Страница 41 из 44
– Что возомнила себя дочерью Елизаветы? – уточнил граф Акусин. – Ну конечно, это известная история. Но какое отношение она имеет к рассказу?
– Как ни на есть самое прямое, батюшка, – ответил дядюшка графини. – Она имеет связь с моей повестью, я напомню ее. Как я сказал, по некоторым данным у матушки Императрицы родились дети от связи с названным графом. Но вскоре Лизавета Петровна увлеклась молодым Шуваловым, и Разумовский был удален из покоев, а вскоре и вовсе из палат. Он поселился в подаренном ему Императрицей дворце и жил там до самой смерти. Единожды новая Императрица хотела узнать правду о тайном венчании графа и бывшей Императрицы. Она послала за графом, да тот сжег документ прямо на глазах посланца.
– Тогда, значит, никто и ничто не может доказать законность сего брака, да и был ли он, – пробасил князь Безбородский. – А значит, и слухи о наследниках тоже ложные.
– Батюшка, – прищурив один глаз, хитро взглянул на него Прокопий Фомич. – То, что он сжег какую-то бумагу, еще не значит, что он сжег именно ТУ, нужную императрице.
– Как? Неужели вы видели подлинный документ, подтверждающий этот брак? – удивился граф Акусин, с недоверием уставившись на дядюшку Натальи Андреевны. – Это невозможно!
– Уж-то невозможно! – передразнил его Прокопий Фомич. – Сей документ я лично зрел, прочесть сподобился и готов к иконе приложиться.
– Так значит княжна Тараканова, о которой ходили невероятные слухи, и есть дочь Елизаветы Петровны? – осведомился граф Лунин.
– Не так скоро, батюшка, – засмеялся дядюшка хозяйки салоны. – Экий ты прыткий! Княжна-то она княжна, так и есть. Но об одной ли деве речь идет, батюшка, вот где закавыка!
– Вы хотите сказать, что было две княжны Таракановых? – с изумлением уставилась Наталья Андреевна на дядюшку, заинтригованная его словами.
– Да, матушка моя, Бог видит, две, вот те крест, – перекрестился престарелый родственник и, прищуренным взглядом обведя гостей, хихикнул, увидев неподдельное удивление на всех лицах.
– Но как такое возможно? – пожимая плечами, спросил граф Акусин. – Я непременно знал бы о таком факте. Его трудно утаить. Тем не менее, мне не доводилось читать или хотя бы слышать о чем-либо подобном.
– Я согласен с вами, граф, – поддержал его князь Безбородский, покосившись на Прокопия Фомича, – мне тоже был бы известен…
– Что ж, батюшка, не признаете вы, что не все в этом мире может быть вам ведомо? – бесцеремонно прервал Никифора Андреевича дядюшка графини, гневно сверкнув глазами из-под густых бровей.
Князь вспыхнул, но промолчал из-за вовремя брошенного умоляющего взгляда Натальи Андреевны.
– Милый дядюшка, – ласково обратилась она к Прокопию Фомичу, – конечно, вы знаете намного больше, долго пожив на свете, поэтому будьте к нам снисходительны и поведайте о событиях, участником коих вы стали волею судьбы.
Довольный словами племянницы, престарелый родственник крякнул и, попросив положить ему под спину еще подушек, продолжил:
– Для начала я должен поведать историю, многое из которой может быть известно вам. И она имеет некое отношение к истине, утаенной ото всех… Успокоилась Великая Государыня Екатерина, что сгорели документы с подтверждением замужества Елизаветы. А значит, и законных наследников можно не опасаться, да тут подоспели новости из Европы о новой напасти: объявилась дева в Италии, называвшаяся дочерью Лизаветы Петровны и, стало быть, законной наследницей престола российского. Как таких слухов не убояться, если сама престол захватила? Граф Орлов вызвался привезти деву в Санкт-Петербург, чтобы завоевать утерянное было благоволение Императрицы. Будучи уже в Италии, он всячески старался исполнить обещанное. В своих письмах граф (а он писал их каждый божий день, да и не по одному) описывал ту деву, ставя под сомнения ее слова о своем происхождении. «Матушка Императрица, свет мой Екатерина, пишешь ты, что гневаю тебя, пишешь, что не тороплюсь выполнять наказ твой, а чиню тайну за твоей спиной. Не верь, душа моя, наветам и наговорам. Видит Бог, только о тебе и о деле думаю денно и нощно, да видно, не будет легок мой путь домой. Одно прямо могу сказать, что враги твои желают власти обрести над тобой, да ты, матушка, не страшись их замыслов. Княжна та смела и порывиста, да и повелевать желает, но не чета тебе. Однако бояться тебе не стоит: не отродье она покойной Императрицы. Ни ростом, ни дородством не вышла, слишком худощава, да и лицом не бела. Глаза живые и умные, и говорит складно. Серчаешь, что сговориться с ней не могу. Токмо на днях я узнал, что долги княжна сотворила, а платить паны, в том числе и князь Радзивилл, не торопятся. По моему разумению, оплатить их надобно. Преданный вечный раб твой»… Как поворотилось дело дальше, вы слышали не единожды.
– Да, дядюшка, – подтвердила Наталья Андреевна. – Граф Орлов обманом заманил княжну на свой корабль, и вскоре она очутилась в Петропавловской крепости. Одно мне непонятно, почему она не заподозрила подвоха, еще будучи на корабле и плывя в неизвестном направлении? Да и как граф Орлов мог преспокойно наблюдать за ней все это время? Quel est le misérable[4]!