Топь

Ольга с самого начала сомневалась, что направить её на внешнюю разведку – хорошая идея. Уверилась она в этом после того, как получила почётные прозвища «салага» и «селёдка», а сослуживцы сговорились доверить ей огнемёт. На вопрос «что с ним делать?» они дружно ответили: «нести!». Ольга оказалась единственной девушкой в разведгруппе, и, вопреки ожиданиям, всем было на это плевать.

После того, как новобранцы сунули свои носы в каждый вагончик вокруг вышки, обошли по периметру всю насыпь, быстро покинули душистый полуостров, где стояли мусорные контейнеры, и приметили хорошую тропку, уводящую в камыши.

Вода напитывала каждый след на песке. Чувствуя себя как никогда тяжеленной и неуклюжей, Логунова рисковала смотреть только под ноги. Если она растянется, запнувшись о какую-нибудь корягу, поднимать её точно никто не кинется. Рюкзак с баллонами впивался в плечи, и приходилось широко ставить ноги, чтобы не терять равновесие с непривычки. Перед глазами прыгала торная песчаная тропка да примятые, расквашенные ногами, временем и сыростью камыши. Была ранняя весна, но даже очень рослой Ольге пришлось бы подпрыгнуть, чтобы увидеть хоть что-нибудь за лесом прошлогодней травы. Какие джунгли тут тогда летом?

Группа неожиданно застопорилась. Привстав на цыпочки, Ольге удалось узнать причину остановки: тропинки раздваивались – одна уходила влево, к воде, другая вилась дальше. Тут же нашлась пара желающих пострелять дичи, близкие к природе скептики, утверждавшие, что никакая дичь ещё не прилетела с зимовки, и оптимисты, утверждавшие, что вторая широкая тропа точно выводит к поляне для шашлыков. Не отливать же они всей станцией сюда ходили, ей-богу?

Ольга посмотрела в спины ломанувшимся искать Затерянный мангал, потом на камыши, сомкнувшиеся за товарищами, у которых взыграл охотничий инстинкт, и перевела взгляд на свои заледеневшие пальцы, сжимавшие чёрный металл пускового устройства. Её никто с собой не позвал, вероятно, полагая, что она сама в состоянии решить, к какой группе примкнуть. Логунова задрала голову к бледно-голубому небу с размазанными по нему тонкими лентами облаков, полюбовалась на пар от собственного дыхания и твёрдо решила не сходить с места, чтобы зря не тратить силы.

Какая-то птица тут точно есть – они не раз уже слышали упругий свист крыльев. Ольга понадеялась, что эта птица не настолько тупа, чтобы вестись на ту крайне поганую пародию на кряканье, которая послышалась слева. «Я же говорил!» – победный вопль раздался чуть дальше по тропе, вероятно, намекая об открытии культурного пепелища пикниковой поляны и закопченных кривых ног мангала. Ольга вздрогнула от стаи мелких птиц, выпорхнувшей из зарослей. Эти идиоты всех переполошили. Крякай теперь, не крякай, всё без толку.

Камыши слева зашуршали. Далёкое кряканье повторилось. И ещё. И ещё. Ветер вздохнул с присвистом огромными лёгкими, шурша, прошёлся по верхушкам рогоза, гоня волны по жёлтой траве.

Гвозди выстрелов вошли в тишину. Строчкой прошли в холодный воздух. У Ольги заложило уши. Впереди и слева дымок поднялся над лесом травы. Оглушительно плеснула вода. Логунова сжала винтовку красными от холода пальцами.