Страница 38 из 44
– Еще при жизни Императора Александра Константин отрекся от престола, – холодно заметил Никифор Андреевич.
– Да, но не публично. Об этом знали только избранные.
– Все равно, они не имели права бунтовать, будучи офицерами! – рявкнул князь Безбородский, вскочив с кресла.
– Господа, господа! – взмолилась Наталья Андреевна, желая утихомирить спорщиков. – Давайте не будем осуждать людей за то, что они желали для всех лучшей жизни.
– Боюсь, вы ошибаетесь, графиня, – мягко поправил ее граф Лунин. – Они мечтали лишь об ограничении власти Императора в пользу высшего сословия. И только-то.
– Не будем спорить, – отрезала графиня Орлова-Денисова, бросив яростный взгляд на говорившего. – Я знаю лишь одно: мой дед ничем не запятнал чести… Но оставим это. Я не желаю больше говорить о восстании… Голубушка, продолжайте, – обратилась она к юной графине. – Мне крайне интересно узнать, что сказала ему мадам Ленорман.
– Mais vous êtes assurés que sont prêts à apprendre la vérité[24]? – спросила Елизавета Алексеевна, с сомнением поглядев на хозяйку салона.
– Совершенно уверена, – решительно подтвердила Наталья Андреевна, желавшая узнать истину, чего бы это ни стоило.
– Хорошо, тогда я продолжу… «Меня несколько раздражала беспечность молодых людей. В их глазах таилось недоверие, но все равно, я должна была сказать им правду. Едва войдя в гостиную, я уже знала, какая ужасная судьба ждет этих молодых жизнерадостных красавцев. Как я могла сказать им правду? Должна ли я это делать? По-видимому, да. Это мой долг!
– Вас, господин Пестель, и вас, господин Муравьев, в скором будущем ждет виселица.
Молодые люди рассмеялись мне в лицо. Они долго не могли угомониться, видимо, приняв мои слова за шутку. Я не стала останавливать офицеров, а продолжала молча ждать, с безразличным видом глядя на них.
– Но, мадам, при всем моем уважении к вашему таланту ясновидящей, хочу вам сообщить, что в России не вешают дворян, – решил просветить меня господин Муравьев-Апостол.
– Это означает только, что для вас сделают исключение, господа, – с невозмутимым видом ответила я.
– Что ж, мадам Ленорман, мне говорили, что вы всегда изрекаете истины, однако вынужден признать, что в настоящий момент вы заблуждаетесь. Вам неведомы ни законы, ни обычаи нашей страны, – с изящным поклоном парировал господин Муравьев.
– Мы – дворяне, и по закону нас не имеют право вешать, как нищий сброд, – подхватил господин Пестель, слегка побледнев. Однако я видела, что мои слова все-таки взволновали молодого офицера. Он судорожно сжимал перчатки и покусывал нижнюю губу.
– Простите меня за дерзость, господа, но я ошибаюсь крайне редко, – с почтением произнесла я. – Это произойдет в самом сердце России, когда у власти окажется невольный участник передачи прав престолонаследования.
– О чем она говорит? – изумился господин Пестель, растерянно глядя на господина Муравьева, который тоже не оставил без внимания мое страшное предсказание. – Наверно, разум у нее помутился! Неужели ты, русский офицер, можешь поверить в бред, услышанный сейчас?
– Не знаю, – мрачно заметил тот и, слегка поклонившись, поспешно вышел из гостиной.
Пробормотав что-то наподобие извинений, за ним вышел и господин Пестель.
– Мадам Ленорман, а вы знаете, когда смерть придет за вами? – вдруг в тишине комнаты раздался хриплый голос третьего офицера, все это время находившегося в стороне от остальных и хранившего молчание. Его умные глаза светились злобой. Признаться, мне стало не по себе от этих слов. Он как будто заглянул в мою душу, отыскав в ней самое сокровенное. Не знаю, как описать мое состояние в тот момент. Этот ужасный человек, излучавший угрозу и ненависть, заставил меня вспомнить видение, особо запомнившееся мне. Но испуганной я не хотела выглядеть, поэтому, холодно посмотрев на него, ответила:
– Да, господин Лунин, я умру от рук незнакомца, задушенная подушкой в ночной темноте. Я даже могу назвать точную дату своей смерти, но вам будет не суждено это проверить.
– Почему вы так думаете? – осведомился потрясенный моими словами господин Лунин.
– Вы не умрете вместе с остальными, так как в критический момент вы будете далеко. Но за ваши смелые идеи и поступки все равно придется отвечать. Вы проживете достаточно долгую, но очень трудную и тяжелую жизнь; в краю, где кончается цивилизация.
– Что это значит? – сухо обратился ко мне собеседник.
– Я не могу сказать вам ничего более. Будущность ваша неизбежна! Хотя…
– Что «хотя»?..
– Оставьте ваши замыслы и планы, и тогда, возможно, вам удастся обмануть судьбу! Передайте мои слова вашим товарищам. Больше я ничем не могу вам помочь! Прощайте, господин Лунин!..