Топь

Подозрительность этой женщины поражала. Печенье был вынужден признать, что у него кончились аргументы.

– Да зачем? Я полноценный мыслительный агломерат, на кой мне сдались ещё подселенцы, шизофрению развивать? – сорвался он, обернулся псом, и, обиженно тяфкнув, стал рыть хрустящий песок.

Ольга сложила руки на груди.

– Постой-постой. Ты сейчас выкапываешь ямку… – она щёлкнула пальцами, силясь подобрать определение, – … на, типа, тонком плане бытия, чтобы наложить туда эфирную кучку в знак протеста к моему недоверию?

Печенье предпочёл её игнорировать. Он копал.

– Господи, я теперь в сторону ни одних колёс не посмотрю, даже если это будут витаминки. Это что, тут снег такой?

Белёсое небо потемнело. Из брюха закрывшей оба солнца одутловатой серой тучи просыпались алые искры. Они гасли, чуть не долетая до серого песка и стекловидной чёрной воды.

– Похоже на фейерверк, – хмыкнула Ольга, задрав голову кверху.

– Вот дерьмо! Что он творит?! – Печенье нервно замигал, сменяя облики. – Слушай, нам надо срочно… – он, было, положил ладонь на плечо Ольге, но после предостерегающего: «руки!» быстро ретировался, – … возвращаться. Так что держись сама, я какое-то время не буду тебя страховать.

– Да подожди! Что значит этот снег?