Страница 10 из 142
Семьи, у которых он отнял детей и мужей, просто покинули его королевство, и показалось слишком ехать за ними, чтобы просто попросить прощения. Они уехали на Восток – просить приюта у храмов Богов, в зависимости от того, кого больше они почитали… С Востока и пришла жизнь, с Востока пришли Высшие эльфы, драконы, за ними – люди, и все они жили в гармонии. Какой-то странной, но гармонии, без распрей. И эта гармония царила там, на Востоке до сих пор, в отличие от других королевств где власть взяла жажда наживы, гордыня…. И лживая вера. Вера, которую распространяли Красные жрецы. И они, не встречая отпора, плотно обосновались на Западе. Они построили себе дома, даже небольшой культ своему божеству. Часто кричали, созывая и маня народ, и народ шел… Слепо. Все, кроме одной небольшой горстки людей…
Единственными, кто не уехал, остались маги.
Только что Кайо мог сделать для них? Как искупить свою вину? Гордые. Усмехаясь, они потребуют его самоубийства. Чародеи никогда не были милосердными, и в данной ситуации сочувствие – для них лишь пустое слово.
Он ничего не делал. Все стало ему безразлично – королевство, трон, власть, поиски сына. Алиа-Эллэ, паршивая заискивающая крыса, не дождавшись приказа короля, самостоятельно отправился за мальчиками-магами, посчитав, что теперь это будет так же легко, как и прежде. Но нет.
Маги стали пускать кровь. Красные жрецы и презрение людей вымотало их нервы, и без того тонкие, как струны. Они не стали молчать и опускать руки. И день ото дня показывали всю свою жестокость.
Весь отряд советника, состоящих из десяти человек, вырезали, словно овец. Обозленные чародеи не собирались идти на компромиссы, не стали прощать. Тела девятерых изуродовали. Их разделали, как туши. Маги, подобно безжалостным мясникам, живьем содрали с людей кожу и бросили умирать.
Алия-Эллэ видел все это. Его приковали к Красному Божеству жрецов железными кандалами, которые резали его запястья до мяса. Пока он смотрел, его рвало, он кричал, моля о пощаде. Но никто из людей или из жрецов не пришел ему на помощь.
Никто не смотрел на казнь, что устроили чародеи, но все они это знали. Издеваясь, Алиа-Эллэ вырезали глаза, а затем, расплавив и кандалы и его одежды, подожгли и оставили гореть вместе с божеством.
Запах от жженой человеческой плоти распространялся далеко и был настолько омерзительным, что вызывал тошноту. Люди начали бояться чародеев, не вступали с ними в разговоры, но в глубине души, все они считали, что маги были правы. Красные жрецы взывали к своему Единому Богу, проклинали чародеев и всячески выводили их на новые зверства. Чтобы показать людям, с какими зверями они жили бок о бок все это время.
Больше колдуны не платили дань за то, что живут в королевстве, а Кайо не посмел послать к ним воинов, боясь, что с ними сделают еще что-нибудь. Маги не покидали своей башни.
Народ, подхватывая то одну, то другую болезнь, не осмеливался идти за помощью. До чародеев теперь стало не докричаться. Запад стал Обителью ничтожеств и мрази… И Кайо было стыдно за себя самого, ведь это он превратил свою родину в такое место, опозорив свой высокий род. Что сказал бы его дед, а до него – все предыдущие Крылатые потомки? Он боялся взглянуть в нарисованные глаза собственного отца, а потом еще очень давно велел убрать все портреты своей семьи с глаз долой. Куда их дели – он не знал.
День ото дня Бескрылый чах и чах, не высыпаясь, не доедая, и все больше искал уединения. На протяжении шестнадцати лет, он просыпался каждый день от одного и того же кошмара и собственного крика, и больше не смог спать. Если бы Жрецы вторглись в его замок с копьями и обнаженными мечами, требуя себе трон, он бы сошел, молчаливо и даже не глядя на них. Не колеблясь.
Настолько он потерял самого себя и цели в своей жизни. Из когда-то красивого принца и короля, он превратился в немолодого и жалкого мужчину, весь вид которого говорил о том, что тот серьезно болен. Статная осанка стала горбатой, белоснежные волосы покрылись серебристыми седыми прядями, а у уголках глаз и рта залегли уже давние и неприятные морщины. Он стал некрасив как внешне, так и внутренне и, ненавидя себя, свою вину и слабость, уже около несколько лет не смотрел в зеркала.
Он помнил и покойного Варэла, и даже Темного Предсказателя, которого видел только тенью… Если бы эти двое сейчас были рядом, они бы указали ему верный путь… В этих двоих людях никогда не было зла или безразличия.
Дом чародеев, к которому любой мог найти дорогу и любой мог попросить там приюта или помощи, был снесен, и теперь на его месте возвышалась длинная, как карандаш, высокая темная башня, с несколькими окнами. Глядя на нее вдалеке, окруженную непроходимыми зарослями, в чистых окнах король видел магический яркий переливающийся свет. Этот свет завораживал его часами, и он глядел на него. Пока и этого света не стало. Во всех окнах башни была сплошная темнота, и теперь она показалась ему заброшенной.
Красные жрецы, не встречая отпора у народа, а самое главное – у власти, прочно обосновались на Западе, проповедуя Веру в Одного, и теперь все больше и больше людей подчинялось им. От этого было хуже тем, кто стоял у верхушки бесконечной пирамиды, и чародеям, пусть они и не показывали своего недовольства, и редко выходили из своей обители.
Башня оказалась наглухо закрытой, из нее никто не показывался уже на протяжении трех лет. Поговаривали даже, что жрецы решили, что все чародеи, что жили там, давно уж померли, и пора спалить рощу вокруг нее, а затем – разобрать и башню по камешку, чтобы от «злобных тварей-магиков» не осталось и следа на Западе. Так они думали, что избавляют Запад от зла, сами являясь этим злом. Кайо не мешал им, не противился, не запрещал верить в то, во что они верили, а даже его советники вскоре отказались от Трех, и сами подсуживали его обратиться к Одному. Один Риясэ способен совершить все, чего Трое далеко не в силах, говорили они. Вера в него искупит вашу вину, и вы поймете, что убив брата, совершили только благо. Ген - не дар, а страшное проклятие, а проклятым жить нельзя на этой земле. Они ее отравляют, грязнят.