приглушённый голос Милены, – пташка, – едко. – Больше никогда не смей так поступать. Ты ничто в сравнении со мной. Я намного сильнее тебя, – для пущей убедительности и словно желая показать своё превосходство, она до жгучей боли сжала запястья Авелин, но та не вскрикнула, стойко протерпела боль. – Это раз. Два… 

– Три, четыре, пять! – поддавшись порыву нахлынувших чувств, не выдержав, съязвила Авелин. Она не хотела быть слабой. Не здесь. Не сейчас. Не с Миленой. – Ты врёшь ему, – прошипела она и попыталась вывернуться из мёртвой хватки противницы, но ничего не вышло. – Говоришь, что слепа, а на самом деле зряча. Говоришь, что человек, а на самом деле… Кем ты стала? Что тебе надо от Радана? 

– Два: не смей меня перебивать, – игнорируя заданные вопросы, ровно произнесла Милена. – Я говорю – ты молчишь. 

– Ваше высочество больше ничего не желает? – прошипев сквозь зубы, с наигранной сладостью в голосе спросила Авелин. Даже падая лицом в грязь, она не желала повиноваться той, к которой испытывала презрение и ненависть. 

Сжавшись в пружину, собрав в себе все силы, Авелин вновь попыталась высвободиться из рук девушки, но у неё ничего не вышло. Это был будто удар палки о скалу. С губ сорвалось рычание. Доля секунды – и Авелин, тряхнув головой и клацнув зубами, вдруг почувствовала, как Милена, обхватив ладонью её шею, с силой нажала пальцами на рану. Боль растеклась по жилам. Ярость ослепила Авелин. 

– Пусти, – процедила она. 

– Ты слишком буйная, поэтому прости, но нет, – сахарно ответила Милена. – Научилась показывать коготки? Что же… Похвально. Но на сей раз, увы, это не сыграет тебе во благо, – пауза. Вдох. – Продолжим. Три: ты будешь умницей и не станешь лезть не в своё дело, тогда всё будет хорошо. 

– Для кого? Не для тебя ли? – ехидно, со злостью. – Уверена, такой эгоистке, как ты… – ядовито. 

– Да что же ты неуёмная такая? – Милена сильнее сжала руку на шее Авелин, отчего та закусила губы, дабы не стонать. – Вспоминаем пункт два, иначе будет больно, – предупредила та. – Что в нём было сказано? Верно, – не дожидаясь ответа, – не сметь меня перебивать. Итак, – елейно, – пункт четыре: сейчас ты встаёшь и уходишь. У меня нет желания с тобой общаться, – Милена чуть ослабила хватку. – И да… Пожалуй, проявлю я великодушие и скажу: Радан мне не нужен. Так что на этот счёт можешь быть спокойна. Остальное тебя не должно волновать. 

– Почему я обязана тебе верить? – скептично, едва дыша, поинтересовалась Авелин. – Ты ведь… Лгунья, – будто боясь вымазать язык об это слово, выплюнула она. 

Авелин чувствовала себя безумцем, решившим по своей воле засунуть голову в пасть льва. Она будто уже ощущала на коже влажное, тёплое и зловонное дыхание хищника и огромные челюсти, которые могли вот-вот сомкнуться. Внезапно ей захотелось любой ценой вырваться из ловушки-пасти и убежать, чтобы спрятаться за Раданом. Но это ощущение продлилось всего пару секунд. Она поставила перед собой цель: узнать всё до конца. Любыми способами. 

– Лгунья не лгунья, но ты должна мне верить. У тебя нет иного выхода, – спокойно отметила Милена. 

– Что же тебе нужно? – прорычала Авелин. – Что ты задумала? Зачем ты врёшь Радану? Ради чего? Или верно сказать, ради кого?.. – заминка. Она прищурилась. – Огниан? – её голос предательски дрогнул. – В нём вся причина? Но ты ведь знаешь, что… 

– Как много вопросов за один раз, – перебивая, апатично протянула Милена. – Во-первых, я знаю побольше твоего. Во-вторых… Молодец, – колюче, как иглы тернового венца, – догадливая девочка. Причина в Огниане, – его имя она произнесла с нежностью. 

Авелин заскрежетала зубами. 

– Тсс… На остальные вопросы ты вскоре получишь ответы. А теперь, – Милена отпустила её и толкнула к двери. Сама отступила на пару шагов в сторону. – Уходи. Ждать осталось недолго. 

Авелин оправила одежду. Окинув девушку ненавидящим взглядом, сжала кулаки. 

– Нет, – чётко. – Пока ты мне всё не расскажешь, я не уйду. 

– Не думала, что ты такая упёртая, – покачав головой, Милена прислонилась спиной к стене. 

– А я не думала, что ты такая циничная. 

– Не тебе судить меня, – холодно. – Ради Радана, – она хмыкнула, – смотрю, ты набралась мужества… Умничка. Считай, ты приятно меня удивила. Но вот что интересно… – её взгляд стал хитрым. – На что ты готова ради маленькой девочки? 

– Какой девочки? – Авелин нахмурилась, не понимая, к чему клонит Милена. 

– Той, – тягучая с мрачной тенью улыбка, – которая передавала тебе привет, – она помахала ей рукой. 

– Я не понимаю, о чём ты… 

– Ты забыла про свою дочь? – чёрные брови собеседницы удивлённо взлетели вверх. А взгляд наполнился беспредельным презрением. 

– Айми?.. – на миг Авелин показалось, будто земля уходит из-под ног и рядом нет ничего, что бы хоть как-то помогло ей удержаться и не свалиться в бездну. Мысли заметались, словно туча потревоженных пчёл. Сердце в груди забилось подстреленной птицей. – Что?.. Как?.. Милена… Ты врёшь! 

– Нет. Такими вещами не шутят. Так что если будешь послушной девочкой и уйдёшь прямо сейчас, совсем скоро ты всё узнаешь. 

– Нет! Рассказывай! – наступая на Милену и не обращая внимания на то, что тело инстинктивно начало колотить из-за страха, потребовала Авелин. 

«Айми, – стучало в голове. – Доченька моя, деточка…» 

– Пункт три, – Милена небрежно взмахнула рукой. В следующую секунду нечто незримое, словно разогнавшийся бык, точным и сильным ударом вышвырнуло Авелин в окно. 

Полёт и удар. С губ слетел стон. 

– До скорой встречи, пташка! Но учти, произойдёт она лишь тогда, когда я пожелаю! И будь любезна, дорогая, не бей больше зеркал. Они не виноваты в том, что кому-то страшно видеть темноту в себе, – услышала Авелин, когда её пальцы сжали под собой землю, а по позвоночнику волной прокатывалась боль от падения. Терпя её стиснув зубы, она встала. Пошатываясь и подняв голову, встретилась с гордым и решительным взглядом Милены. Первые капли дождя упали на землю. 

– Ненавижу, – гулко произнесла Авелин. 

Милена лишь хмыкнула. 

Окно с лёгким стуком и дребезжанием стёкол закрылось. Шторы скрыли силуэт девушки. 

Сознание Авелин мутнело, ускользало. Проваливалось в пропасть тысяч мыслей, звучащих то ли слишком громко, то ли слишком тихо. И как она ни старалась, не могла на них сконцентрироваться. 

«Я не хочу быть слабой. Не хочу…» 

Шаг вперёд. Боль. Новый стон. Казалось, будто из спины вырвали позвоночник. Нет опоры. Слёзы по щекам. 

Опустив взор, Авелин заметила, что пальто в грязи, колготки – в дырках, а дрожащие колени и ладони – в ссадинах. 

Кровь тонкой струйкой сочилась из уголка рта. 

Озноб. 

«Как же холодно… – обняв себя за плечи, Авелин вновь посмотрела на окно палаты Милены. – Что бы я ни сделала, ты не скажешь. Тварь… Как же я тебя ненавижу! Нет смысла возвращаться. Ты права, ты сейчас сильнее меня. Я глупа, наивная. Как только ты появилась… Когда показалась в наших зеркалах, надо было их сразу разбить! А я – настоящая дура – сама рассказала тебе об Айми, попросила сказать ей… Что я скучаю, люблю её. Чувствую вину. Ты воспользовалась моей слабостью, но ничего… – тяжёлый судорожный вдох. – Я найду способ справиться с тобой. Ты затеяла странную игру, но я не отдам тебе на растерзание свой мир. Вся твоя сила духа – это только мишура. И твоё самоубийство этому подтверждение, – шаг в сторону калитки. Авелин споткнулась и чуть не упала. – Слабая…» 

– Радан, – подставив лицо дождю, она на миг прикрыла глаза. 

«Радан... – медленно пошла по безлюдным переулкам. На асфальте стали расти лужи, в которых отражались тёмное небо и громоздкие дома. Они будто нависали над ней, совсем маленькой и беззащитной, как мышка в лапах кота. Кругом опасность и неизвестность. – Страшно… – она ступала по лужам, мечтая раздавить свой страх, не замечая кругом ничего больше. Для неё не было ни прохожих, ни редко проезжающих мимо автомобилей. – Айми… Что же знает эта чёртова Милена? Доченька моя, любимая… Если есть хотя бы один мизерный шанс отыскать тебя по ту сторону и вернуть… Эта тварь ведь вернулась, быть может… и ты можешь? Айми, девочка моя… Мама обещает, что она всё узнает. Как же страшно верить… Не хочу обманываться. Но грёзы – они столь сладки… Радан! Как же ты нужен мне! – вышла на проспект. Неоновые огни витрин и яркие фонари словно лезвием резанули глаза. Спешащий куда-то элегантно одетый мужчина случайно задел её зонтом. – Потерялась…» – Авелин обняла себя за талию. Позади послышался резкий настойчивый гудок. Обернувшись, она встретилась взглядом с индусом, голову которого венчал тюрбан. 

– Нехорошо таким красивым девушкам в одиночку гулять по ночному городу, – опёршись рукой на приоткрытую дверь автомобиля, на ломаном английском произнёс незнакомец. Его широкие губы расплылись в доброжелательной улыбке. 

Авелин отвернулась. 

– Постойте! – крикнул он. – Вижу, вы попали в беду! Одежда у вас приличная, а вот вид… 

– У меня нет денег, – не зная зачем, соврала Авелин и вновь посмотрела на полного, с густой бородой мужчину. На его безымянном пальце плотно держалось обручальное кольцо. 

– Если вам недалеко, я вас и так подвезу. 

– В нашем мире даже сыр в мышеловке стоит денег, не говоря о жизни. 

– Садитесь в машину. Не ехать же мне за вами. Или полицию вызвать? Я так не могу вас оставить, – протараторил индус. 

Немного помедлив, Авелин, несмотря на то что ещё побаивалась мужчин, всё-таки села в автомобиль. Запах дешёвых сигарет и сырого дерматина тут же ударил в нос. 

«Даже при желании он не сможет мне ничего сделать. Я сильнее… Сильнее. Господи! Всё время забываю, кто я…» 

– Ваш адрес? – захлопывая дверь, спросил мужчина. 

Авелин назвала улицу и номер дома, где она как можно быстрее хотела очутиться. Автомобиль тронулся с места. Индус включил радио. 

– Выключите его, – едва слышно попросила Авелин. В данную минуту радио напоминало ей о Милене. 

– Хорошо, – мужчина равнодушно пожал плечами и выполнил просьбу. 

Наступила тишина, нарушаемая лишь нарастающим звуком стука капель о лобовое стекло и урчанием двигателя. Авелин скользнула взглядом по рулю, рядом с которым была приклеена фотография молодой черноволосой и черноглазой девушки. Улыбаясь, она, стоя посреди поля, прижимала цветы к груди. Это были ноготки. 

«Символ отчаянья, – промелькнуло в голове у Авелин. – Как странно… Сейчас я его чувствую. Айми…» 

– Это моя дочь, – неожиданно сказал мужчина. – Пару дней назад на неё напали, – в его голос влилась ярость. – Представляете, какие-то сволочи обокрали её и ударили ножом! Она едва шла по улице… Был поздний вечер. И люди… Они не помогли! Они сторонились её, как будто она была заразна! И лишь какой-то старик, выходя из аптеки, помог ей! Вызвал службу спасения! Если бы не он, то моя дочь… – костяшки на его пальцах, сжимающих руль, побледнели. – Двоякое чувство, вроде теряешь веру в людей и тут же вновь обретаешь. 

Авелин лишь кивнула. 

– Вера, как феникс, – продолжил индус, сильнее нажимая на педаль газа. – То, как индюк, настигнутый топором мясника, лишается головы и перьев, то… 

Авелин перестала слушать мужчину. Смотря через окно на стремительно меняющийся пейзаж, она думала об Айми, Милене, Радане. Мысли были путаные, точно сотни хаотично переплетённых между собой нитей. Стоило лишь потянуть за одну, как она сразу же влекла за собой другие. Узлы… Казалось, их были сотни. 

Она и не заметила весь путь, как автомобиль уже подъехал к дому. Кинув на него взгляд, она обнаружила, что окно её комнаты мерцает от света включённой настольной лампы. 

«Странно, я вроде выключала… А Радан никогда без меня не заходит в мою комнату… Радан…» 

Тепло моментально охватило тело Авелин. Ещё минута, и она увидит его – мужчину с синими глазами и ямочками, появляющимися на щеках, когда он улыбается. Прижмётся к его груди. Всё расскажет. 

«Он сильный. Он храбрый. Он умный. Обязательно поможет. Не оставит. Знаю, чувствую… Будет в гневе за моё самоволие, но поймёт. Утешит. Защитит. Радан… – она посмотрела на свои перепачканные в грязи и крови ладони. – Я так хочу сейчас почувствовать твои объятия, услышать слова утешения из твоих целующих губ… Твоё «тише, тише»… Прости, я виновата». 

– Приехали, – сказал мужчина. – Бегите домой, вас, скорее всего, заждались. И никогда не гуляйте одна в темноте. Это опасно! – он улыбнулся. 

– И вы ничего не просите взамен на свою помощь? – удивлённо спросила Авелин. 

– Разве старик чего-то просил, помогая моей дочери? 

– Спасибо, – прошептала Авелин и незаметно для индуса выронила пару купюр за сиденье. 

«Не быть благодарным, когда можешь, это тоже что гадить на ложку, которой ешь», – вспомнилась ей фраза Радана. 

Выйдя из автомобиля, она подошла к калитке. За спиной послышался шорох шин. Спустя пару секунд он растворился в шуме дождя. Добежав до дома, Авелин быстро отгородилась от холодного мокрого мира дверью, казавшейся сейчас спасительной. Не встретив Радана в гостиной, она сняла туфли и, кинув пальто на пол, поспешила на второй этаж. Почти дойдя до спальни любимого мужчины, Авелин заметила, что дверь в её комнату приоткрыта. Подойдя чуть ближе, она услышала чьё-то порывистое частое дыхание. 

Отчего-то внизу живота словно завязался тугой обжигающий узел. Ладони вспотели. Сделав нетвёрдый шаг, она едва толкнула дверь и тут же замерла, не в силах сделать ни шагу. На бесконечно малое мгновение, длившееся будто бы век, ей показалось, что мир перевернулся с ног на голову. Она не могла поверить своим глазам. Все казалось нереальным, сотканным из клубов опиумного бреда.