Страница 20 из 44
– Ах, а что я говорила? – развела руками графиня Орлова-Денисова. – Простой люд слаб, и его легко можно переманить на свою сторону деньгами. Голубчик, – она обратилась к мужу, – je n’ai pas le droit?[10]
– Ma chérie, увы, но тут вы ошиблись, – возразил жене граф Орлов-Денисов. – Признаться, я и сам об этом подумал, но мсье Ярошевицкий опроверг мои домыслы. Мастеру Коковину пришлось подчиниться приказам, ибо уже через полгода Кабинет его Величества обязал следовать всем предписаниями Департамента уездов. А через год вице-президент Департамента лично посетил прииск, дабы найти какие-либо нарушения в работе мастера и иметь возможность рассчитаться с «наглецом». В тот раз Якову Васильевичу повезло: Перовский уехал с пустыми руками, но еще более озлобленный на мастера. С последнего посещения прошло около трех лет. Между Коковиным и графом установилась сухая деловая переписка. За это время новый прииск исправно пополнял столичные мастерские своими изумрудами. Разумеется, в этот период лучшие камни рекой стекались в личный кабинет вице-президента. Но постепенно прииск истощился, а новые не давали таких хороших результатов. Казалось, сама Хозяйка Медной горы смеялась над людьми, то приманивая их своими богатствами, то пряча их. В своих посланиях мастеру Лев Алексеевич требовал все новые и новые изумруды, но Коковин каждый раз отвечал, что на все милость Божия.
– И в самом деле: ну что мог сделать тот мастер… Коковин, – возмутилось юное создание, обращаясь ко всем. – Vous êtes d’accord avec moi?[11]
– Голубушка, конечно, – ласково поглядев на юную графиню, ответила Наталья Андреевна. – Но, к сожалению, иногда не разум движет людьми, особенно теми, кто жаждет мести.
– Сударыня, вы правы. Мир жесток, и справедливость не всегда торжествует над низостью, – согласился с ней граф Лунин, печально вздохнув. – Увы, так было, и так будет всегда.
– Уже второй раз за вечер я соглашаюсь с вами, граф, – хмыкнул Николай Васильевич. – Признаться, я никак не ожидал этого.
– Благодарю за теплые слова, сударь, – слегка поклонился Иван Дмитриевич, озадаченный его словами. – Надеюсь, в будущем общность взглядов позволит нам сгладить недопонимание, сложившееся между нами… Но все-таки объясните, пожалуйста, почему господин Ярошевицкий упоминал о проклятии в разговоре с вами? В чем заключалось это проклятие и как оно отразилось на людях, связанных с этой историей?
– Милостивый государь, помилуйте, вы завалили меня кучей вопросов, – рассмеялся Николай Васильевич. – Чуточку терпения, и я отвечу на все.
Граф подозвал лакея и, взяв у него бокал с шампанским, сделал большой глоток. Зная привычки своего хозяина, второй лакей, подойдя к графу, протянул ему сделанную из бриара курительную трубку.
– Oh non! – с возмущением в голосе воскликнула Наталья Андреевна. – Только не здесь! Mon Dieu, я никак не могу отучить мужа от табака!
– Ma chérie, – спокойно возразил граф, – но это же так модно! Особенно в любимом тобою Париже…
– Господа, господа! – в который раз за вечер возмутился князь Безбородский. – Вы все время перебиваете рассказчика. Мы так никогда не доберемся до конца истории. Граф, я прошу вас!
– Ну разумеется… Как я уже упомянул, прииски перестали давать то количество самоцветов, на которое рассчитывал граф Перовский. К тому же упрямство Коковина с каждым разом становилось все заметнее и заметнее. И вот тут случилось то, что позволило графу осуществить давно лелеемую месть и наказать несговорчивого мастера. Продолжая свою исповедь, мсье Ярошевицкий поведал мне, что в начале июня 1835 года он был направлен графом с тайным предписанием главному начальнику горных заводов. В нем говорилось, что статский советник направляется на прииск, дабы учинить дознание: не скрывает ли мастер Коковин камни. «Если бы я знал, – горестно вздохнул Ярошевицкий, – чем отзовется мне это дело, ни за что не согласился бы исполнять его. Эх-хе-хе! Наказала меня Хозяйка горы за ложные наветы на мастера, прокляла. А каким важным я казался себе тогда. Ну как же: приехал из самой столицы, да с секретным предписанием».
– Что же такого сделал статский советник, чем навлек на себя такую немилость? – усмехнулся граф Лунин. – После того, как слух о темных делах Коковина дошел до Императора, я имел возможность ознакомиться с донесением сего господина. В чем же заключалась son mensonge?[12]
– По его словам, ему предписывалось произвести ревизию не только в доме Коковина, но и на самих копях, и на фабрике, где производилась огранка камней. Еще до отъезда из столицы граф Перовский показал ему анонимное письмо, в котором некто обвинял директора в злоупотреблении властью, сокрытии камней и присвоении оных. И действительно, в кабинете Якова Коковина обнаружилось немало драгоценных камней, в основном это были аметисты и изумруды. По словам мастера, все камни были приготовлены для отправки в Петербург. На вопрос, почему они хранились в кабинете Коковина, тот просто ответил, что не имеет других надежных помещений для хранения, хотя не раз говорил об этот начальнику уральских заводов.