Крылья. Пробуждение

В эту ночь, когда Суклиазар принимал зелье и в сотый раз перечитывал письмо, а молодой Таэнор спал в доме Темного предсказателя, ежась от холода, Кайо проснулся от кошмара снова. Теперь он даже не раздевался, когда ложился спать. Как всегда чистые покои и приоткрытое окно, но шторы не покачивались от ветра. Этой ночью было слишком тихо.

Проведя уставшей рукой по изможденному лицу, он накинул на плечи темную мантию и сел на краю кровати.

Несколько ночей кряду он спал в борделе, пока ему не стало тошно от самого себя еще больше. Тепло разврата и порока не грело, не заставляло кипеть холодную кровь. Уставший король поднялся с кровати, зная, что не сможет до утра сомкнуть глаз, и вышел из комнаты, бесшумно спускаясь по витиеватой лестнице вниз, к Тронному Залу.

Замок крепко спал, погруженный в темноту. Гулкие шаги Бескрылого короля отдавались в царившей звенящей тишине, а тень послушно скользила за своим обладателем. Как когда-то мертвые крылья согнули спину Раэнэла, вина согнула Кайо. Не было теперь того злого выражения на его лице, не было прямой и ровной осанки, а камни и кольца, которые он носил, теперь валялись где-то в закромах опустевшей казны. Слуги уходили из замка один за другим, ему нечем было их кормить и нечего платить им. Один из стражников, прислонившись спиной к стене и положив пику к себе на колени, преспокойно спал, крепко закрыв глаза. Кайо было настолько все равно, что он даже не стал возмущаться. Лишь с сожалением отметил, что хоть кто-то может спать в эту омерзительную холодную ночь, полную одиночества и равнодушия.

Бескрылый беспечно потянул рычаг на себя, с тихим скрипом отворяя высокие ворота. Спящий стражник замычал что-то, дернулся во сне, но упрямо не открыл глаз, и Кайо незамеченным выскользнул из замка в холодный двор.

Привычного шума от водопада не было. Река замерзла. Теперь водопад был похож на ледяную отвесную горку с острыми замерзшими краями. Серый лед в ночи отражал звезды, если бы они были, но небо заволокло мрачным и плотным белым туманом. Оставляя узкий след на снегу, Кайо прошел дальше от водопада, приближаясь к странной магически созданной роще, которая окружила ту самую башню чародеев. Создав ее, с голыми деревьями, стоявшими ровным столбом, с раскинутыми ветками и корой, содранной в нескольких местах, они словно отгородились от всего мира. 

Бескрылый аккуратно провел пальцами по белому обнаженному стволу, словно бы спрашивая разрешения на то, чтобы зайти.

В глубине души, Кайо боялся заходить в это место, посчитав, что какие-то неведомые ему твари тут же вцепятся в него своими клыками и когтями, и станут рвать его истощенное тело на куски. Маги вполне были способны и на такие вещи, но Кайо без опаски и какого-либо сомнения шагнул между двух тесно стоящих сосен.  

Это магическое ограждение никак его не задержало. За его одежду цеплялись голые шипастые ветки, но это были только ветки, которые человеческая рука порой ломает без какого-либо сожаления. Никто не прыгнул на него, никто даже не шелохнулся, не зарычал, не оскалился. Не донеслось ни писка мыши, он не увидел никого, кроме собственной тени, раздробленной на кронах.  

Выйдя на другую сторону, Кайо огляделся. На снегу не было никаких следов. Он лежал ровной сверкающей пеленой, словно заколдованный лежать именно так – идеально, без каких-либо сугробов или овражков. Здесь никто не ходил. Или так казалось.

Мертвое место, без единой души, будто сама смерть, если бы существовало ее воплощение, вдохнула часть себя в это место. Кайо двинулся вперед, слыша, как мерно хрустит снег у него под сапогами, подошел к старой двери с железными рунами и коснулся ее пальцами. Сухое и холодное дерево покрылось изморозью и он провел по нему обеими ладонями, соскребая налипший снег. Его пальцы наткнулись на заледеневшее большое кольцо ручки, и, обхватив его, Кайо несколько раз дернул на себя, словно бы убеждаясь, что дверь заперта. Он жалобно выдохнул. Может быть, чародеи – это те, кто ему сейчас нужен, но жаль, что он не нужен им.

Молодой колдун услышал шорох в роще. Пожалуй, это было бы невозможно, не будь он ее создателем. Мужчина с белыми волосами и зрачками – багровыми, как запекшаяся кровь,  подошел к  окну и взглянул вниз, на одинокую фигуру, которая стояла у их двери. В тишине, наполнявшей башню, было слышно, как внизу, кто-то требовательно дергает ручку. Чародей усмехнулся.

- Наш король ищет уединения, - тихо отозвался он с презрительной усмешкой. – И нигде его не находит. Он страдает, его душа не знает покоя уже шестнадцать лет. Он виноват. Во многих делах. И ищет помощи. Прощения. Совета. Ищет родного тепла. Только его нигде нет. Это человек, который остался совершенно один… Совершенно.

- Они называют нас еретиками, но где доказательства, - прошипела Кийрэ, на ходу листая древний фолиант, и резко шагая туда и сюда по комнате. – Где доказательства существования их Божества? Кто дает им силу? И кто дает силу нам, черным и белым магам, если не Лариат и Велиат? Почему мы должны подчиняться тому, во что не верим? Почему мы должны умирать за то, чего не существует?!

- Чего ты хочешь? – спокойно спросил чародей. – Люди уже около трех лет не помнят, как нас зовут. Люди уже около  десяти лет не просят нашей помощи – роженицы умирают, а повитухи просто разводят руками, и молчат, а знаешь, что они думают? Чародеи управились бы ловчее. Потому, что они могут знать, что там внутри. Чародеи скажут, почему ребенок умер, или умерла мать.

- Я хочу огня, - проговорила Кийрэ. – Огня, Вари. Чтобы он сжег всех.