Страница 35 из 142
Земля дрожала и стонала. Лед на реке треснул, а после провалился, река забурлила. Взрослые особи, раздолбив лед лапами, окунули в ледяную воду пасти, изнывая от вековой жажды и окрашивая воды реки в багровый цвет, вдоволь напитались. Ломая деревья и расчищая себе и другим дорогу, они направились к замку, ведомые человеческой грязью. Шли туда, где ее было больше всего. В Зулавейр.
Жуткие порождения Лариата доползли туда быстрее, чем можно было представить. Красные Жрецы, явно не зная, что это за существа, велели немедленно закрыть Благородные Ворота, хотя теперь эти ворота они называли Вратами Единого, и приказали не пропускать ни зверья, ни человека, а от тварей отбиваться любыми средствами – огнем, сталью, стрелами. Жаль только, что Благородные Ворота пали спустя пару часов, вместе с прилегающей частью длинной стены, построенной вокруг столицы, равнодушно впуская голодных тварей в когда-то гордые владения Крылатых королей. Ныне же это была Богами забитая и бессмысленная пропасть – без правителя и защитника.
Трое маленьких мальчишек босиком ворвались в комнату, бросились к Каору, обнимая его за талию, прижимаясь всем телом, ища у него поддержки, объяснения и защиты, и уткнулись заплаканными личиками в его мантию.
- Учитель Каор, они все ближе, что нам делать?! Там столько людей уже пало! Повсюду огонь! Роща, того и гляди, скоро загорится! Снег от крови тает!
- Мне мама прислала письмо!
- А мне брат!
- А мне папа!
- Наша магия не сдержит их, - решительно произнес Вари, стараясь не слушать тихие всхлипы детей, от которых разрывалось его сердце. Он знал, что родителей этих ребят они уже не смогут спасти, как бы ни старались. Маг нервно, с какой-то внутренней ненавистью швырнул книгу прямо на пол. Каор сжал зубы, стискивая в пальцах запястье одной девочки. Она ойкнула, но стерпела.
- Отцов, матерей… Сестер... этих людей мы должны забрать с собой.
- Ты сам знаешь, у нас не получится. Никто не знал, что последствия будут настолько серьезными. Их… уже не вытащить. Придется смириться, Зулавейр пал для нас. Нашей родины больше нет. Она сгорела в огне и утонула в крови.
Вари взял со стола мел, кинжал и поглядел на собеседника.
- Зови всех остальных, - нарочито спокойно и холодно произнес он. - Мы уходим в Обломки Мира. Здесь нет больше нашего дома. Заберем отсюда все вещи и покинем Запад немедленно.
- Почему они не идут сюда?
- Потому, что здесь все спокойно и мирно. Здесь нет ни лицемерия, ни лжи, если впустим людей – все пропало, - сказала Кийрэ, поднимаясь с дивана и сжимая руки в кулаки. – Рисуй портал. Такой, чтобы продержался долго, а исчезнув – разрушил это место.
Каор, поразмыслив, взглянул на Вари, который задумчиво, словно медля, вертел рукоять изогнутого кинжала в пальцах.
- Некоторые из детей слишком малы, чтобы видеть этот восставший кошмар Лариата. Где-то в глубине души они понимают, что родителей не спасти. И им уже не встретиться. Мы знаем это. А им знать необязательно.
- От всего не уберечь. От правды тем более. Мы поклялись им. Защищать, оберегать. Скрыть правду, значит солгать.
- Скрыть правду, значит, дождаться хорошего и подходящего момента для ее раскрытия.
Каор дрожащей рукой провел над головами детей, и все четверо, отчаянно цепляющихся за него, внезапно обмякли и сползли с него на пол. Будучи в таком неестественном глубоком сне, они ничего не чувствовали – ни горя, ни страха, ни отчаяния. Не чувствовали, и ничего не знали.
Вари, не обратив внимания на это, замахнулся кинжалом над собственным обнаженным запястьем, и кровь алыми рубинами забрызгала неровный каменный пол.
* * *
Кайо тихо поднимался по лестнице, скользя одной ладонью по узким шероховатым перилам, а вторую спрятав в маленьком кармашке темной королевской мантии. Он был поглощен своими раздумьями, глядя себе под ноги, и не услышал криков. Его уставший сонный взгляд не привлекло движение за узким и длинным окном, чуть прикрытым шторами. Ему было плохо и больно, он едва ли не валился с ног, упрямо продолжая подниматься и желая уже поскорее добраться до своих покоев и там упасть на кровать. Укрыться одеялом с головой и больше не выходить наружу до самой ночи.
Окно напротив него мелко задребезжало, а после практически мгновенно брызнуло во все стороны осколками острых и мелких стекол. Мужчина инстинктивно присел и заслонился руками, пытаясь спрятать лицо и уберечь глаза, а после вскрикнул. Несколько осколков впились ему в ладони, причинив неимоверную жгучую резкую боль. Но боль была ничем по сравнению с тем, какой ужас испытал Бескрылый, когда в разбитом окне показалась огромная чешуйчатая окровавленная морда слепой древней твари.
Они просыпались везде – как на границе, как в городе, так и в самом сердце столицы и, увидев добычу, метнулись к замку, разрушая как деревянные, так и каменные дома, которые теперь не могли уберечь людей.
Тварь с шумом втянула в себя воздух маленькими, близко посаженными, ноздрями. Разумеется, не почуять обомлевшего от страха человека она не могла. Дрянь оглушительно зарычала, разбрызгивая капельки зловонной вязкой слюны, а после потянулась и резко щелкнула полуметровыми острыми клыками, способными разорвать человека пополам, намереваясь снять с незадачливого короля скальп. Кайо в ужасе отшатнулся, прижимаясь спиной к высоким перилам, и повернул голову, так, что острые клыки лязгнули лишь в нескольких сантиметрах от его лица, обдав его таким смрадным дыханием, что он едва не задохнулся от вони. Тварь зарычала снова, с трудом просовывая когтистую лапу в маленькое окно. Для нее было слишком мало пространства, чтобы залезть через него. Кайо аккуратно сполз по ступеньке вниз, ужас парализовал его на короткое мгновение. Мышцы у него свело от страха, и он не мог пошевелиться, хотя разум велел ему бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше.