Страница 35 из 44
– Qui peut savoir[17]? – пожала плечами юная графиня. – Только после этого он оделся и молча ушел. Робеспьер и Сен-Жюст долго допытывались у Марии, что произошло, но ушли, так ничего и не узнав. Но через несколько дней Сен-Жюст все-таки вернулся. О чем шла беседа и зачем этот человек вернулся, никто так и не узнал, но после той встречи через положенное время родилась моя бабушка. После рождения ребенка (а происходило все в строжайшем секрете) Мария передала новорожденную дочь своей подруге, графине Грамон, взяв с нее слово, что она воспитает ее как свою.
– Ах, бедное дитя, бедное дитя. Так и не узнала, кто ее настоящая мать. А что стало с отцом этой малышки? – спросила растроганная Наталья Андреевна.
– Почему не узнала? Перед смертью графиня рассказала дочери правду. Но, к сожалению, к этому времени мадам Ленорман была уже давно в могиле. А отец… Через два года после той встречи его и Робеспьера казнили. Он так и не узнал, что стал отцом, – всхлипнула нежная рассказчица, вытирая кружевным платочком набежавшую слезу.
– Не думаю, что для него это событие было так важно, – вставил князь Безбородский, ненавидевший всех революционеров. – Идеологический максимализм сыграл с ним плохую шутку.
– Но в начале своей стремительной карьеры он ратовал за гуманизм и свободу выбора, – отозвался граф Акусин. – К несчастью, не все проходят испытание властью.
– Согласен, – поддержал его князь, – ведь впоследствии Сен-Жюст отказался от прежних взглядов и открыто призывал к насилию.
– Когда происходит революция, то всегда проливается кровь невинных. Достаточно вспомнить о трагической гибели моего дяди.
– Ma chérie, но твой родственник и его друзья добивались смены власти, – напомнил супруге граф Орлов-Денисов. – Ничего удивительного, что его повесили с остальными заговорщиками. Они, наверняка, поступили бы так же, как это сделали их французские camarades.
– Ах, не мучьте меня воспоминаниями, – отмахнулась от него Наталья Андреевна. – Мне горько говорить об этом…
– Но их смерть была предсказана моей прабабкой, – вставила юная графиня.
– Как? Когда? Откуда это известно? – в один голос вскричали Наталья Андреевна, граф Лунин и князь Безбородский.
– Мне стало это известно из дневника самой мадам Ленорман.
– Как? Она вела дневник? – оживился Николай Васильевич, от неожиданности подавшись вперед. – Там она описывала все, что происходило в ее жизни? Вероятно, она описала и свой метод, над тайной которого бьются уже не один год.
– Messieurs, messieurs! – взмолилась Елизавета Алексеевна, растерявшаяся от такого обилия вопросов. – Сжальтесь! Обещаю, я отвечу на все ваши вопросы, только не на все сразу! Прошу вас!
– Конечно, голубушка, простите, но вы сами должны понять, как ваш рассказ увлек нас… Господа, – обратилась Наталья Андреевна к слушателям, – прошу вас! Имейте терпение!
По гостиной прокатился шепот, но вскоре все смолкло, и в воздухе повисла напряженная тишина.
– Merci beaucoup[18], – мило улыбнулась юная графиня Акусина. – За два года до моего замужества моя семья почти всю зиму провела в поместье под Москвой. Вначале все было хорошо, но потом пришли лютые морозы, и о прогулках пришлось забыть на целых три недели. От нечего делать я как-то забрела на чердак. Не буду подробно рассказывать обо всем, что я там увидела, но об одной находке все же хочу рассказать подробно. В самом пыльном углу стоял неприметный сундучок. Не могу сказать pourquoi j’ai décidé de l’ouvrir[19]. Однако я сделала это. Там лежали пожелтевшие листки, исписанные на незнакомом мне языке, письма, какие-то еще бумаги, старые колоды игральных карт. На самом дне лежала книга, точнее, вначале мне показалось, что это книга. Повертев ее в руках и не найдя на старом кожаном переплете названия, я открыла ее. Пролистнув несколько страниц, я поняла, что это чей-то дневник. Je dirai ho
êtement[20] в тот момент я даже и не подумала о том, что он принадлежит моей знаменитой прабабке. Но, начав читать, я вскоре осознала, чей дневник держу в руках.
– Вам удалось узнать о ее методе? – не выдержал граф Орлов-Денисов, подавшись вперед. – Она описала его в дневнике?
Но, поймав на себе недовольный взгляд супруги, Николай Васильевич тотчас же взял себя в руки и опять откинулся в кресле.
– Боюсь вас огорчить, граф, – проговорила Елизавета Алексеевна, с удивлением поглядев на него (в отличие от супруги Николая Васильевича, юная графиня никак не могла взять в толк, почему графа Орлова-Денисова так заинтересовала ее находка). – В нем не было ни единого слова ни о магии чисел, ни о гадании вообще.
– Тогда какие же тайны доверила знаменитая гадалка дневнику? – попытался узнать граф Лунин.
– В основном она писала о событиях, происходивших в ее жизни, о своем внутреннем мире и переживаниях. То есть обо всем, чего она не могла произнести вслух.