Страница 17 из 44
Все гости, находившиеся в гостиной Натальи Андреевны, замерли в предвкушении интересной истории и смотрели на рассказчика немигающими глазами.
– Эту историю, на первый взгляд простую и ничем не примечательную, но очень трагичную для человека, многие годы прослужившего государству, мне рассказал статский советник Ярошевицкий. В начале сороковых годов мы с ним случайно оказались за одним карточным столом. Ему жутко не везло в тот вечер, впрочем, как обычно. За три года, как мне потом удалось выяснить, он спустил чуть ли не все состояние. В Департаменте уездов его держали только благодаря прошлым его заслугам, ибо более беспринципного человека трудно было бы сыскать не только в Петербурге, но и в Москве.
– Уж не тот ли это Ярошевицкий, что был замешан в деле об исчезновении большого изумруда? – внезапно прервал графа Иван Дмитриевич.
– А, милостивый государь, я смотрю, к вам стала возвращаться память, – ехидно заметил граф Орлов-Денисов.
– Сударь, я бы попросил! – вспыхнул граф Лунин, заливаясь ярким румянцем от гнева.
– Господа! Господа! Je vous prie de vous arrêter![3]– взмолилась хозяйка салона, которой никак не удавалось примирить этих двух столь разных людей. – Сейчас не место и не время ссориться по пустякам. Голубчик, – обратилась она к графу Лунину, – уверяю вас, Николя никак не хотел вас обидеть. Il y a un sens terrible de l’humour.[4]
Она натянуто улыбнулась Ивану Дмитриевичу, а затем, переведя взгляд на мужа, с укором взглянула на него. Тот лишь слегка усмехнулся, но покорился жене, которую не просто обожал, а боготворил.
– Что же произошло с этим статским советником? – спросил граф Акусин, пытаясь разрядить обстановку и направить разговор в иное русло. – Признаться, я мало что знаю об этом инциденте, но, тем не менее, где-то все же слышал эту фамилию.
– Проигравшись в тот вечер в пух и прах, Ярошевицкий бросил карты и, пробормотав «тысячу извинений», покинул игровой стол. Спустя какое-то время и я вышел из игры и направился в сад, чтобы освежиться (был вечер весьма жаркого дня, и находиться в доме было уже почти невозможно). А надо сказать, у графа Заварского замечательный сад, могу поклясться, он туда вложил не одну тысячу рублей… Но суть не в этом. Проходя мимо беседки, я услышал тихий мужской голос, что-то бормотавший себе под нос. Приглядевшись, я увидел статского советника, сидевшего в беседке и обхватившего голову руками. Признаться, я уже хотел было незамеченным пройти мимо, дабы не мешать человеку. Но что-то в его облике заставило меня остановиться и войти вовнутрь. «Милостивый государь, – тихо начал я, чтобы не испугать его. – Простите меня за бестактность, ибо нарушаю ваше уединение. Разрешите мне присесть?» Ярошевицкий поднял голову и взглянул на меня невидящими глазами. «Я… Я…», – промычал он в ответ и опять уронил голову на руки. «Не хочу показаться слишком назойливым, но, может быть, я могу вам чем-то помочь?» − «Помочь?» – эхом отозвался статский советник и вдруг ни с того ни с сего дико расхохотался. «Помочь!» – смеялся он, запрокинув голову. Признаться, мне стало не по себе. Я хотел уже позвать на помощь, но внезапно Ярошевицкий перестал смеяться и, мрачно взглянув на меня, хрипло произнес: «Простите меня великодушно, граф. Я перестал себя контролировать. Бесконечные неприятности, проблемы, неудачи, всевозможные беды вот уже три года буквально сживают меня со свету, доводя до исступления. Проклятие Хозяйки Медной горы преследует меня с того самого окаянного дня, когда я увидел тот самый изумруд, будь он неладен».
– Граф, вы уже не в первый раз упоминаете о каком-то изумруде, но так ничего и не рассказали о нем, – посетовал Сергей Александрович. – Нам всем очень хочется узнать, чем же так знаменит сей камень, и почему тот человек считал, что его прокляли?
– О, – пролепетала юная графиня, – это должно быть так terriblement[5]!
– Только худоумный может поверить в этот бред, – резко возразил князь Безбородский, с презрением пожав плечами.
– Как знать, как знать, – задумчиво протянула Наталья Андреевна, медленно обмахиваясь веером из страусовых перьев (столь необходимым любой женщине, следящей за модой). – Лично я верю в проклятия. Чуть позже я расскажу вам одну правдивую историю, и у вас отпадут всяческие сомнения на этот счет.
– Je pense que tout le monde est d’accord[6], – улыбнувшись уголками губ, ответил Иван Дмитриевич. – А пока, сударь, просим вам, продолжайте.
– Прежде чем ответить на вопрос, почему так знаменита история с изумрудом Якова Коковина, из-за которого и начался этот сыр-бор, я расскажу вам о самом камне. Тогда вы поймете, почему поднялась вся эта шумиха вокруг таинственного камня, – важно начал граф Орлов-Денисов, обводя слушателей многозначительным взглядом. – Вам известна моя страсть к минералогии, поэтому, милостивые государи, я могу о камнях говорить часами. Признаться, это удивительная наука… Но не буду докучать вам долгими отступлениями. Итак, что же такое изумруд и почему наши прелестницы сходят по нему с ума?